Для наемного убийцы у него слишком много презрения к своей профессии. И он не сказал «мы», он сказал «они».

Это имело смысл. Видимо, кинуть наемника с его заработком — не лучшая идея.

— Она не думала, что её дети окажутся в опасности.

— В обычной ситуации, они бы и не были в опасности, — пожал плечами Алессандро.

— Профессиональная этика? — я не смогла удержать скептицизм в своем голосе.

— Не в этом дело. Если надо устранить наемника и при этом появляются накладки, утечка информации о том, что жертва была из киллеров, гасит пламя. Никто не выражает симпатию убийцам. Но если убит несовершеннолетний, есть повышенный риск общественного резонанса, и на власти давят, чтобы раскрыть дело. Холли не должна была пострадать.

— Наверно, это из-за ее магии, — сказала я. Из-за чего ещё? Холли была слишком опасна, чтобы продать ее или содержать.

Алессандро встретил мой взгляд.

— Они потрудились над этой уловкой, потому что она была нужна им живой. Каталина, мы найдем ее. Обещаю. Мы ее вернём.

Он сказал это так, словно подразумевал каждое слово.

— Спасибо, что рассказал мне все откровенно. — Я направилась к двери.

Он достиг ее быстрее меня и прислонился к дверному косяку.

— Уже уходишь? Так быстро?

— У меня дела.

— Что, если я попрошу тебя остаться? Что, если я скажу: «Не уходи, Каталина. Мне будет без тебя одиноко».

Если бы он сказал это и был серьёзен, я могла бы вернуться с ним в комнату.

— Мне нужно идти.

— Останься, — сказал он. — Можем сравнить заметки по убийцам. Будет весело.

Его голос достиг меня, и на одно мгновение я не была уверена, кто из нас сирена.

— Нет. Мне нужно идти. — Если продолжу повторять это, могу и сама в это поверить. — Надо взглянуть на файлы Сигурни и приготовить ужин.

— Или можешь принести ноутбук сюда. Можем заказать китайскую еду и запить ее каким-нибудь ужасным американским вином.

Его глаза были такими тёплыми и приглашающими. Было бы так легко просто остаться здесь с ним.

— Я расскажу тебе забавные истории, — предложил он.

Я бы отдала всё, чтобы провести вечер здесь, узнавая, что вызывает у него смех.

— Мне надо идти.

Он улыбнулся побежденной улыбкой и пригласил меня на выход элегантным взмахом руки.

Я должна уйти. Я сказала, что мне нужно уйти. Настаивала на этом. Я прошла через дверь.

— Если будут какие-нибудь мысли, — сказала я.

— Я знаю, где тебя найти.

Я собиралась сказать «отправь сообщение». Внезапная мысль осенила меня, словно удар молнии.

— Алессандро, и последнее. Держись подальше от моей комнаты.

— Ни в коем случае, — сказал он.

Через тридцать секунд после того, как я закончила с ужином и поместила его в духовку, я пригласила Руну в свой офис, чтобы ввести в курс дела, Тень начала обнюхивать пол и бегать вокруг кругами. Мне и Руне пришлось схватить ее и рвануть наружу.

Трава была в дефиците, и единственное дерево, массивный дуб через дорогу, был окружён каменной стеной высотой больше метра. Мне бы пришлось перебросить ее через стену, а затем как-то вытащить оттуда. Я представила, как кладу Тень в корзину и опускаю на корни дуба с помощью веревки. В моей маленькой фантазии Тень носила жёлтую каску шахтера с налобным фонариком.

Видно, я слишком долго пялилась в компьютер.

Вместо этого мы отнесли Тень на территорию позади гаража. Бабуля Фрида установила для нас стол для пикника справа, и мы сели там, опустив маленькую собачку на землю и припевая: «Давай на горшочек!» поощрительными голосами.

Тень посмотрела на нас, повиляв своим маленьким черным хвостом.

— Что бы ни готовилось на кухне, пахнет восхитительно. Что ты готовишь? — спросила Руна.

— Жареную курицу с лимоном, картофель, запечённый с розмарином, луковый соус, салат из брюссельской и обычной капусты с заправкой из тахини и кленового сиропа, и яблочную питивию.

Руна изучающе на меня посмотрела.

— Когда я нервничаю, я готовлю. Это только звучит сложно, на самом деле все не так. В основном это обычные продукты, просто обсыпанные панировкой и помещенные в духовку.

Маленькая собачка пошла бродить по территории.

— Что такое «питивия»?

— Это французский пирог, сделанный из слоёного теста. В оригинальном рецепте используется ром и миндаль, но у нас никто не любит ром, поэтому я сделала наш пирог из яблок.

Тень бегала вокруг, периодически останавливаясь, чтобы обнюхать случайное пятно на асфальте, осторожно изучить его, затем двинуться дальше. По всей видимости, выбрать наилучшее место, чтобы помочиться, было жизненно важно.

— Мне нужно ввести тебя в курс, как обстоят дела на данный момент. — Я кратко изложила события последних нескольких дней: «Диатек», Селия, Бенедикт, торговый центр «Кейстоун», погоня и роль Алессандро во всем этом. Я оставила информацию о его базе данных при себе. Пока я не понимала, как это вписывается в общую картину.

Она потерла лицо обеими руками.

— Я сожалею, что тебе пришлось пройти через все это.

