Серас не плакала тысячи лет. Ни единой чертовой слезинки. И с той ночи, когда она встретила Саида, она чувствовала раздражающее жжение в глазах больше раз, чем могла сосчитать. Она плакала, как ребенок, при мысли о том, что потеряет его, когда вливала свою кровь ему в горло. И теперь она плакала, потому что в груди у нее разливалось тепло, когда он говорил ей такие чудесные, сердечные слова.

Будто он заглянул глубоко в нее и точно знал, что ей нужно услышать. Она наклонилась и поцеловала его. Медленно. Когда она отстранилась, в глубине ее сознания шевельнулось сомнение. Саида, казалось, не беспокоила мысль о том, что он никогда не будет привязан. Но что будет потом, когда отсутствие души начнет его утомлять? Так и будет. Серас слишком хорошо знала, какую цену это ему принесет. Он протянул руку и смахнул слезы с ее щек. Что, если ему никогда не удастся украсть ее душу у Рина? Что, если он останется здесь, связанный с ней по собственной воле, на века или дольше только для того, чтобы понять, что совершил ошибку? Что, если он возненавидит ее? За время своего существования Серас пережила немало, но она знала, что никогда не переживет ненависти Саида.

— Ты не можешь этого знать. — Она никогда не чувствовала себя такой уязвимой. Такой хрупкой, когда произнесла: — Твоя вера в связь заставляет тебя думать, что ты все равно выбрал бы меня.

— Нет. — Саид слабо улыбнулся и печально покачал головой. — Именно то, что ты заставляешь меня чувствовать, прямо сейчас, когда моя душа не возвращена, заставляет меня верить, без сомнения, что я бы выбрал тебя.

— Как ты это чувствуешь? — прошептала Серас. Она боялась ответа и все же не могла удержаться от вопроса.

Саид хитро улыбнулся.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто я съел лучшую еду в своей жизни.

Грудь Серас сжалась, будто воздух вырывался из легких. Тепло наполнило ее, заставив покраснеть и слегка вздрогнуть. Саид так легко облек свои чувства в слова, будто, он знал, Серас поймет. Она заставляла его чувствовать себя сытым. Это было самое искреннее, что ей когда-либо говорили. С ним она тоже чувствовала себя сытой. Полной до отказа.

— Та часть тебя, которой не хватает, не более чем твоя духовная сущность, Серас. — Саид пристально посмотрел на нее, обхватив ладонями лицо. — Рин не забрал тебя. Он не отнял у тебя способность переживать. Учиться. Чувствовать. Отсутствие души могло создать разъединение, но оно никогда не изгоняло ничего из этого. Ты слишком долго была в состоянии оцепенения, и пришло время вернуть то, что ты потеряла.

Серас встала на колени, обняла Саида за широкие плечи и прижалась губами к его губам. Не было слов, чтобы выразить то, что она чувствовала в этот момент. Он дал ей подарок, более ценный, чем все золото в мире. Драгоценнее любого драгоценного камня. Больше, чем вся власть, которой Рин так жадно пыталась обладать.

Она тоже выберет Саида. Независимо от ситуации, независимо от обстоятельств, она не сомневалась, что выберет его. Всегда.

Глава 25

Саид не мог придумать ничего, что могло бы сравниться с блаженством, держать Серас в своих объятиях. Ее губы касались его губ, сначала мягко, потом она наклонилась и углубила поцелуй. Медленно. Чувственно. Снисходительно. Сладко и соблазнительно. Она поцеловала его с осторожной точностью, будто хотела запомнить каждую деталь на случай, если это никогда не повторится.

Сладость ее губ. Лепестковая мягкость ее губ. Легкое прикосновение зубов к его нижней губе и то, как она высунула язык, чтобы подразнить его, довели собственные желания Саида до лихорадочного накала, который раскалил его кровь и натянул все сухожилия тела. Он хотел ее с такой силой, что едва мог контролировать. Ничто за пределами стен его спальни не имело значения. Ни его ковен, ни Рин, ни Грегор и ни Брианна, и ни осложнения, что будут после. Возможно, их души и не были связаны, но впервые с тех пор, как Саид встретил ее, он почувствовал, что их сердца связаны.

Руки Серас опустились. Ее пальцы заплясали по его шее, прежде чем погрузиться в волосы. Саид никогда не испытывал большего удовольствия, чем целовать Серас. Декадентская и порочная. Сладко и грешно. Их губы двигались синхронно, и это подкрепляло все, что Саид думал об их отношениях. Он объездил весь мир. Прожил много жизней. Известные друзья, семья и любовники. Но он никогда по-настоящему не чувствовал себя живым, пока не встретил ее.

Саид больше не был одержим. Это было нечто большее. Нечто более глубокое. Губы Серас приоткрылись, и ее язык скользнул по его нижней губе. Он притянул ее ближе, целуя, и крепко обнял, чтобы прижать к себе. Пышная мягкость ее грудей прижималась к его груди, и его член пульсировал в такт биению его сердца. Их первая встреча была слишком короткой, и он сосредоточился исключительно на ее удовольствии. Саид жаждал соединения их тел, как жаждал ее крови. К черту комендантский час Рина. Остаток ночи Серас никуда не собиралась уходить.

