― В порядке.

― Хочешь есть?

Она кивает.

Я ухмыляюсь.

Черт, я повернут на этой девушке. Впервые за все то время, что искал мести, я проснулся, не думая о том, чтобы убить Хендрикса.

~ * ГЛАВА 22 * ~

Джесс

― Боже, ― стону я, потирая живот. ― Я так объелась.

― Ты слопала больше, чем я, ― ухмыляется Димитрий.

― Я была голодна.

― Под всей этой красотой ты, случайно, не мужик?

― Ну, ― говорю я, откидываясь назад, чтобы ослабить давление в животе. ― На сто процентов не могу быть уверенной… Мало ли, вдруг была тайная операция, пока была маленькой...

― Ха-ха, ― ржет он. ― Твоя киска слишком хороша, чтобы быть бывшим членом.

Я качаю головой и пересаживаюсь на большой мягкий диван. Димитрий встает с кофе в руке и присоединяется ко мне. Я придвигаюсь к нему ближе и вздыхаю.

― Что, правда?

Он кладет руку вокруг моих плеч.

― Да, детка, именно так я и думаю.

Я улыбаюсь, прикрываю глаза и прислоняюсь головой к его плечу.

― Ты их помнишь?

― А? ― спрашиваю, не понимая его вопроса.

― Своих родителей, помнишь их?

Я улыбаюсь, но печально.

― Не совсем, но кое-что помню.

― Расскажешь?

― Мой отец был очень смешным. Весельчаком. Я помню, он всегда рассказывал мне байки. Мама была очень красивой. Я помню, как любила ее длинные рыжие волосы. Часами расчесывала их, потому что мне просто нравилось чувствовать их пальцами. Каждый вечер, укладывая меня спать, они пели мне песенку, которую я до сих пор помню спустя столько лет.

― Какую?

Я краснею.

― Я не могу ее спеть.

― Почему нет?

― Потому что я не умею петь.

― Ну, не знаю, никогда не слышал.

Я тихо смеюсь.

― Радуйся. Я слышала гусей, которые звучат лучше.

Он смеется.

― Да ладно, Джесс. Спой.

― Хорошо, но если ты будешь смеяться, я тебя прирежу.

Он не отвечает, но я чувствую, как его грудь вздрагивает от смеха. Я закрываю глаза и вспоминаю ту песню. Это был стишок из детской книжки, которую мы однажды читали.

«Маленький сэр Эхо, как поживаете?

Привет... Привет.

Маленький сэр Эхо, мне очень грустно.

Привет... Привет. Привет. Привет.

Может, ты придешь и поиграешь?

Ты славный малыш, я знаю по твоему голосу,

но ты всегда так далеко».

Я заканчиваю петь, и в горле образуется комок. Димитрий кладет руку мне на затылок и слегка сжимает, давая понять, что он все еще рядом и что все в порядке.

― Я же говорила тебе, ― хрипло произношу я. ― Как гусыня.

― Самая красивая чертова гусыня, которую я когда-либо слышал.

И я почти уверена, что влюбилась в него прямо в этот крошечный миг.

Да поможет мне Бог.

***

― Боже, Дими, ― выдыхаю я, чувствуя, как спина врезается в холодную кирпичную стену.

Руки Димитрия на моей заднице, пальцы впиваются в кожу. Он использует мое тело как рычаг для толчков. Его член движется глубоко, жестко и быстро. Его стоны гортанны, и при этом звуке все внутри меня сладко сжимается. Я вцепилась в его бицепсы, моя рубашка задрана и обнажает груди. Время от времени он сгибается и вбирает соски в рот.

― Так охеренно хорошо чувствовать тебя вокруг члена, ― стонет он. ― Так, бл*, хорошо.

― Димитрий! ― доносится голос Люка из-за двери. Мы снаружи дома, за углом, у стены. Дверь закрыта, но, очевидно, что Люк может выйти прямо сейчас.

― Свали, ― рычит Димитрий.

― Это срочно. Ты мне нужен прямо сейчас.

