«Дамы вперед», — сказал Самуэль.

У Селены не было никакого другого пути. Бросив на него взгляд, она без колебаний выпрыгнула из вертолёта.

Гравитация, не отпуская, охватила её. Она стремительно падала пятнадцать футов вниз, к реке. Прорвав сапогами поверхность воды с огромным всплеском, она опустилась под воду. Ещё пять всплесков подтвердили, что Самуэль и его люди также упали в воду.

Ледяная вода была еще холоднее здесь, в горах, чем это было в городе. Холод поверг бы ее в шок, но мёртвая природа Селены защищала ее от переохлаждения. Лунный свет проникал сквозь мутную воду над ней. Она всплыла на достаточно долго, чтобы быстро подсчитать людей, затем нырнула под волны снова.

Освещая путь водонепроницаемыми фонарями, они поплыли к входу в затопленный туннель. Очистители внимательно следовали за ней.

Тьма поглотила их, когда они оставили лунный свет позади.

У французов было слово, Oubliette (фр. Oubliette (Ублиет), от фр. oublier — забывать, подземная тюрьма в средневековых замках, в виде колодца с дверью наверху; «каменный мешок»), которым называли скрытые подземелья, в которых несчастный заключенный мог быть забытым навсегда. Это был подходящий термин для гранитной гробницы, в которую Виктор заключил Вильгельма. Бессмертие только дополняло дьявольскую жестокость понятия.

Маркус стоял перед другим участком, казалось бы, непроницаемой стены. Второй декоративный рисунок, в два раза больше, чем предыдущий, был высечен в скале. Поставив свой факел в пустой бра, он извлёк обе части ключа из кармана плаща. Он аккуратно вставил кулон, его внутренние лопасти снова были скрыты, в большую часть, которую он забрал у своего отца. Убедившись, что элементы надёжно совместились друг с другом, он снова активировал скрытые шестерни внутри кулона. Бронзовые лопасти раскрылись, соединяясь с большим ключом. Новые замысловатые лопасти открылись вдоль внешнего края соединенных ключей.

«Какое изысканное мастерство», — подумал Маркус. Он не пожалел момента, чтобы полюбоваться искусностью и мастерством покойного отца Селены. Давно умерший кузнец был весьма талантлив как для смертного. Жаль, что его ремесло стоило ему жизни.

Больше не медля, он вставил главный ключ в углубление на стене. Он затаил дыхание и повернул ключ по часовой стрелке. Его действия были вознаграждены звуком скрытых механизмов, выполняющих своё предназначение. Резкий скрежет эхом отозвался в мрачных катакомбах. Вертикальный кусок скалы опустился в пол. Маркус увидел тесный, в форме гроба, альков, почти полностью окутанный тьмой. Напрягая глаза, он увидел лишь несколько блуждающих отблесков металла, отражающего мерцающий свет факела.

«Вильгельм?»

Он нетерпеливо выхватил факел из держателя и шагнул в сторону открытого саркофага. Клаустрофобические размеры камеры потрясли и возмутили его. Мало того, что Виктор приговорил Вильгельма к вечному заключению, но ещё и в столь малом пространстве? Тут едва хватало места на перемещение, не говоря уже о комфортном отдыхе!

Распространяющийся свет факела показал всю чудовищность мучений его брата. Белоснежный оборотень альбинос бессильно висел в вертикальном саркофаге. Серебряные кандалы были зажаты вокруг его передних конечностей, приковав его к грубой кирпичной стене в задней части камеры. Его глаза были закрыты в тревожном сне. Его морда беспокойно дёрнулась. Глубокие борозды были выцарапаны в гранитном полу oubliette, где лапы зверя бесполезно царапались не менее шести сотен лет. Его мех был болезненно матовым. Так его брат висел все эти столетия, понял Маркус, лишённый пищи, воды и даже света в течении бесчисленных поколений, и все благодаря вероломству Виктора!

«Как он вытерпел всё это?» — задался он вопросом, — «Я бы сошел с ума».

Он не мог спокойно смотреть, как его брат так страдает ни мгновением больше. Он бросился вперед, намереваясь освободить Вильгельма из его садистских оков.

Глаза оборотня открылись. Кроваво-красные шары посмотрели на мир с дикой яростью. Ошеломленный Маркус отшатнулся. Его брат бросился на него из стеснённых границ саркофага. Свирепый рев отразился от влажных каменных стен.

Цепи Вильгельма были длиннее, чем Маркус ожидал. Сумасшедший оборотень гнал своего поражённого брата через коридор к стене напротив его гробницы. Он откинул свою звериную голову и широко открыл челюсти.

«Остановись, брат», — сказал Маркус успокаивающим тоном. Придя в себя, он, тем не менее, знал, что его жизнь находится в смертельной опасности. Жажда крови оборотня часто была вне его контроля, даже до того как он голодал на протяжении веков. Вполне возможно, что он даже не признал Маркуса. Тем не менее, старейшина холодно посмотрел в малиновые глаза своего брата. «Я скорее причиню вред себе чем тебе».

На секунду он забоялся, что долгие века заключения действительно свели Вильгельма с ума. Затем глаза оборотня сузились, изучая лицо Маркуса. Бесчеловечные черты лица зверя изменились — он узнал своего брата. Резиновые чёрные губы поднялись в улыбке.

«Так лучше», — подумал Маркус. Даже спустя столько времени, их связь оставалась сильной. Маркус сожалел, что он некогда сговорился с Виктором, чтобы захватить его брата, и неважно, насколько актуальной эта необходимость казалась в то время. Вот так это должно было быть всегда. Мы вдвоём объединившиеся против мира.

Неожиданный звук вторгся в их воссоединение. Маркус поднял голову, прислушиваясь. Вильгельм выглядел явно озадаченным незнакомым шумом, но Маркус узнал приглушенное «вжух-вжух» приближающегося вертолета.

Кажется, у них компания.