Во-вторых, даже до этих уязвимых дотов еще добраться надо. Живьем — по территории базы, на наших глазах превращавшейся в поле битвы, да еще подвергавшейся бомбардировкам.

Очередной взрыв от авиаудара пришельцев как раз прогремел неподалеку от нас, едва мы покинули разгромленный модуль. Точнее, «прогремел» — слово, хоть и привычное, но уж очень неподходящее. Очень далекое от того, что на самом деле представляет собой взрыв под небом Марса. И к чему мне так нелегко было привыкнуть.

Вместо, собственно, грома раздался лишь глухой звук, как будто откуда-то издалека. Для полноценных акустических эффектов плотность марсианской атмосферы была недостаточной. Не взметнулись к небесам ни пламя, ни дым — для реакции горения в той же атмосфере остро не хватало кислорода.

Но вот что было, так это взрывная волна. Накатившая потихоньку, как вор в ночи, но оттого не становящаяся слабее. Зато беззвучность делала ее вероломной и зловещей. Волна эта накрыла заодно и нас. И на сей раз оказалась настолько сильна, что на ногах мы не удержались. Повалились в знаменитую красноватую пыль, покрывавшую поверхность Марса.

Ощущения при этом были — как будто на полном ходу врезался в стену. Тело ломило даже сквозь скафандр, перед глазами расплывалось, хотя бы на ноги подняться уже было трудно.

Но следовало бы! Потому что, восстановив более-менее четкость зрения, я заметил, как к нам приближаются вприпрыжку сразу три «резака».

Первый, впрочем, лег почти сразу, на ходу. Один из сослуживцев оказался покрепче меня, быстрее пришел в себя и, не мешкая, угостил инопланетную тварь из табельного пистолета. Обычного, даже не плазменного. Модернизированные образцы стрелкового оружия в контингенте полагались только, собственно, стрелкам. Что до нас, то коль те же комплексы ПВО управлялись дистанционно, из якобы безопасного модуля, то давать нам еще какое-то оружие, как видно, изначально вообще-то не собирались. Пистолеты же, предоставили, не иначе, для того, чтобы мы могли застрелиться из-за невозможности выполнить свой долг.

Но вот кое-кто нашел табельному пистолетику более достойное применение. Оставалось надеяться, что находка эта не вызвала у наших квартирмейстеров приступа разочарования.

Последовав примеру «товарища по оружию», я тоже достал пистолет и открыл стрельбу в одну из приближающихся тварей. Но, поскольку в себя прийти я до конца не успел, первая пуля прошла мимо. Вторая нашла цель, но «резака» лишь ранило. Третий выстрел снова обернулся промахом… а четвертого не понадобилось. Еще один очнувшийся сослуживец открыл огонь, и после второй пули «резак» рухнул в пыль.

А потом все мы — больше десятка человек — поднялись на ноги и встретили оставшегося монстра дружной пальбой. Тот, впрочем, тоже оказался далеко не таким простачком, как два других. Огромным прыжком преодолев разделявшее нас расстояние, он полоснул одной конечностью-саблей, другой — и сразу двое наших пали замертво. Один обезглавленный и второй с туловищем, перерубленным наискосок.

Все произошло в долю секунды.

Да, пули остальных превратили «резака» в решето. Но нас после его отчаянного рывка осталось меньше десятка. А значит, меньше шансов отстоять базу.

— Надо разделиться, — нарушил я молчание, напомнив об очевидном следующем шаге и стараясь изо всех сил выглядеть бесстрастным сухарем. Потому что понимал: скорбь выражать да, тем более, упиваться ею, было не время и не место.

Договорившись, кто какой из комплексов ПВО возьмет на себя, мы разошлись. И, не знаю, как остальные, но я до своей огневой точки добрался без приключений. Если не считать, конечно, встречи с гигантским червем, которому, впрочем, было не до меня — тварь агонизировала под огнем целого отделения. А в ответ даже сама огнем плеваться не могла.

Еще я приметил на небе один из земных глайдеров. Обнадеживающее зрелище! Выходило, что авиацию нашу пришельцы, несмотря на усердные бомбардировки, так и не выбили. И теперь она понемногу вступала в игру.

Отворив простую металлическую дверь, которой наша авральная модернизация не коснулась ни разу, я юркнул во мрак дота. Где, прежде всего, нашел клавиатуру и монитор, вмурованные в металлический корпус. Затем снял с клавиатуры пломбу и набрал идентификационный код. Все, как в злополучном модуле — с той лишь разницей, что теперь я ежесекундно ожидал нового взрыва. Сметающего меня заодно с дотом.

Но… обошлось. Ожил монитор, на его экране высветились красные точки-цели и зеленые — наши глайдеры. Последних, кстати, оказалось не так мало, что ободрило меня еще сильнее.

