Уолтер Грэхем не намерен был распространяться о Марсе и миссии «Арго».

– Почему в этой Стране Оз говорят по-нашему? – полюбопытствовал Ральф Торенссен.

– Это какая-то иная реальность, – ответил Сергей. – Мы воспринимаем их речь как русскую. И вашу речь тоже. Тут лучше не углубляться, иначе мозги ссохнутся. Для всех нас гораздо важнее другое: наше появление здесь не случайно, а преследует определенную цель. Сейчас я расскажу вам о пророчестве Мерлиона – здешнего самого главного древнего мага, – и вы сами в этом сможете убедиться.

– Стоп! – вдруг воскликнул Саня Веремеев. – Вы сказали, что вошли в помещение, там, у вас в лаборатории. Открыли дверь?

– Да, – подтвердил Уолтер Грэхем. – Открыли дверь… и оказались во владениях короля Артура…

Саня Веремеев вскочил и ринулся к окну. Ткнул пальцем вниз, во двор:

– Вы стояли вон у тех сараев. Там три двери. Которая? Может, там ход назад, в вашу лабораторию!

Американцы, как по команде, поднялись и тоже устремились к окну.

– По-моему, та, что слева, – неуверенно сказал Уолтер Грэхем.

– А мне кажется – средняя, – заявила Элис.

– Ходы между мирами сразу закрываются, – подал голос маг Ольвиорн, до этого молча слушавший беседу неожиданных гостей. – Иначе у нас было бы много пропавших. Но проверить не помешает.

Сергей обернулся к нему:

– «И вновь придут» – так ведь у Мерлиона? Уйдут – и вернутся. Уйдем – и вернемся. Может, сейчас как раз тот самый случай!

Спустившись во двор и вновь привлекая к себе любопытные взгляды замковой челяди, они приступили к осмотру примыкающих к стене каменных строений. Все три двери оказались незапертыми, и в каждом из полутемных помещений они увидели примерно одно и то же: длинные полки вдоль стен, заставленные разной хозяйственной утварью, метлы, совки, косы и лопаты по углам, ведра под полками, мотки веревок и конская упряжь на вбитых в деревянные столбы гвоздях. И никаких ходов куда бы то ни было…

Вернувшись в зал, где в одиночестве дожидался маг Ольвиорн, они продолжили разговор и Сергей поведал о пророчестве Мерлиона, о скоддах и исходящей от них ужасной угрозе. На американцев было просто жалко смотреть – они выглядели совершенно обескураженными и подавленными грудой новых неожиданных впечатлений и невероятных сведений.

– «И вновь придут, силе слов неподвластные, и знаков, и действий», – еще раз процитировал маг. – Если это о вас, – обратился он к американцам, – то, думаю, заклинание Мерлиона на вас не подействует.

– Но проверить надо, – заметил Сергей.

– Безусловно. Итак, пророчество теперь становится более понятным: «придут иные» – это о вас, уважаемые, – маг обвел рукой бойцов. – «И вновь придут» – а это уже о вас, – последовал жест в сторону американцев. – «Их явит обманчивый лик» – тут по-прежнему непонятно.

Уолтер Грэхем опустил глаза. Он подумал о Марсианском Лике, но ничего не сказал. У него голова кругом шла от всех этих чудес.

– Главное пока непонятно, – сказал Сергей. – Исход непонятен…

– У меня такое ощущение, что я просто сошел с ума внутри этого дьявольского Сфинкса, – не выдержал Ральф Торенссен, – и все, что я здесь вижу и слышу – не более чем моя паранойя.

– Сфинкс? – переспросил Саня Веремеев. – Откуда у вас в Калифорнии Сфинкс? У египтян, что ли, прикупили?

– Так называется наша лаборатория, – поспешно уточнил Уолтер Грэхем.

– Понятно, – прищурился Саня Веремеев. – «Дьявольский Сфинкс». Небось, лаборатория-то военная, а, союзники?

– Я не уполномочен распространяться на эту тему, господин Вермейер, – сухо ответил Уолтер Грэхем.

– Понятно, – покивал Саня. – Секреты обороны, стратегические интересы и все такое. Ваш ответ исламским беспредельщикам. Только я, с вашего позволения, не Вермейер, а Веремеев. Ве-ре-меев.

– Извините, трудно сразу запомнить, да и состояние у меня… – Уолтер Грэхем неопределенно повел рукой. – Плывущее… Я тоже не могу отделаться от мысли о паранойе…

– И мы поначалу об этом думали, – сказал Сергей. – Там параноики рисуют нолики, а шизофреники вяжут веники… Но тут все-таки что-то другое.

