Глава 8

– Гаитэ? – взволнованно позвала Эффидель, потянув подругу за руку. – Они заметили нас, идут сюда! Что делать? – сдавленно прошептала она.

– Не знаю. Возможно, придётся бежать, а может быть, обойдётся.

«Молись, чтобы всё обошлось», – додумала она про себя.

Гаитэ отчаянно пыталась придумать хоть что-то, да что тут придумаешь? Рядом с рукой убитого она приметила валяющийся кинжал и проворно наклонилась, чтобы поднять. Треск пистолетных выстрелов и злобной ругани накатывали, словно волна, на недавно совсем тихую, словно вымершую улицу.

Громкий топот и бряцание оружием приблизилось. Было страшно поднимать глаза. Свет, следуя за движениями факелоносцев, то падал на мостовую, им под ноги, то полз по стенам вверх.

– Эй, дамы! – окликнул грубым голосом тот из толпы, кто взял на себя бремя предводителя. – Кто вы такие? Что делаете в такой час одни на улице?

Отвечать нужно незамедлительно, чтобы у вопрошающего не было времени задуматься над ответами. Что ответишь? Платья девушек выдавали их высокое положение, но люди знатные или просто богатые на улице без прислуги не оказываются.

– Нашему отцу внезапно стало плохо с сердцем и, получив известие об этом, мы с сестрой поспешили к нему во дворец, но по пути нас ограбили, наших слуг убили, – дерзко врала Гаитэ, внезапно открыв в себе новый талант.

– Это ваш слуга? – бросив взгляд на тело, распростёртое по мостовой между ними, спросил мужчина.

– Да, – подтвердила Гаитэ с замиранием сердца.

– Ясно. Куда вы направляетесь?

– В Пиалло-грасс.

– В императорский дворец? С какой стати вам туда идти?

– Нас недавно приняли в штат к Её Светлости принцессе Файерской.

– От всех дворцов, принадлежавших Фальконэ сейчас лучше держаться подальше, – посоветовал мужчина. – Вокруг них самые беспорядки.

Гаитэ было перевела дух, почти поверив, что на время они в безопасности, как кто-то выкрикнул.

– Уж больно эта рыжая девка на шлюху из императорской семейки похожа!

– Да она и есть!

– Точно, она! – раздались отдельные выкрики, скоро слившиеся в общий угрожающий гул недовольства.

Разговаривающий с ними мужчина затравленно озирался. Он явно не хотел, чтобы девушки пострадали, но противостоять озверелой толпе, готовой в любой момент ринуться на жертву, не решался. Сложно его за это судить. Чтобы идти на верную смерть за незнакомца нужно быть либо героем, либо идиотом.

«Ну, вот, кажется, и всё, Ваше Величество! – странно, что в такой момент Гаитэ могла обращаться к себе с иронией. – Девяносто девять к одному, что эта площадь станет нашей могилой».

Но сдаваться так просто она не хотела. Схватив одной рукой Эффидель, во второй зажимая нож, Гаитэ бросилась сквозь пока ещё неплотные ряды толпы.

Какой-то толстяк встал на пути. Не колеблясь (на это не было времени) она вонзила кинжал в его рыхлое брюхо. Нож вошёл легко, по рукоятку, не встречая сопротивления.

Покачнувшись, мужчина стал оседать.

– Бежим! – бросила Гаитэ Эффи. – Не оглядывайся. Вперёд, чтобы не случилось! Если я упаду, беги дальше одна.

Не разжимая рук, боясь потерять друг друга, девушки мчались по улице, охваченные тем возбуждением на грани человеческих сил, когда двигаешься вперёд, лишь повинуясь инстинктам. Крики несущихся за ними следом врагов подстёгивали, почти окрыляли.

Стоило сбавить шаг, как рядом просвистела пуля, заставляя вновь ускорить бег. Пот заливал лицо, корсет сдавливал рёбра, они уже не дышали, а сипели.

– Справа река! Скорее, к ней! – задыхалась Эффи. – У реки вилла Сезара.

Собрав последние силы, они взбежали на подъёмный мост, по которому взад и вперёд сновали шлемы и панцири стражников, несущих вахту.

– Стой! Куда?!

Не слушая, они стрелой промчались к двери.

– А ну, стой! Стрелять буду! – вскинул мушкет один из солдат.

Не слушая его, Эффидель взбежала по лестнице на третий этаж и принялась стучать в запертую дверь руками и ногами.

– Кто там? – прозвучало в ответ довольно грубо.

 – Я Эффидель Фальконэ! Отворите мне немедленно!

Дверь тотчас распахнулась.

Эффидель вломилась в прихожую, Гаитэ последовала за ней. Обе девушки очутились в прекрасно освещённой комнате, обвешанной со всех сторон трофеями и оружием.

– Сестра? – Сезар поднялся из кресла, где читал какую-то книгу и потягивал дорогое вино. – Что ты здесь делаешь?

Во взгляде его читалось откровенно изумление.

 – Что вы обе здесь делаете? – добавил он при Гаитэ.

Гаитэ почувствовала прилив ярости. Да что же это происходит? Они ждут помощи, город захлёбывается в крови, но вместо того, чтобы спасать Жютен, своих женщин, дворец, охваченный пламенем, маршал пьёт вино?

– Что мы здесь делаем?! – накинулась она на Сезара, сжимая кулаки с такой силой, что на ладонях остались следы от ногтей. – Пытаемся спастись от толпы озверелых фанатиков! Наши слуги убиты! Дворец вашего отца захвачен, а вы?!... Вы здесь вино пьёте?!