Не теряя времени даром, я выбрал ближайшую из целей — она как раз направлялась в сторону занимаемой мной позиции. И встретил огнем из сдвоенных скорострельных пушек с плазменными снарядами.

Секунда-другая — и красная точка исчезла с экрана. А я еще выглянул из дота, убедиться… точнее, полюбоваться, как вспыхнувшая на короткое время посудина пришельцев метеоритом падает с небес.

Пуф! Я сделал в направлении сбитого аппарата жест, изображающий пистолетный выстрел. Вот так просто. И благодаря столь простому управлению, на комплекс ПВО достаточно одного человека… если он заряжен и в рабочем состоянии, конечно. А лишних людей у Земли нет.

Вновь повернувшись к монитору, я заметил, что красных точек стало еще на пару меньше. То есть летчики наши, а может, и мои сослуживцы, не желающие сами летать и не дающие другим, тоже не сидели, сложа руки. Но все-таки посудин пришельцев оставалось в небесах над базой много, слишком много.

А это значило — расслабляться, почивая на лаврах, было рановато. Дело надо было делать, ради которого и пришел. Вот я и не бездействовал.

Выбрав следующую цель, я прибег к более дальнобойному средству — лазерной пушке. Замечательно, кстати, что пушка эта заменила пусковые ракетные установки вроде тех же «Пэтриотов». И наводится она точнее, и по убойной мощи превосходит, а вот расходных материалов по большому счету не требует. Это с ракетной установкой, сколько выстрелов делаешь, столько тратишь ракет. Лазеру же требуется только достаточный запас энергии. А уж небольшой ядерный реактор, вмонтированный в комплекс ПВО, о том позаботился.

Лазерный луч достал летательный аппарат пришельцев, не дав тому возможности приблизиться к доту. В целом, атака с помощью лазера заняла несколько больше времени, но результат вышел тот же. Посудина Чужих взорвалась и рухнула на марсианскую поверхность, чтобы больше не взлететь.

Прекрасно!

Ничто так не вдохновляет, как исправно работающая техника, не знающая промахов. К сожалению, в приступе торжества и сопутствующей эйфории (мы побеждаем, ура!) я забыл об опасности, которой подвергался каждое мгновение боя. А еще не заметил… отказался заметить сразу несколько целей, двинувшихся в моем направлении.

Впрочем, даже заметь я их, вряд ли бы успел отбиться в одиночку. Так что невнимательность мою психологи бы наверняка интерпретировали, как судорожную защиту напряженного сознания.

А потом… не знаю, в меня целили подоспевшие аппараты пришельцев или нашли другую интересную мишень для атаки поблизости от «моего» дота. Скорее всего, второе: вряд ли техника цивилизации, путешествовавшей среди звезд, была склонна к промахам. В любом случае в этот раз взрыв случился особенно близко, а его волна оказалась еще более сильной, чем после предыдущих атак.

Стены дота задрожали, как при землетрясении. Сверху чуть ли не на голову мне посыпались обломки бетона. Экран монитора тревожно замигал красным, сигнализируя об опасности для технического состояния комплекса ПВО и его управляющего устройства. Меня, впрочем, это уже не волновало — грозящая лично мне опасность была в любом случае выше.

Напоследок стрельнув плазменными снарядами… и не зная, успел ли подбить кого или нет, я выскочил наружу из дота, рушащегося, словно карточный домик.

И кинулся наутек. Вернее, мог бы кинуться, если бы пришельцы…

Если бы гадские пришельцы не сделали худшее, что можно было сделать по отношению к человеку, боящемуся высоты!

Я успел сделать несколько шагов, прежде чем ближайшая посудина Чужих подцепила меня «гравитационным сачком». Искусственным гравитационным полем, с помощью которого, если верить журналюгам, НЛО похищали людей.

Подхваченный невидимой, но непреодолимой силой, я воспарил над поверхностью Марса. И, замирая от ужаса, устремился в небо… нет, к летательному аппарату пришельцев.

Говорят, перед смертью время для человека замедляется. Давая ему возможность вспомнить всю свою жизнь. Лично мне прожитые годы в тот момент не вспоминались. Но вот происходящее успело сделаться похожим в моих глазах на замедленный фильм.

Зависнув в нескольких десятках метров над красноватой марсианской пустыней — и на пути к аппарату Чужих, я видел, как на перехват к нему движется один из наших глайдеров. И уже выпускает ракету, надеясь сбить инопланетную посудину. Но и сам, и ракета, да и аппарат пришельцев замерли в небе, словно попали не в скудную атмосферу Марса, а в вязкий кисель.

Точнее — замерли у меня перед глазами. А я в тот растянувшийся миг, как ни хотел, не мог ответить, что бы предпочел: угодить на борт инопланетной посудины или сверзиться вниз, рискуя разбиться, если аппарат пришельцев будет подбит.

Не знал, просто не представлял, что для меня лучше из этих двух вариантов. Или, правильнее сказать, что хуже.