– Не понимаю, почему ты видишь ее в таком неприглядном свете, – упорствовала Виола.

– Уверен, в отношении этой девочки всякий джентльмен со мной согласится.

– Да прекрати ты называть ее девочкой, – взорвалась Виола. – Ей двадцать четыре года, она давно уже молодая женщина.

Энтони вспомнил бесформенный фартук, скрывающий все округлости, какими могла обладать мисс Уэйд.

– Ну, если ты так считаешь.

– Считаю. Все, что ты перечислил, это недостатки воспитания, а не отсутствие характера или красоты. Думаю, Дафна может стать очень миленькой, если последует нескольким моим советам. У нее красивые глаза и великолепный цвет лица. Пожалуй, она чуть более загорелая, чем того требует мода. Но это простительно, особенно если вспомнить, что большую часть жизни она провела в пустыне. У нее приятная улыбка, она умна и начитана. Будь уверен, Дафна умеет смеяться, хоть она довольно серьезная и, возможно, немного робкая девушка.

– Тебе лучше найти ее родственников, ибо невзрачной, робкой, серьезной и сливающейся с обоями девушке мужа не поймать. Она останется в старых девах. Прискорбно, но так и случится.

Виола окинула брата ледяным взглядом, который лучше всяких слов дал ему понять, что думает сестра о его мнении. Энтони стало немного совестно. Пожалуй, он излишне суров, но ведь мисс Уэйд и правда бесцветна, словно английский февраль. Он решил, что разумнее прекратить сей тягостный разговор.

– Едва ли все это имеет значение. Давай не будем больше спорить. Мисс Уэйд никуда не денется, пока не завершатся раскопки и не будет создан музей.

***

Букашка на веточке.

Дафна словно окаменела. Ее рука застыла в воздухе, все еще готовая толкнуть дверь в музыкальную комнату. Та была чуть приоткрыта, и подслушанный разговор висел в воздухе, словно едкий запах дыма после пожара.

Нет очаровательной женственности.

Дафна опустила глаза на покрытую воском деревянную табличку в своей руке. В голове у нее было пусто. Честное слово, сейчас она не могла сообразить, почему, завершив перевод этой дощечки, она пришла в такой безудержный восторг, что решила тотчас же найти Энтони и показать ее ему. Дафна даже не помнила, что там написано.

Прижимая табличку к груди, она повернулась и бросилась прочь – ничего не сознавая, не видя вокруг, не в состоянии ни о чём думать. Обрушившееся потрясение было столь велико, что вытеснило все мысли, убило все чувства. Она лишь слышала, снова и снова, жестокие слова о самой себе, брошенные так небрежно. Мужчиной, которого она обожала.

Мисс Уэйд не женщина. Она машина. Это и правда весьма печально.

Точно ночная бабочка, мечущаяся в свете лампы, Дафна брела сквозь лабиринт бесконечных коридоров Тремор-холла, и лишь по привычке нашла она дорогу в убежище собственной спальни в другом крыле дома.

Оказавшись в уединении своей комнаты, она захлопнула дверь, неосторожно уронила дощечку на пол и зажала уши руками. Бестолку. Слова Энтони гремели у нее в голове, не заглушаемые даже звуком ее рыданий. Сердце Дафны было разбито.