Димитрий толкается сильнее, быстрее, приближая меня к краю. Я вскрикиваю, и он быстро убирает руку с бедра и зажимает мне рот, пока подгоняет меня все быстрей и быстрей. Раздаются шлепки наших тел друг о друга, мы оба задыхаемся и потеем. Я собираюсь кончить так сильно, что чувствую это каждым дюймом своего тела.

Достигнув оргазма, я откидываю голову назад и кричу в руку Димитрия, сжимаясь, чувствуя, как влага моего возбуждения покрывает член, чтобы он мог двигаться сильнее и быстрее к собственному освобождению. С дрожью и низким стоном он следует за мной, член сильно пульсирует глубоко во мне. Когда мы перестаем задыхаться, Димитрий медленно снимает меня с себя, осторожно ставя на ноги.

Меня шатает, но мне удается удержаться на ногах. Я оттягиваю рубашку вниз, поправляю юбку и трусики. Это был, буквально, быстрый трах. Он посмотрел на меня, я посмотрела на него, мы начали целоваться, и в следующее мгновение понимаю, что он снял свои джинсы, что мои трусики разорваны ― и мы трахаемся, жестко и сладко.

Димитрий стягивает презерватив, завязывает его и засовывает в карман.

Мега-фу!

― Надо разобраться с Люком, ― произносит он все еще хриплым голосом.

― Хо-хорошо, ― шепчу я, не в силах прийти в себя.

Он улыбается мне и поворачивается, на ходу застегивая джинсы. Боже, он прекрасен. Я смотрю ему вслед с улыбкой на лице и невероятным ощущением между ног.

И почти уверена, что лучшего и желать нельзя.

***

― Ненавижу, когда ты дерешься, ― говорю, проводя рукой по его заднице, проходя мимо.

― Ага, ― весело хмыкает он. ― Я знаю.

― А ты не можешь просто накачать своего противника наркотиками, сбежать и жить долго и счастливо?

Он громко смеется.

― Нет, детка, это не так работает.

― А если он тебя побьет?

Он смотрит на меня, бинтуя руки.

― Не побьет.

― Димитрий, ты этого не знаешь.

― Я точно знаю.

― Вот наглая задница, ― бормочу я себе под нос.

Он протягивает руку и легонько толкает меня в щеку перевязанным кулаком.

― Перестань быть ребенком.

Я тоже тычу кулаком ему в щеку.

― Перестань быть высокомерным ослом.

― Заметано.

Он отворачивается, берется за свою рубашку и сбрасывает ее.

― Не удивительно, что девушки ходят на эти бои, ― говорю я, скрестив руки и любуясь скульптурно-красивой спиной.

― И почему?

― У тебя классная задница. Как и у половины других бойцов.

Он поворачивается и смотрит на меня с напряженным выражением лица.

― Ты пялишься на других бойцов?

Я улыбаюсь ему и постукиваю себя по подбородку, будто размышляю:

― Ну, там был один… задница у него ― умереть не встать. Мне хотелось запрыгнуть на ринг и...

Димитрий быстро шагает вперед, обнимает меня за талию и притягивает к себе.

― Единственный, ради кого ты запрыгнешь на ринг, ― я, ― тихо произносит, глядя на мои губы. А потом наклоняется и чмокает прямо в них.

― Слушаюсь, босс, ― выдыхаю я.

― А теперь иди и найди Люка, пора начинать бой.

Я надулась, но киваю. Подхожу к двери как раз, когда она открывается и входит Люк в сопровождении Малибу. Я вздыхаю и закатываю глаза, когда она позволяет себе взглядом облапать Димитрия. Она проходит мимо, будто меня не существует, и направляется прямо к Дими. Кладет руки ему на плечи и улыбается.

― Дими, ― мурлычет она.

Он отрывает ее пальцы от себя.

― Не интересует.

Она потрясенно смотрит на него.

― Что?

― Ты меня слышала. А теперь на выход, у меня бой.

― Но она здесь, ― огрызается она, мотнув головой в мою сторону.

― Она моя девушка, ей можно.

