Это была правда. Мне оставалось несколько месяцев до семнадцатого дня рождения, когда меня приговорили, до возраста, в котором в Джорджии подростков осуждают как взрослых.

Я вздохнула и закатила глаза.

— Эй, никто не осуждает, — сказала Эвери, поднимая руки вверх.

— Один раз, — пробормотала я. — Один чертов раз.

— Одного раза и хватает, чтобы закончить жизнь, Кейденс. Но думаю, я могу помочь, — сказала Эвери.

— Почему ты хочешь помочь мне? — я окинула взглядом столовую. — Тебе вообще не стоит сидеть рядом со мной. Люди могут начать подбрасывать тебе в шкафчик оскорбительные записки.

— Можно подумать, мне есть до этого дело, — легкомысленно ответила она. — А теперь слушай. Я думаю это, — она указала пальцем между нами двумя, — может принести пользу нам обеим. — Она поиграла бровями.

— Эээ…— я понятия не имела, о чем она говорила.

— На самом деле у меня нет друзей, потому что я не утруждалась заводить их в этом году. — У тебя нет друзей, потому что ты преступница.

— Спасибо.

— Давай будем друзьями и поможем друг другу, — продолжила она.

— Зачем? Разве тебе не стоит попытаться завести себе друзей с хорошим социальным статусом? Я твою репутацию разрушу под корень.

— Маловероятно. Но я могу помочь с твоей, — сказала Эвери. На ее губах появилась маленькая нечестивая ухмылка.

— Я не понимаю.

Эвери приблизилась. — Слушай, Кейденс. Ты хочешь ходить в кино, верно? Может, периодически, ходить в торговый центр? Сваливать, чтобы съесть рожок мороженого? Что ж, я хочу ходить на вечеринки и проводить время с Гэвином.

Я кивнула, заинтригованная.

— Тебе хочется какой-то свободы. Мне хочется свободы. Но мы обе знаем, что ты не получишь её, если только у тебя не появится новая хорошая подружка в школе, которая, оказывается, лидер юношеской группы в церкви. И получает одни пятерки. И никогда не нарушает комендантский час. И вообще, оказывается, чертовски потрясающая, — закончила Эвери.

— Мы о тебе говорим? — спросила я, усмехаясь.

— Мило. И да. Ты смотришь на неё.

— Я в замешательстве. Если ты такая чудесная, то, конечно же, твои родители позволяют тебе всякое, — сказала я.

— Ага. У меня комендантский час в десять, — она уставилась на меня с кислой миной. — По выходным, Кейденс.

— Так чем я могу помочь?

— Я хочу, чтобы мы стали алиби друг для друга, — сказала Эвери.

Я рассмеялась. Ещё как. Эта цыпочка была чокнутой.

— Эм, Эвери? Почему ты думаешь, что твои родители вообще позволят тебе общаться со мной? Разумеется, они в курсе моей истории с колонией.

— Да, в курсе. Но ещё они знают, что у них есть чудесная дочка, которая хочет оказывать на тебя хорошее влияние и вернуть тебя в юношескую группу. Так что именно это я и собираюсь сделать. Я собираюсь вернуть тебя в наши ряды, определить себя, как преданное, положительное влияние в твоей жизни, и потом медленно, но верно заслужить доверие твоих родителей. И внезапно станет так; — О, ты хочешь остаться на ночь у Эвери? Повеселись, милая! — Эвери откинулась на стуле, довольная. — Давай же, скажи это. Я потрясающая, — она забросила кусочек картофельных чипсов в рот и пожевала, улыбаясь.

— Ты заблуждаешься, — ответила я. — Этот план ни за что не сработает. В смысле, ты считаешь, родители не звонят друг другу? Думаешь, мои родители не позвонят твоим, чтобы проверить меня?

— Нет, не думаю. Не тогда, когда я покажу им, что я та, кому они могут доверять.

— Почему я? Почему не какая-то другая девчонка?

— Потому что я не могу доверить свои планы кому-то ещё. И я знаю, что ты солжешь для меня.

Я ощетинилась, — С чего ты так решила?

Эвери терпеливо вздохнула.

— Потому что, Кейденс. Как долго ты пыталась показать своим родителям, какая ты хорошая? И куда тебя это привело? Ты уже можешь водить? Ты уже можешь выходить по выходным? Твой папа позволяет тебе ходить на свидания?

Я не могла с ней поспорить. Она была права. Все мои усилия показать родителям, что мне можно доверять с треском провалились. Я всё ещё в заключение, и там и буду до самого выпуска. Если я хотела хоть как-то повеселиться в выпускной год – и говорю я о невинных развлечениях, вроде рожка с мороженым – тогда мне, видимо, придётся врать им.

— Я хочу воспользоваться тобой, ладно? — продолжила она. — Но в обмен ты можешь меня, блин, так же использовать.

Я пожала плечами. Не хотела так сразу соглашаться.

Эвери фыркнула, — Как только мои родители увидят, какое отличное влияние я на тебя оказываю, и какой хорошей девчонкой ты стала, я буду ночевать в твоём доме. Понимаешь, о чем я говорю? «Ночевка», — сказала она, расставляя кавычки вокруг слова.

Я захихикала. — О, я поняла! Хочешь солгать своим родителям о том, что со мной, когда на самом деле ты будешь где-то в припаркованной машине, делать минет своему парню.

— Скорее он будет делать его мне, — ответила Эвери. — И да, ты наконец-то начала понимать. А ты можешь делать всё, что пожелаешь, когда будешь ночевать у меня дома.

— Так на самом деле ты вовсе не хочешь быть моей подругой.

