Глава 22

Эмма

Тане все-таки удалось заманить меня к себе в офис на обед. После ужина в моем доме она при каждой возможности повторяла свое приглашение, а я продолжала находить все новые и новые предлоги, чтобы отказаться, пока не исчерпала запас оправданий. И вот теперь я сидела в ее кабинете, ела салат с курицей-гриль, и в пол уха слушая болтовню Тани о Кейт.

— Что происходит между тобой и моим братом? — спросила она и улыбнулась, словно заранее знала ответ.

— Ничего. Почему ты спрашиваешь? — Я посмотрела на Таню.

Ее глаза были точно такого же зеленого оттенка, что и у Чейза, но если взгляд брата согревал, то от взгляда сестры меня охватил озноб.

— Он послал около двадцати сообщений, предупреждая, чтобы я вела себя хорошо. — Она издала звук, словно ее тошнит.

— Он просто беспокоится. — Я пожала плечами.

— Эмма, Чейз никогда не беспокоится. В этом-то вся разница.

Взгляд Тани потеплел, пока она терпеливо ожидала, когда я прожую салат. Но только я собралась ответить, как дверь в кабинет с грохотом распахнулась.

— Где он? — визгливо спросила невысокая, элегантно одетая брюнетка с такими же, как и у Тани, зелеными глазами.

Очевидно, это была вторая из сестер Мейсен, которую я еще не встречала.

— Стейси, — обреченно выдохнула Таня.

— Где Чейз? — снова взвизгнула ворвавшаяся в офис фурия, полностью игнорируя мое присутствие.

Я не обиделась. Меня это вполне устраивало.

— Ты заглядывала в его кабинет? — устало спросила Таня.

— Да, — насмешливо фыркнула Стейси и закатила глаза. — Его там нет, но я знаю, что он где-то здесь.

Она начала оглядываться по сторонам, словно ожидая, что ее брат материализуется из воздуха.

— Вероятно, ты права, — тихо ответила Таня и покосилась в мою сторону, словно говоря — Чейз находится рядом, потому что здесь я.

— Когда встретишь нашего дорогого младшего братишку, сообщи ему: я ожидаю, что он явится на мемориал памяти его жены, и мне плевать насколько он не хочет туда идти! — яростно прошипела Стейси.

— Виктория умерла пять лет назад. Оставь ее в покое и позволь Чейзу жить дальше. Эти ежегодные напоминания разрушают его, и ты об этом знаешь, — спокойно произнесла Таня, но я почувствовала, что она злится.

— Позволь Чейзу жить дальше, — с издевкой в голосе повторила Стейси. — Он и так живет, а моя лучшая подруга мертва. В ту минуту, когда мы отпустим ее, память о Виктории умрет!

Я поймала себя на мысли, что все это удивительно напоминает сцену из третьеразрядной мыльной оперы.

— Викторию не забудут, Стейси. Но ради Чейза это безумие должно закончиться. Ради всего святого, просто откажись от мемориала в этом году!

*** *** ***

Я пыталась затеряться в толпе, но все равно торчала на виду, словно больной палец. Я не вписывалась в сливки общества, которые собрались здесь, но мне было все равно. Я пришла не для того, чтобы знакомиться и общаться, а для того, чтобы скрытно понаблюдать за Чейзом.

Окружавшие меня дамы, прохаживаясь по залу, задерживались у большой фотографии. На ней была изображена улыбающаяся блондинка, выглядевшая так, словно держат весь мир в своих ладонях. Она выглядела слишком красивой и слишком молодой, чтобы умереть.

— Не могу поверить, что он набрался наглости, чтобы появиться здесь… — Услышав гневный шепот проходившей мимо пожилой женщины, я отвела взгляд от фотографии. — Он должен сидеть в тюрьме!

В толпе появился просвет, и я, наконец, увидела его.

Чейз сидел отдельно от всех, он молчал и не двигался, словно обратился в камень. Он не смотрел на Стейси, которая напоказ рыдала в окружении женщин, и казался полностью потерянным, несмотря на то, что вокруг было море людей.

