– Прекрати! – прошипела девушка. Лицо ее пылало.
Все это было так ново для нее – нежное поддразнивание, пронзительная близость… любовь. Однако она понимала, что очень скоро привыкнет к этому и уже не сможет жить без Гриффина.
– Гм… на вид аппетитно, – заметила она, когда официант принес их заказ.
– Да, выглядит недурно, – согласился Гриффин, – но погоди, вот попробуешь на вкус… – Он умолк, зачарованно глядя, как лицо Бренды снова заливает прозрачно-алый румянец. – Ну, а теперь в чем дело?
Она мотнула головой так резко, что волосы, взметнувшись, на миг прикрыли заалевшую щеку.
Нет, на этот вопрос я отвечать не собираюсь, думала девушка. Во всяком случае, не сейчас. Дело в том, что слова Гриффина невольно подхлестнули ее воображение, и она мысленно увидела, как пробует на вкус его жаркую, желанную плоть… а этот образ был слишком эротичным, чтобы говорить о нем вслух.
– Ты умеешь готовить? – спросила она.
– Только самые простые блюда, – признался Гриффин, и его серые глаза на миг затуманились. – Мне пришлось научиться этому, когда не стало отца. Для мамы он был центром вселенной, и после его смерти она потеряла всякий интерес к жизни.
– Это естественно для глубоко любящей женщины, – негромко проговорила Бренда. – Потеря любимого человека ее может даже убить.
Любимого, мысленно повторила она, словно пробуя это слово на вкус. Оно все еще немного пугало ее, и она не хотела задумываться о том, что оно означает.
– В самом деле? – Гриффин покачал головой. – Не думаю. Женщины в большинстве своем остерегаются такой эмоциональной зависимости.
– Если мы и боимся безоглядно доверять мужчинам, то лишь потому, что они слишком часто нас предают, – возразила Бренда.
– Пожалуй, ты права, – сказал Гриффин, – но это относится и к женщинам тоже. Либо ты безоговорочно доверяешь человеку, либо считаешь, что твое доверие надо заслужить, вот и вся разница.
– Поговорим о чем-нибудь другом, – попросила девушка.
Серьезный тон разговора замутил прозрачную свежесть ее радостного настроения, и она расстроилась. Между нею и Гриффином было слишком много невыясненного, но Бренда пока не решалась ступать на этот непрочный лед. Уж лучше быстро скользнуть по нему и двинуться дальше, чтобы не развеялась пьянящая дымка счастливого предвкушения.
Решение принято, сказала она себе, и теперь мне нужно только одно… вернее, один. Девушка украдкой взглянула на Гриффина, и желание вспыхнуло в ней с такой силой, что внизу живота разлилась сладкая, томительная тяжесть.
Она сейчас ни о чем не хотела думать, опасаясь, что опять вернутся сомнения…
На глаза Бренде вдруг навернулись слезы. Она отложила вилку, не в силах больше проглотить ни кусочка.
– Что с тобой? – встревоженно спросил Гриффин. – Тебе не нравится еда?
– Нравится, – хрипло ответила Бренда, покачав головой.
Дело не в еде, вертелось у нее на языке, а в моей любви к тебе. Но у нее никак не хватало духу произнести это вслух.
И все же Гриффин догадался, в чем дело, потому что, когда Бренда шепотом сказала, что хочет уйти, он окинул ее голодным взглядом.
Он знает, дрожа всем телом, подумала она, знает все, что я думаю… и чувствую.
На улице Бренда полной грудью вдохнула чистый воздух, безуспешно пытаясь прийти в себя. Тело, мысли, даже чувства – все это больше ей не принадлежало. В них безраздельно царил Гриффин.
Он стоял рядом, не сводя с нее взгляда, и лицо его казалось совершенно бесстрастным, но вот глаза…
Бренда даже зажмурилась, обожженная и испуганная силой страсти, которая горела в серых глазах Гриффина.
Неужели и на моем лице можно так же ясно разглядеть все, что со мной творится? – подумала девушка.
Неистовый огонь желания, бушевавший за внешним хладнокровием и бесстрастием Гриффина, так потряс ее, что, пока они шли к машине, она не проронила ни слова. Отперев дверцу «лендровера», Гриффин шагнул было к девушке, чтобы помочь ей сесть в машину, но потом остановился как вкопанный.