— Ты это серьёзно?

Я ухмыльнулась, качая головой.

— Смотри на это как на партнёрство. Если из него разовьётся дружба, даже лучше. Но я думаю, что нам с тобой сейчас нужна свобода, а не дружба.

Свобода превыше дружбы. Мне нравилось, как это звучит.

Неуместное, но к счастью, мимолетное изображение, как мистер Коннели развлекается со мной в его машине, вспыхнуло в моей голове, и я вздохнула. А потом откашлялась, чтобы скрыть это. Эвери, кажется, не заметила. Она была слишком занята своими интригами.

— Так каков первый шаг в твоём плане? — спросила я.

— Вернуть тебя в церковь, мисси.

— Я ни за что не вернусь в юношескую группу, — ответила я.

— О, да, ты вернёшься, — заспорила Эвери. — Юношеская группа – ключ к успеху плана. И откровенно говоря, я удивлена, что твои родители до сих пор не заставили тебя это сделать.

— Я кричала и угрожала убить себя, — ответила я.

— Не делала ты этого. Наверное, они просто всё ещё слишком смущены и не хотят, чтобы ты рисковала, слишком часто выходя из дома.

Она задумалась на мгновение. — Или же на самом деле они чертовски ленивы и не хотят отвозить тебя.

Я кивнула.

— Мы должны вернуть тебе тачку, — сказала Эвери, больше самой себе.

Я знала, что должна была остановить её до того, как она совсем выйдет из-под контроля.

— Эвери? Жаль огорчать тебя, но я не уверена, что этот твой план сработает.

— Да, он сработает. Но ты должна подыгрывать и делать, что я скажу, — она посмотрела на меня с жалким отчаянием. — Свобода, Кейденс. Я говорю о свободе. Как давно она была у тебя?

Я почесала голову и задумалась на миг, — Слишком давно.

— Вот именно. И у меня тоже.

— Это все может взорваться прямо нам в лицо, Эвери, — предупредила я.

Внезапно я забеспокоилась. Я не чувствовала себя так, пока она объясняла свой план, наверное, потому, что все это было слишком забавно и было сложно воспринимать все это всерьёз. Но она была вполне серьёзна, и, судя по всему, сильно нуждалась в «ночевке», чтобы провести всю ночь с Гэвином.

— Ты осознаешь, что я нюхала кокаин, — спросила я.

Эвери нахмурила брови.

— Нам понадобится некоторое время. Твои родители не примут меня слёту, и у моих родителей не будет мгновенного желания позволить мне общаться с тобой. Не важно, какая ты хорошая.

— Ты недооцениваешь меня, но, по крайней мере, ты в деле, — сказала она, и её лицо засияло. — Начнём завтра. Ты спросишь родителей, можно ли тебе пойти в юношескую группу.

— Скорее всего, они скажут, нет, — ответила я.

— Как они могут отказать дочери, которая явно хочет вернуть свою жизнь на круги своя? Ты же не спрашиваешь о походе на рок концерт.

— Они не позволят мне водить.

— Это я уже поняла, но может я смогу что-нибудь с этим придумать. Оставь это мне, — сказала Эвери, а потом встала и взяла свой поднос. — Эй, я не заметила, чтобы ты хоть разок откусила за всё это время.

— Потому что я этого и не делала, — ответила я.

— Начинай есть, — сказала Эвери. — Твои родители должны видеть, что ты нормальная. Если ты не ешь, они знают, что-то не так. Родители измеряют эмоциональное здоровье детей приемами пищи.

— Интересно, — ответила я, рассматривая на подносе мой частично съеденный сэндвич и овощи, к которым даже не притронулась. Я встала и пошла к мусорной корзине. Эвери последовала за мной.

— Это интересно, умно, а к тому же, правда. Так что начинай есть.

— Есть, мэм, — ответила я, вытряхнула поднос и пошла на шестой урок.

В конце дня в моём шкафчике меня ожидала записка. Номер Эвери. Я добавила её в контакты на мобильнике и тут же позвонила.

— Это сработает, — заверила она меня. — Просто притащи свой зад в юношескую группу на следующей неделе.

***

Мама подбросила меня ко входу в церковь в 6:45. Эвери была на улице, ждала меня и подбежала к маминой машине до того, как она успела отъехать.

— Миссис Миллер? — спросила она, засовывая голову в окно со стороны пассажирской двери.

— Да?

— Я Эвери.

— О, привет, Эвери, — любезно поздоровалась моя мама. — Вчера вечером я говорила с твоей мамой по телефону.

— Да, мэм, — ответила Эвери. — Приятно познакомиться с вами, и спасибо за то, что позволили Кейденс вернуться в юношескую группу.

— Я рада, что ты воодушевила её, — сказала мама. — И ты уверена, что вам не сложно подвозить Кейденс до дома после? Я всегда могу сама приехать за ней.

— Нет, миссис Миллер. Всё отлично.

Мама кивнула. — Твоя мама упомянула, что ты лидер учеников. За что ты отвечаешь?

— Работа с общественностью. Помогаю организовывать мероприятия, — ответила Эвери.

Мама хмыкнула. — Что ж, думаю, Кейденс сможет помочь тебе с этим. Она знает всё об обслуживании общества.

Это самая стервозная, чудовищная вещь, которую моя мама когда-либо говорила. Мне хотелось дать ей пощёчину.

Эвери своего не упускала.

— Я собиралась спросить её, не хочет ли она помочь мне с грядущим проектом. Вы ей позволите?

— Я должна спросить её отца, но не вижу причин для отказа. Займи её добрыми делами.