– Вы упомянули Сфинкса, – обратился к Торенссену маг Ольвиорн. – И у нас есть Сфинкс. Это логово дракона.

– Как – дракона? – недоуменно взглянул на него Сергей. – Вулкана вашего?

– Вулкан назван так потому, что в хрониках говорится об огнедышащих драконах Великой Пустыни. Наш дракон другого вида, не огнедышащий.

– Что, в самом деле настоящий дракон? – недоверчиво спросил Гусев. – Или просто большая ящерица? У нас такие водятся.

– Самый настоящий дракон, – подтвердил маг. – Не настоящие мне неизвестны.

– И что, красавицами питается? – поинтересовался Гусев.

– Почему красавицами? – не понял маг Ольвиорн. – В лесах живности хватает. Ну, иногда овцу унесет с пастбища или козу – не без этого, конечно. Только редко – раз в три-четыре декады. Ему для пропитания много не надо, да и ест он раз в полдекады. Мы, люди, гораздо прожорливей.

– Ну, класс! – восхитился Гусев. – Приходилось мне и на кабана ходить, и на медведя, и на других зверей, но на драконов… – Глаза его блестели. – Организуете нам охоту на дракона, а, батя? Завалим чудовище!

Маг Ольвиорн изумленно выпрямился в кресле:

– Вы до сих пор добываете пропитание охотой? Неужели в таком совершенном мире, как ваш, не хватает еды?

– Да нет, не жалуемся, вроде бы. Вы вон у них спросите, – Гусев кивнул на американцев. – Они в своих Штатах вообще как сыр в масле катаются. Охота – это вроде развлечения. Мы же жрать его не собираемся – просто из интереса. Представляете, дракона завалить! – он обвел возбужденным взглядом Сергея и Саню. – Это вам не зайчишку укокошить! Только по-честному, пистолет и нож – и никаких «бабахалок». И вам, батя, заодно подсобим, чудовище уничтожим.

– Убить дракона – это супер! – оживился и Ральф Торенссен.

– Как это – убить? – все еще никак не мог понять маг Ольвиорн.

– А вот так! – Гусев выставил перед собой руку с вытянутым указательным пальцем, изображая пистолет, прищурил глаз и изобразил выстрелы: – Ту-дуфф! Ту-дуфф! Наповал!

– Но за что, уважаемый Геннадий? Дракон жил здесь еще до того, как король Таэль спустился с Белых Гор. И он никогда не причинял людям никакого зла. Напротив, помогал разогнать пятнистых волков, они поначалу буквально осаждали первые поселения. А когда с востока на Таэльрин нагрянули кочевые племена огнепоклонников – они двигались к Побережью, – именно с помощью дракона удалось избежать кровопролития и грабежей. До этого кочевники камня на камне не оставили от королевства Дильгонн и, возможно, такая же участь ожидала Таэльрин – это было уже в правление внука короля Таэля Алайна, – но при первой же встрече с драконом кочевники сочли за благо повернуть на север и обогнуть Таэльрин. Дракон – это спаситель Таэльрина, уважаемый Геннадий. Именно король Алайн провозгласил дракона покровителем Таэльрина и начал возводить над его пещерой в Долине Трех Ручьев укрытие из камня. Закончено оно было уже при короле Орвейге. Если смотреть с окрестных холмов, то видно, что верхняя часть укрытия – это скульптурный портрет короля Таэля, как две капли воды похожего на брата своего Фаэля, короля Солленрина. Именно король Таэль и назвал укрытие Сфинксом – так звали легендарное существо, когда-то своим телом защитившее первых людей от небесного камнепада…

Уолтер Грэхем издал какой-то сдавленный звук и переглянулся с Элис. Маг некоторое время молча смотрел на него, но Грэхем так ничего и не сказал. Вместо него заговорил Сергей:

– Дракон защитил Таэльрин от кочевников. А почему же не защищал и не защищает от нападений маргов?

Маг Ольвиорн вздохнул:

– Всем нам тоже хотелось бы узнать ответ на этот вопрос. Да, маргов он почему-то не трогает. Кое-кто предполагает, что это связано с гвирами, созданными Темной Ипостасью Бога. Гвиры в свое время не смогли истребить людей, которых защищали драконы, но каким-то образом сумели воздействовать на драконов. И драконы не причиняют вреда маргам – порождению гвиров, и никто никогда не видел, чтобы дракон залетал в Злой Лес. Есть ли на самом деле здесь какая-то связь – неизвестно.