— Это моя работа. — Хоть это и, правда, было дерьмово. — Я сожалею, что мы до сих пор не нашли Холли. Но на данный момент все указывает на похищение, а не на убийство.

Как профессионал, я знала, что мы делаем все, что в наших силах. Как человека, меня затопило чувство вины. Не важно, как часто я предупреждала себя, я относилась к Руне, как к другу. Я отчаянно хотела помочь ей, а это дело было как зыбучие пески. Как только мне казалось, что я нашла путь наверх, меня затягивало глубже вниз. От этого хотелось лезть на стену.

— Итак, куда нам копать дальше? — спросила Руна.

— Ну, начнем по порядку. Сейчас мы на мушке у агентства наемных убийц, так что рано или поздно нас атакуют. Вопрос тут не «если», а «когда». Я вызвала тетю Матильды. К сожалению, она не в городе, но она сказала, что пришлет друга забрать девочку. Хочешь отправить с ними Рагнара?

— Нет, — не задумываясь, ответила она. — Прямо сейчас последнее, что он помнит, это как выходил из самолёта, и он так спокоен, что это граничит с ненормальностью. Я не знаю, как долго это продлится, но если его память и эмоции вернутся, я не хочу, чтобы он полез на другую крышу. Мне нужно будет быть рядом, чтобы успокоить его.

— Хорошо. — Это было её решение. — Далее нужно идентифицировать цель твоей матери. Мы знаем, что это мужчина, могущественный, и его смерть может наделать много шума. «Диатек» хочет его смерти, но не хочет накала страстей, который за этим последует.

Руна помотала головой.

— Нет версий. Мама не очень-то стремилась к общению. Иногда она не покидала дом неделями.

— Я посмотрела календарь мероприятий твоей матери. Последние десять лет стёрты. Что ты знаешь об Ассамблее Техаса?

Руна вздохнула.

— Только общедоступную информацию. Это законодательный орган, управляющий Домами Техаса. Каждый Дом обладает одним правом голоса. Если ты Превосходный или Значительный, ты имеешь право присутствовать на заседаниях, но только уполномоченный представитель Дома имеет право голосовать. Большинство людей не посещают заседаний, только если не случилось что-нибудь важное. Мама обычно ходила. Ей нравилось знать, что происходит в мире политики.

Я кивнула.

— В Ассамблее Техаса две основные фракции: Гражданское большинство и Стюарды. Гражданское большинство считает, что у Домов достаточно власти, и предлагает держаться особняком. Стюарды хотят править всеми и всем. Каждые три года Ассамблея избирает Спикера. Победившая партия получает Золотой Посох, а проигравшая — Серебряный. Девять лет назад, когда у власти было Гражданское большинство, Золотой Посох был вручён твоей матери.

Руна нахмурилась.

— Кажется, вспоминаю. Разве это не было большой церемонией? Она выносила посох и стучала им по полу в начале и конце каждого заседания Ассамблеи.

— Так и есть. Но также это означает, что она была знакома с большинством из членов Ассамблеи и знала все ключевые фигуры.

Руна застонала.

— Фактически это может быть любой член любого Дома в штате.

— Ага.

Политические подводные течения в Ассамблее были настолько сложными, что понадобился бы суперкомпьютер, чтобы разобраться с ними. Я записала всех, с кем Сигурни была у власти, начиная со Спикера Линуса Дункана. Ему я позвоню. Он был свидетелем образования нашего Дома. Скажет ли он мне что-нибудь — это был абсолютно другой вопрос.

Мы наблюдали, как бродит Тень. Арабелла до сих пор была неизвестно где, и меня грызла тревога. Моя сестра может о себе позаботиться, но банда киллеров «Диатек» — это не уличная шпана.

— Мой брат — эмоциональный зомби, моя сестра пропала, и я узнала, что мама была боевиком. — Руна вздохнула.

— Сочувствую.

— Я подозревала. Расчеты не сходились. Она не зарабатывала достаточно на судебно-медицинской экспертизе, чтобы оплатить наши счета. Это даже не покрывало мою учебу. Когда ты попросила меня проверить состояние ее банковских счетов, я вернулась к ее самым первым записям двенадцать лет назад. Знаешь, что я нашла? Солидные зачисления за работу консультантом. Сто тысяч. Двести тысяч. Одно было на полмиллиона. Полмиллиона, Каталина!

— Наверное, это был объект из высокой группы риска.

— В конце концов, она хорошо делала свою работу, не так ли? — Руна коротко усмехнулась. — Оплаты консультаций шли одна за другой, а затем восемь лет назад просто прекратились. Это было как раз в то время, когда она сказала мне, что хочет проводить больше времени с нами. Она видимо перестала «консультировать».

— Мне жаль, — повторила я.

— Я даже не могу задать ей вопросы. Я не могу спросить: «Как ты могла делать это?» или «О чем ты думала?». Поэтому вчера я поехала домой. Я разговаривала с пеплом, а затем расплакалась. Видно, я не справляюсь.

— Нет, — возразила я. — Ты хорошо держишься. Лучше, чем смогла бы я.

Руна помотала головой.

— Я просмотрела файлы на флешке. Я думала, может она была кем-то вроде Робин Гуда, который убивал только плохих людей. Нет. Она убивала всех, за кого ей платили.