Глава 13

Айзек

Черт. Как же я скучаю по ним.

И крошечное лицо Айви на экране передо мной, пока мы общаемся по FaceTime, лишь усиливает это чувство.

— Мы поедем на пляж, дядя Айз.

Ангельское личико племянницы, обрамленное белокурыми локонами, очень напоминает лицо ее матери, хотя характер у Айви весь в отца — такой же застенчивый.

Я широко улыбаюсь ей, но моя улыбка скрывает беспокойство по поводу того, что Джош решил забрать своих детей от всех, кого они знают и любят, и увезти на Ибицу.

— Ага, твой папа сказал мне. Уверен, ты ждешь не дождешься, когда искупаешься в море и построишь замок из песка. Тебе там будет очень весело.

Айви с энтузиазмом кивает и широко улыбается, сверкая своими жемчужными молочными зубками.

— Да. Я уже большая девочка и могу сама его построить, но Алтурр еще очень маленький, поэтому папа сказал, что я должна ему помогать.

Мне нравится, как она называет Артура — Алтурр. Джошу придется смириться с именем, которое выбрала Лора, несмотря на их многочисленные разногласия до рождения малыша. Это имя прекрасно подходит неугомонному мальчишке, а еще оно принадлежало дедушке Лоры, поэтому вполне уместно, что Артура назвали в его честь, ведь так хотела его мать.

— Папа прав, тебе нужно присматривать за младшим братом. Ему очень нужен тот, кто сможет о нем позаботиться.

Как и твоему папе. Он тоже нуждается в тебе, хотя твои хрупкие маленькие плечи не должны нести такой груз.

— Поедешь с нами? — сияют на экране яркие глаза Айви, и мое сердце разрывается от боли. Этот вопрос она задавала мне почти каждый день последние несколько недель. Как только узнала о поездке, малышка ожидала, что я последую за ними. Сказать ей «нет» — одна из самых сложных задач, которые мне приходилось решать, но наша мать права — Джош должен сделать все сам. Пришло время ему снова стать нормальным отцом, а не роботом, который не может внести вклад в жизнь своих же детей.

— Нет, Айви Листик. Я не могу поехать с вами. Мне нужно работать, помнишь?

Ее нижняя губа дрожит, и я в нескольких секундах от того, чтобы взять свои слова обратно, позвонить Джейку и предложить ему отдать мою должность кому-то другому.

Но как только открываю рот, чтобы произнести это, в поле зрения появляется лицо Джоша.

— Перестань, Айви. Мы уже говорили об этом. Дядя Айз не может оставаться с нами всю жизнь. У него есть своя собственная. Так что попрощайся с ним и иди чистить зубы перед сном. Я скоро приду к тебе.

— А дядя Айз может почитать мне сказку на ночь?

Ее крошечное личико снова поворачивается ко мне, но прежде чем успеваю ответить, строгий голос Джоша отчитывает ее.

— Айви, хватит. Иди и делай, что тебе говорят. Дядя Айз уехал на работу и не может читать тебе сказки. Так что поднимайся наверх и почисти зубы.

Слезы текут по ее длинным ресницам и катятся по розовым щечкам. Блядь. Так и знал, что оставлять их было плохой затеей. Джош не готов воспитывать детей один, и я нужен им.

— Я могу... — начинаю я, собираясь предложить ей почитать по FaceTime.

— Нет! Хватит, Айзек. Она должна меня слушаться. Я ее отец, и говорю, что пора спать! — его взгляд сверкает гневом сквозь очки в толстой оправе, и я, практически, готов сесть на байк и поехать обратно в Лондон, нравится это Джошу или нет.

— С-с-спокойной ночи, дядя Айз. Люблю тебя.

Малышка Айви пытается сдержать свои эмоции и храбро посылает мне воздушный поцелуй, прежде чем спрыгнуть с дивана и исчезнуть с экрана.

Когда, по моему мнению, она уже не слышит меня, я выпускаю пар.

— Джош, не нужно разговаривать с ней таким тоном. Она слишком маленькая, чтобы осознать все эти изменения. Сначала уезжаю я, хотя являлся важной частью ее жизни весь последний год, затем ты решаешь увезти их в другую страну…

— Отвали, Айз. Я ценю все, что ты сделал для нас, но не надо указывать мне, как воспитывать своих детей.

Его взгляд сверлит меня через экран планшета. Гнев и раздражение читаются на его лице.

— Я не собираюсь ничего тебе высказывать. Просто говорю, что ей еще даже трех нет, и она тоже страдает, Джош. Ты не можешь ожидать…

— Хватит!

Брат срывает очки и проводит рукой по лицу, прежде чем ущипнуть себя за переносицу.

— Думаешь, я всего этого не понимаю? Думаешь, не знаю, какой я дерьмовый отец? — язвительно смеется он. — Я в курсе, каким убогим родителем выглядел в прошлом году. Я в курсе, блядь. И мне не нужно, чтобы ты напоминал об этом или пытался занять мое место.

Джош считает, что я хочу занять его место?