*** *** ***

Прячась за людьми, я продвигалась к выходу из небольшого павильона в парке, где проходил мемориал памяти, как вдруг кто-то схватил меня за руку. Оборачиваясь, я ожидала увидеть Чейза, но вместо него наткнулась на Таню.

Сузив сверкающие гневом глаза, она смотрела на меня с нескрываемым презрением.

— Идем.

Дернув за руку, она потащила меня сквозь толпу в небольшой коридор, в конце которого находилась небольшая комната.

— Я знаю, что тебя сюда никто не приглашал, поэтому потрудись объяснить, что ты здесь вынюхиваешь? — холодно спросила Таня, когда мы вошли в комнату.

— Я… мне… мне нужно было узнать, — промямлила я.

— Что узнать? — тем же ледяным тоном уточнила Таня.

— Мне нужно было узнать кое-что о Чейзе, понятно?! — Я злилась на себя за то, что оказалась в такой глупой ситуации и выместила это на Тане.

Ее взгляд немного смягчился.

— Мне нужно знать, что разрывает его изнутри, но Чейз мне об этом не расскажет. Это выходит за пределы наших договоренностей, но я не могу… — Я замолчала, прежде чем произнесла слова, о которых даже думать боялась.

— Не можешь что? — снова подтолкнула Таня.

— Я не могу спокойно смотреть на его боль. Я не могу равнодушно наблюдать за тем, как он буквально сгорает заживо, поэтому мне необходимо знать причину из-за чего это происходит, — ответила я чуть спокойнее. Гнев, достигнув пика, стих, ослабляя защитный инстинкт и позволяя признать, что я беспокоюсь о мужчине, чье благополучие не должно меня волновать.

— У тебя есть чувства к моему брату? — тихо, без прежней холодности спросила меня Таня.

Я старалась не думать о том, что если отвечу: «Да», то потеряю те крохи контроля над ситуацией, которые имею. Если признаюсь, что испытываю чувства к Чейзу, то это изменит все — меня, его, нас. И превратит наш договор о сексе без эмоций в нечто другое — нечто большее, реальное. А я не была готова к чему-то настоящему.

«Как я могу любить кого-то, если не люблю саму себя? Я не влюблена в Чейза. Нет!»

Но глядя в зеленые глаза Тани, так похожие на глаза мужчины, наполнявшего мои мечты, я прошептала:

— Да.

Таня внимательно смотрела на меня, пытаясь понять, говорю ли я правду.

— Чейз не знает, что я здесь, верно? — Я вздрогнула при мысли, что ему известно о моем появлении.

— Нет, — ответила Таня с усталым вздохом.

Было очевидно — она исчерпана драмой, которая заполняла большой зал паркового павильона.

— Зачем все это?

Мне нужно было знать, почему спустя пять лет после смерти люди все еще справляют такие своеобразные поминки. Мне нужно было знать, почему Чейз сидит в полном одиночестве, и почему некоторые обвиняют его в смерти жены.

— Виктория Мур Мейсен была любимицей местного общества и по совместительству чем-то наподобие любимой комнатной собачки моей сестры. Больше всего в жизни она хотела стать одной из Мейсен. Хотела имя и все, что оно дает. Виктория никогда не любила Чейза, но при этом шла на все, чтобы его удержать. И даже сейчас, после смерти, она все еще не отпускает его! — резко сказала Таня.

Я потеряла дар речи, пытаясь уместить все это в голове, и тут неожиданно раздался стук в дверь.

— Таня, Чейз ищет тебя, — произнес женский голос по ту сторону закрытой двери.

Таня заметно побледнела, а затем сделала глубокий вдох и посмотрела на меня.

— Я попрошу Кейт незаметно вывести тебя отсюда, пока отвлекаю брата, — произнесла она, нервно сжимая и разжимая ладони.

— Но… — Мне хотелось знать больше, хотелось узнать, почему люди обвиняют его и что значит «она не отпускает его»? Чем она его держит?

— Я прослежу, чтобы сегодня вечером Чейз пришел к тебе, — прерывая меня, сказала Таня и вышла из комнаты.