Сезар рассеянно потрепал по взмокшим кудрям сестры, скользнув по ней взглядом, оценивая состояние, в котором пребывали обе девушки.

Обычно Гаитэ с трудом выдерживала взгляд Сезара, но сейчас ей было плевать.

Заметив кровь на её пальцах, герцог Фальконэ осторожно отодвинул от себя сестру и приблизился к Гаитэ.

– Вы ранены?

Она рассеянно глянула на руку, только тут осознав, что на её руках чужая кровь. В прямом смысле этого слова.

– Кажется, нет.

– Но кровь…

– Она не моя! – раздражённо мотнула Гаитэ головой. – Почему вы спокойно сидите тут, когда нас убивают?!

Гаитэ смотрела на Сезара во все глаза, ожидая ответа. Но либо пережитый стресс лишил её способности читать по чужим лицам, либо черты его не выражали ничего. Перед Гаитэ стоял чужак, незнакомец.

Там, где она ожидала обрести опору ничего не было – пустота.

– Почему вы ничего не делаете?! – сорвалась она на крик, с трудом удерживаясь, чтобы не наброситься на него с кулаками, лупя куда попало.

Пусть он отшвырнёт её, ударит, закричит в ответ, лишь бы не стоял с отрешённым лицом, когда мир рушится!

– Что вы хотите, чтобы я сделал?

– Да хоть что-нибудь! Там, за этими стенами, настоящий конец света! Там люди убивают друг друга!

– Люди всегда убивают друг друга Но что вы в опасности, я не знал. Клянусь вам!

– А другие невинные?..

– Гаитэ, всех спасти невозможно, – сказал он.

– Но моего мужа ты бы мог спасти, Сезар?

То, как поспешно он отвернулся, отводя взгляд, навело Гаитэ на неприятные, пока ещё смутные, догадки.

– Почему вы ни во что не вмешиваетесь? – продолжала требовать она ответа.

Сезар бросил на неё взгляд исподлобья:

– У меня не было приказа вмешиваться. Или, вернее, был прямой приказ этого не делать.

Мозг Гаитэ заработал в усиленном режиме, хотя ей казалось, что после всего пережитого сил на то, чтобы думать, на то, чтобы хоть что-то чувствовать, не останется.

Выводы, к которым она приходила, намечались не радужные. Судя по безучастному, как у куклы, виду Эффи, те же подозрения приходили на ум и ей.

– Вам нужно отдохнуть и переодеться, – стараясь переключить внимание девушек, решил изобразить гостеприимного хозяина Сезар.

И слова, и тон его плохо действовали на искрящие нервы. Они с Эффи прошли через ад, чудом выжили, а есть те, кому повезло гораздо меньше. Но, несмотря на это, мир не только не перестал вращаться – он остался обыденным. Переодеться, принять ванну, выпить горячего отвара с мёдом, отдохнуть в мягкой постели – пока жив, простые действия будут удерживать на земле до тех пор, пока дышишь.

Чтобы не случилось, не выйти за рамки простых потребностей плоти.

– Николетта, пожалуйста, позаботься о моей сестре, – потребовал Сезар, обращаясь к служанке с небрежностью, которой сам вряд ли отдавал отчёт.

Молодая женщина подчинилась беспрекословно, но от Гаитэ не укрылась ненависть во взгляде, брошенном на неё молодой женщиной.

Оставшись с Сезаром наедине, Гаитэ обернулась к нему, твёрдо намереваясь получить подтверждения своим подозрениям.

– Насколько я понимаю, мой муж теперь император?

Сезар молча глядел на Гаитэ, но само его молчание было исчерпывающим ответом.

– Эта новость не доставляет вам радости? – снова спросила она.

– Ну, почему же? Вы же видите – я праздную.

– О, да! Пир во время чумы?

– Весьма вероятно, что и это у нас впереди.

Гаитэ сделала несколько шагов, приближаясь к нему:

– Беспорядки на улице – ваших рук дело?

– Нет, конечно, начались они сами по себе. Наши люди всего лишь перенаправили его в нужное русло. Руками черни будут убраны наши конкуренты, враги и соперники.

– Вот оно что? – горько усмехнулась она. – Это объясняет ваше бездействие. Насколько я могу понять, нападение на императорский дворец тоже контролировалось?

– Разумеется. Но то, что вы оказались с Эффи на улице? – крылья носа Сезара затрепетали от ярости. – Вы подверглись опасности! За это ответят.

– Перестаньте! Вы считаете меня глупее, чем я есть. Я ещё способна сложить два и два. То, что мы не стали исключением, должно избавить Фальконэ от подозрений. Мол, мы не виновны, вы же видите, мы сами пострадали?

– Можно сказать и так, – кивнул Сезар.

Он выглядел спокойным. Но Гаитэ видела, как подрагивал бокал в его руке. Он нервничал, несомненно.

– Вы знаете, что муж Эффи погиб?

Подняв глаза, он прямо, открыто, едва ли не с вызовом посмотрел Гаитэ прямо в глаза. И в то же время в его лице было что-то просительное, будто он надеялся, что она сумеет его понять – понять правильно.

Гаитэ не была в этом уверена.

– Он должен был погибнуть.

– Что это значит?

– Присядь, – мягко велел Сезар.

– Я могу прекрасно выслушать вас стоя. Объясните, что вы хотели сказать?

– Лишь то, что вы услышали.

– Объяснитесь! – потребовала Гаитэ.

– Извольте. Хотя, предупреждаю, легче вам от этого не станет. Вам прекрасно известно, в каком бедственном положении мы находимся. Можно сказать, висим на волоске. Нам нужны союзники, армия, деньги – словом, всё! Наша корона на данный момент не более, чем видимость.