– Не могу, – сказал он хрипло. – Если я сейчас коснусь тебя…
Ей не было нужды спрашивать, что он имеет в виду. Она и сама, точно сухой порох, готова была вспыхнуть от малейшей искры.
Всю дорогу домой они так и не решились обменяться хоть парой слов. Солнце стремительно катилось к горизонту, и в прозрачном предзакатном небе угрюмо темнели горы. Бренде не верилось, что завтра утром она будет пробираться по тропинкам в этих самых горах.
Завтра утром… Сердце девушки забилось чаще. Между нынешним и завтрашним днем, между вечером и утром есть еще ночь. При этой мысли ее охватило такое смятение, словно сегодня ей предстояло расстаться с девственностью.
«Лендровер» въехал во двор усадьбы, затормозил, и Бренда съежилась. Гриффин выключил зажигание, но вместо того, чтобы выйти из машины, повернулся к девушке.
– Еще не поздно передумать… – сказал он тихо и твердо добавил: – Решай, сейчас или никогда.
На глаза ей навернулись непрошеные слезы.
– Я не передумала, – сказала Бренда, – и не захочу передумать.
Это была чистая правда, но в глубине души она все еще немного боялась – не Гриффина, но себя самой, своей плоти, желания… любви.
Девушка достала из багажника «лендровера» одежду, которую они приобрели в спортивном магазине, а Гриффин вынул объемистый пакет с продуктами. Все это он, очевидно, купил, пока Бренда ждала его в ресторане. Тут она вспомнила, что он с лукавым видом намекал на какие-то особые покупки, и сердце ее застучало тяжело и неровно.
Двор усадьбы насквозь продувало стылым ветром, и, когда Гриффин распахнул перед Брендой двери кухни, она с радостью нырнула в гостеприимное тепло старого дома.
– Я отнесу покупки в спальню, – с запинкой проговорила она, глядя, как он раскладывает на кухонном столе продукты.
– Подожди, – сказал он властно и забрал у нее свертки.
Она на мгновение опешила от такой бесцеремонности, но тут Гриффин шагнул к ней, раскрыв объятия.
– Иди ко мне, – еле слышно позвал он. Во рту у Бренды мгновенно пересохло, и сердце подпрыгнуло, едва не выскочив из груди. Нетвердо ступая, она подошла к Гриффину и затрепетала от наслаждения, даже сквозь одежду различая лихорадочный стук его сердца. Когда он коснулся губами ее губ, дрожь пробежала по его сильному телу, и он с явной неохотой отстранился.
– Так нельзя, – проговорил он. – Я не могу, не смею сейчас дать себе волю. Я хочу, чтобы тебе было хорошо, Бренда. Незабываемо хорошо.
– Так и будет, – горячо заверила его девушка.
Забота Гриффина так тронула ее, что на миг она даже забыла о собственных страхах. Ей захотелось прижаться к нему, обнять, сказать, что их первая ночь будет особенной и обязательно изменит всю ее жизнь.
Слабая улыбка тронула губы Бренды. Еще в Дублине Гриффин Хоторн вызвался изменить ее жизнь, но тогда они оба не подозревали, как именно это произойдет!
– Садись и жди, – приказал он, подтолкнув ее к ближайшему стулу. – Сейчас я приготовлю для нас потрясающий ужин, а потом…
– Ужин? – рассмеялась Бренда. – Да ведь мы же недавно обедали.
– Ты почти ничего не ела, – напомнил ей он. – А я хочу побаловать тебя и угостить вином перед тем, как…
– Соблазнить? – лукаво улыбнулась Бренда. Сейчас она чувствовала себя куда увереннее, потому что знала, что и Гриффин тоже уязвим. – Ты ведь именно это задумал, верно?
Она засмеялась, но он обернулся к ней, и смех этот стих. Под его взглядом в крови ее полыхнуло пламя желания.
– Меня не надо угощать, Гриффин, – звенящим голосом проговорила Бренда. – И соблазнять не надо. Все, что мне нужно, – это ты.
От собственной смелости у нее перехватило дыхание. Понимает ли он, насколько не свойственна ей такая откровенность? Обычно Бренда вела себя куда сдержаннее, но страсть, которую зажег в ней этот мужчина, опрокинула все барьеры.
Гриффин шагнул вперед, и у нее подкосились ноги. Вцепившись в спинку кресла, чтобы не упасть, она неотрывно смотрела на любимого, и сердце ее гулко стучало.