Ее лицо становится напряженным, и она поворачивается ко мне.

― Ну да, ― проскрежетала она. ― Конечно, поэтому.

― Если будешь смотреть бой, то иди, занимай место, ― говорит ей Дими. ― Но ты же знаешь, тебе сюда нельзя.

― Ненавижу быть там одна, я боюсь. Пусть она пойдет со мной.

Она действительно выглядит, будто это беспокоит ее, и мне неловко из-за этого. Там хватает людей, которых вряд ли хочется видеть.

― Я пойду с тобой, но если скажешь мне хоть одно слово, то я брошу тебя посреди всех тех похотливых мужчин, и пусть они делают все, что захотят.

Она сердито смотрит на меня.

― Последи-ка за своим языком!

Я поднимаю брови и скрещиваю руки на груди.

― Или что?

― Хватит! ― говорит Димитрий. ― Люк, выведи девочек. Я приведу сюда Джоша, чтобы он мне помог.

― Кто такой Джош? ― спрашиваю я.

― Менеджер этого заведения. Хороший знакомый, ― говорит Дими, глядя на меня.

― Отлично, ― бормочет Малибу.

― Да неважно, ― говорю я.

Люк вздыхает.

Димитрий подходит и запечатлевает обжигающий поцелуй на моих губах.

― Поболей за меня, детка.

О, да!

Я собираюсь поболеть от всего сердца.

~ * ГЛАВА 23 * ~

Джесс

Я замираю. Мой взгляд прикован к потному, ритмично двигающемуся мужчине передо мной. Боже, когда Димитрий дерется, я забываю обо всем вокруг. Комната расплывается, и я вижу только его. Он машет кулаками, его тело изгибается, двигается, на лице застыло решительное выражение. Мои щеки вспыхивают от воспоминания, как я ласкала ртом это тело. Вздрагиваю и потираю руки, пытаясь стереть мурашки на коже.

― Джессика!

Я вздрагиваю, поворачиваю голову и вижу Малибу, с раздражением глядящую на меня.

― Что?

― Я тебе звала!

Я закатываю глаза.

― Я засмотрелась. Что тебе надо?

― Мне нужно в туалет, а я не хочу идти одна. Здесь стремно.

Я раздраженно ворчу. Нужно идти с ней. Люк ни за что не оставит меня, чтобы отвести ее в туалет, а значит, с ней могу пойти только я. Вскакиваю на ноги и смотрю на нее сверху вниз.

― Ну так поторопись.

― Раскомандовалась, ― бормочет она, поднимаясь на ноги.

Люк наклоняется вперед и шепчет мне на ухо:

― Куда идешь?

― В туалет, потому что Барби, похоже, не может сходить сама.

― Как ты меня назвала? ― ворчит Малибу, скрестив руки на груди.

― Никак, ― отвечаю я, мило улыбаясь.

Она что-то бормочет себе под нос, а я поворачиваюсь к Люку.

― Через пять минут вернемся.

Он кивает.

― Будьте осторожнее.

Я улыбаюсь. По нескольким причинам. Во-первых, Люк отпускает меня одну, а значит, Дими мне доверяет. Во-вторых, Люк тоже мне теперь доверяет. Продолжая улыбаться, иду вперед, проталкиваясь сквозь толпу, чтобы добраться до туалетов. Пока я сосредотачиваюсь на том, чтобы пройти мимо людей, Малибу все время жалуется, что мужчины продолжают «лапать» ее задницу. Мы подходим к туалетам и видим очередь из человек пятидесяти.

― Да чтоб тебя! ― рявкает Малибу и хватает меня за руку. ― Пошли, воспользуемся теми, что на заднем дворе.

Я не утруждаю себя спорами, думаю, она повидала достаточно боев с Дими, чтобы знать, где еще находятся туалеты. Поэтому позволила ей вытащить меня на задний двор. Мы выходим через старую, потрескавшуюся деревянную дверь, которая ведет в тускло освещенный внутренний дворик. Слева выстроились припаркованные машины, и я слышу шум дороги справа. Наверно, это парковка для персонала.