Тяжелое одеяло соскользнуло с плеч Серас. Он протянул руку, схватил одеяло и бросил его на пол рядом с ними. Он передвинулся, положив Серас к себе на колени, прежде чем уложить ее поверх одеяла. Он мог бы поднять ее на матрас, но это отняло бы драгоценное время. Саид взял бы ее посреди поля, на пыльной грунтовой дороге, на обочине сугроба. Черт, он взял бы ее прямо посреди Сахары, песчинки впивались бы в его плоть, если бы пришлось. Где не важно. Единственное, что его волновало — это то, что с ним была Серас.

Ее ноги раздвинулись, и Саид устроился на ее мускулистых бедрах. Он удивлялся ее силе, такому контрасту с ее миниатюрной фигурой и гибким телосложением. Серас была воином. Бойцом. Огненная и решительная. В ней не было ничего, что он хотел бы изменить, от ее ядовитого цинизма до ненасытного аппетита, до диких, неопрятных спутанных волос, которые были такой же частью ее личности, как улыбка или смех.

Бедра Саида покачивались в такт их поцелуям. Даже полностью одетый, он испытывал такой прилив удовольствия, что это было почти невыносимо. Он наслаждался медленным жаром. Дразнил все, к чему прикасался, в то время как ему отказывали в роскоши обнаженной кожи. Бедра Серас приподнялись, чтобы встретиться с ним, и темп ее дыхания изменился от медленных, легких вздохов до отчаянных вздохов между поцелуями. Ее руки скользнули вниз по его торсу и ухватились за подол рубашки. Она потянула вверх по всей длине его тела и, встретив сопротивление, разочарованно застонала.

Саид прервал поцелуй, поднялся на колени, скрестил руки на груди и снял рубашку. Оценивающий взгляд Серас скользнул по его обнаженному торсу, посылая приятное тепло из глубины живота наружу. Серас последовала его примеру, сняв рубашку и лифчик. Совершенству ее грудей не было равных. И Саид планировал провести много времени, любуясь нежной плотью, мягкими округлостями и жемчужными сосками руками, пальцами и ртом.

— Раз уж ты встал, можешь убить двух зайцев одним выстрелом, — предложила Серас с соблазнительной улыбкой, от которой у него перехватило дыхание. — Не думаю, что тебе сегодня понадобятся эти штаны.

Боги, как она говорила. На протяжении веков, Саид всегда оставался таким формальным. Он всегда чувствовал себя глупо, пытаясь слиться с толпой, хотя знал, что никогда этого не произойдет. С другой стороны, Серас, казалось, нырнула головой вперед в современный мир. Одна из многих вещей, которые он любил в ней.

Саид был более чем готов почувствовать тепло ее обнаженной кожи на своей. Он потянулся к пуговице джинсов и помедлил, прежде чем с вызовом приподнять бровь.

— Сначала ты.

Голос Серас низким, хриплым смехом проложил путь тепла вниз по позвоночнику Саида.

— Так нечестно. Однажды ты уже видел меня голой.

— Верно. И должен сказать, это было потрясающе красивое зрелище.

Серас смущенно отвела взгляд. Ей не хотелось принимать даже самый невинный комплимент. Саид поклялся осыпать ее комплиментами до тех пор, пока она не устанет их слушать.

— Я ничего не знаю обо всем этом, — проворчала она. — Но все равно будет нечестно, если ты разденешь меня два раза, прежде чем я хотя бы раз увижу тебя голым.

Саид усмехнулся. С сегодняшнего вечера он планировал использовать любую возможность, чтобы увидеть Серас без одежды.

— Уверяю тебя, вид меня без одежды и вполовину не так впечатляет.

Серас поджала губы.

— Хм. — Ее скептический тон сказал ему, что она думает о его скромном заявлении. — Верхняя половина чертовски впечатляет. А теперь, почему бы тебе не снять штаны и не позволить мне лицезреть нижнюю половину?

Жар в ее взгляде соперничал с жаром калифорнийского солнца, которое когда-то светило на него. Саиду не нужно было скучать по красоте летнего Лос-анджелесского дня, когда у него была Серас. Солнце не могло сравниться с ее сиянием.

Саид встал. Он ни за что не допустит, чтобы в первый раз, когда Серас увидит его раздетым, он будет неловко стягивать штаны, все еще стоя на коленях. Его эго требовало, чтобы он устроил шоу, достойное ее восхищения. Он выдержал взгляд Серас, сбрасывая туфли и носки и расстегивая джинсы. Ее рот приоткрылся, когда он расстегнул молнию и просунул руки за пояс.

— Тебе кто-нибудь говорил, что ты умеешь дразнить?

Хриплый голос Серас разжег его страсть так же эффективно, как и ласка.

— Никогда. — Никто никогда не обвинял Саида в игривости. Даже Саша, единственная душа в мире, с которой он был близок. Все считали Саида строгим, серьезным, деловым человеком. При Серас ему захотелось ослабить бдительность, быть игривым.

— Ну, так и есть. — Ее улыбка стала еще шире. — А что, плохо? Думаю, тебе нравится.

Она дразнила его. Боги, ее игривость сводила его с ума.

— Тебе нравится? — Это единственное, что имело для него значение.