— Нет, я не пытаюсь…

— Слушай, я благодарен тебе, правда, но именно поэтому решил увезти детей. Смена обстановки пойдет нам всем на пользу. Здесь слишком много напоминаний, и я просто хочу сделать то, что лучше для них, а оставаться в этом доме для меня равносильно самоубийству. Спать в той же кровати, сидеть на том же диване, пить из тех же чашек, даже укрывать Айви теми же одеялами — это для меня слишком. Здесь все то же. Лора. Она везде и нигде. Все, что вижу, все, к чему прикасаюсь, что чувствую, напоминает о том, что ее здесь нет. Я чувствую, что живу в альтернативной реальности. Не могу больше ни секунды находиться в этом доме, глядя на наши вещи, — Джош качает головой, горе и печаль написаны на его лице, — которые все еще здесь, хотя ее уже нет, и это ужасно, Айз. Настолько ужасно, что я не могу дышать, потому что ощущаю присутствие своей жены, но не могу прикоснуться к ней, чувствую ее запах, но не вижу ее. Мне нужно уехать, и не думаю, что смогу вернуться обратно.

Его плечи поникли. А поток слов — явное проявление горя, которое все еще поглощает его. Я не знаю, что сказать. Какая комбинация букв сможет улучшить состояние брата?

— Я с тобой.

Усталыми глазами Джош смотрит на меня с экрана. Его поникший вид становится еще более мучительным из-за слабой улыбки, которую тот пытается изобразить.

— Знаю, Айз.

Мы молча смотрим друг на друга. Своим лицом Джош пытается передать, что с ним все будет в порядке, а я — показать, что даже если он перестанет со мной разговаривать, все равно от меня не отделается. И если я понадоблюсь ему, то буду рядом.

— Иди уже, важная шишка киностудии. Покажи нашему засранцу-брату, что он не единственный, у кого есть талант в кино.

Тихо смеюсь и качаю головой.

— Я не играю в фильме Джейка, а занимаюсь кинематографией.

— Да, неважно. Просто иди и покажи Джейку, как это делается, пока его голова не стала слишком тяжелой для мегазвездных плеч.

Мы оба смеемся над заявлением Джоша. Может, Джейк, когда-то и был засранцем, но давно изменился ради Эммы и теперь совершенно равнодушен к успеху и славе.

— Ладно, так и быть. Но если тебе что-то понадобится…

— Не понадобится, Айз. Но в любом случае спасибо. Я передам Айви, что любимый дядя шлет ей воздушный поцелуй. Позвоним тебе, когда доберемся до Ибицы.

— Ладно, брат. До связи. Поцелуй от меня и Арти тоже.

— Его зовут Артур.

— Да, но ему нравится, когда его называют Арти.

— Ему даже года нет. Он не знает, что ему нравится.

— Все он знает. Арти — умный мальчик.

Грустная улыбка украшает лицо Джоша, и я знаю, о чем он думает, потому что думаю о том же. Артур такой же умный, как его мать.

— Созвонимся, брат.

Джош не ждет, когда я попрощаюсь с ним. Просто отключает FaceTime, не глядя мне в глаза, и я ловлю себя на том, что пялюсь на свое встревоженное отражение в черном экране.

На рассвете, после отвратительной бессонной ночи в раздумьях о Джоше и детях, я вытаскиваю себя из постели и оказываюсь в незнакомой кухне своего нового арендованного дома.

Мой дом находится в двух шагах от Джейка и его семьи, и в нескольких шагах от двух актеров, которые играют главные роли в первом художественном фильме моего брата. Ну, технически это не первый его фильм, но первый как режиссера, и даже мне ясно, что Джейк мечтает добиться успеха на новом поприще.

Беру протеиновый коктейль из холодильника — агент по недвижимости любезно снабдил дом всем необходимым, прежде чем я добрался сюда. Затем надеваю кроссовки и выхожу на прохладный утренний воздух ради обычной десятимильной пробежки.

Вряд ли меня можно назвать чрезмерно спортивным человеком, но мне нравится бегать. Для этого не требуется никаких навыков, и бег — прекрасное отвлечение от гнетущих мыслей. Он также помогает мне поддерживать форму, которая нравится, как девушкам, так и парням. А что? У меня здоровое либидо… Вернее было здоровым. Я не занимался сексом почти год. Потому что последние двенадцать месяцев провел с Джошем и его детьми. Они нуждались во мне, так что у меня не было времени на ночные рандеву.

В последний раз близость такого рода была как раз с… Флинном Филлипсом. По крайней мере, все к тому шло. Технически, в тот момент в комнате находился не только он. Селин тоже присутствовала, но я запомнил лишь его. В мельчайших деталях, начиная с рельефного тела и заканчивая потертым кожаным браслетом на запястье, что немного меня тревожит, учитывая то, как именно закончилась та ночь.

Интересно, чем парень сейчас занимается? Разобрался ли, наконец, со своими психологическими проблемами? Потому что они у него были. И серьезные.

Те самые проблемы, из-за которых он набросился на меня с оскорблениями.

Но все же я не держу на него зла. Флинн — хороший парень, если не обращать внимание на его отрицание своей ориентации. Кроме того, у всех нас есть эмоциональный багаж. Кто я такой, чтобы судить? Мне потребовалось достаточно много времени, чтобы признать себя таким, какой я есть, и свои предпочтения в любви. Не то, чтобы я когда-нибудь был влюблен. Похоть? Да. Любовь?.. Это слово приносит лишь боль и потери. Достаточно взглянуть на Джоша. Уж лучше похоть, чем такие страдания.

Гул моих шагов разносится по тротуару, пока я пробираюсь по пригородным улицам к городскому парку Понтканна. После вопроса «Где здесь можно побегать?», риелтор порекомендовал мне зеленый парк в нескольких шагах от моего нового дома. Когда подхожу к центральному входу, то включаю плейлист на телефоне, увеличиваю громкость и ускоряю темп под звуки инди-рока, ревущего в наушниках.