– А что, по-твоему, будет правильным?

– Прекращение бунта, конечно же. Император вас услышал, маршал готов пойти навстречу. Ради общего блага призываю одуматься и завершить мятеж.

– Ты не обманешь нас, Фальконесский пёс! – раздался незнакомый Гаитэ голос. – Как император – не знаю, но маршал точно наш злейший враг. Все, кто доверял ему, плохо кончил. Его Светлость пытается прослыть храбрецом, но где он сейчас? Боится и прячется! За все те злодеяния, что он совершал, пришло время получить, по справедливости. Её восстановят наши мечи!

То, что произошло дальше, Гаитэ не могла увидеть, но хрипящий звук достаточно ярко свидетельствовал о неожиданном вероломстве. Зазвенели клинки. В тот же момент ворота, отделяющие дворец от толпы, широко распахнулись и толпа опытных вояк, словно волна в полноводье, захлестнула дворец, прибывая так быстро, что противостоять не получалось.

– Господь, помоги нам! – выдохнула Гаитэ, наблюдая эту безнадежную картину.

Неизвестный воин со шрамом во всё лицо навис над ними, глядя с любопытством на Гаитэ.

– Кто из вас обеих дочь герцогини Рэйва? – рыкнул он. – Ты? – глянул он на Гаитэ. – Или ты? – взгляд стрельнул в сторону насмерть перепуганной Эффи. – Кого из вас, сеньориты, мне доставить во дворец моей госпожи?

– Твоей госпожи? Предатель! – крикнул Жозэ Рокор, опрометчиво бросаясь вперёд.

Ему раскроили череп ударом сабли – принцы маленьких королевств редко бывают сильными воинами. Рокору хватило духу (или глупости) защищать своих женщин до конца. Не самая бесславная смерть для мужчины.

Эффидель пронзительно, оглушающе завизжала, пытаясь броситься к мужу, но Маркелло толкнул девушек в чёрный провал потайного хода:

– Бегите!

И прежде, чем Гаитэ успела опомниться, он всунул ей в руку факел.

Проход закрылся с тяжёлым скрежетом петель, отсекая принцесс от начавшейся во внутреннем дворике императорского дворца мясорубки.

В первый момент казалось, что она оглохла и ослепла. Тишина, обступившая темнота подземелья, слепящий свет факела, зловещее потрескивание прогоравших смолистых щепок.

Рыдание Эффи, кинувшейся к закрывшемуся проходу, не сразу дошло до оглушённого сознания Гаитэ.

– Тише! Ради Бога, тише! – обнимая одной рукой девушку, постаралась она её успокоить.

– Жозэ! Он ранен!

– Ты ему не поможешь. Если обезумевшая толпа разорвёт тебя рядом с ним, никому лучше не станет.

Собственный голос казался Гаитэ чужим эхом:

 – Нужно скорее уйти отсюда. Здесь мы не в безопасности.

– Они убили? Убили их всех?! Наших слуг? Моего мужа?

– Может быть и нет, – пыталась успокоить её Гаитэ, хотя сама не спешила верить собственным словам. – Если им не придётся думать о нашей безопасности, они смогут лучше позаботиться о самих себе. Идём, Эффи. Мы ничем не можем им помочь, в любом случае, пока отсюда не выберемся.

Эффи стихла так же внезапно, как и разрыдалась.

– Знаешь дорогу? – шёпотом спросила Гаитэ, стараясь держать факел как можно дальше от себя.

Он коптил, сыпал искрами и слепил глаза.

– Нет, – всхлипнула Эффи.

Ощупью опираясь на стены, молодые женщины осторожно пробирались вперёд. Подземный ход был глубокий. Судя по всему, он проходил под погребами соседних домов и тянулся мимо крепостных стен.

Лаз привёл их в небольшую полуразрушенную часовню.

Одним в такой час, в такое время бродить по улицам небезопасно, но выбора всё равно не было. Пришлось блуждать по улицам города, заполненного жуткими звуками – конским топотом, ржанием, людскими криками, треском пожара.

Дышалось с трудом от запахов гари.

– Постараемся пробраться во дворец Торна, – предложила Гаитэ.

– Разве это не опасно? Разве солдаты не могут прийти и туда? – безучастным голосом поинтересовалась Эффи.

И всё же они пошли. Других мест в городе молодые женщины попросту не знали.

Они миновали большое здание, выходившее двумя крыльями на улицу, стараясь прятаться в тени каменной ограды. В конце улицы их застигла толпа, состоявшая из солдат и вооружённых горожан. В руках было у кого что: шпаги, пики, аркебузы. Факелы освещали всё вокруг колеблющемся погребальным светом. Слышались пронзительные крики, громыхали выстрелы.

Заметив полуголого несчастного, двигающегося вперёд странными прыжками, как преследуемая раненая лань, Гаитэ и Эффи почти вжались в стену. Гаитэ мерещилось, что её детские кошмары материализовались и она оказалось в световому кругу, по которому мечется стая демонов.

Заслышав отчаянные вопли, девушки шарахнулись в сторону от двух бегущих мужчин. Их преследовала вереница убийц. Одного убили выстрелом из аркебузы, второго погнали дальше.

– Бей! Бей! Бей! – вопила толпа.

Эффидель округлившимися от ужаса глазами поглядела на Гаитэ.

«Что нам делать, если эта толпа заметит нас?», – беззвучно вопрошала она.

– Нужно выбираться отсюда, – шептала Гаитэ.

Но как выберешься? Кругом убитые и убийцы. Город захлестнула волна насилия, практически вышедшего из-под контроля.

– Неужели с братьями что-то случилось? Почему никто не старается взять ситуацию под контроль? – стенала Эффи.

– Тише! Не будем сейчас об этом.

– Но если они погибли, тогда…

– Я сказала: довольно! Твои братья проживут ещё долгие годы. Один станет править, а второй – завоевывать для него новые земли. А сейчас набрось капюшон на голову, спрячь лицо.

Гаитэ сделала то же самое. Она изо всех сил старалась не привлекать к ним внимание. Сделать это, будучи нарядно одетой, красивой, молодой женщиной на пустой ночной улице, полной бандитов и головорезов, очень сложно.

В стене Гаитэ заметила спасительную щель и, подхватив Эффидель под руку, потащила за собой.

Пробежав несколько шагов, они оказались между какими-то двумя строениями без окон – тупик. В нём было сыро, темно и грязно. Убежище лишь с первого взгляда казалось безопасным, но, по здравому размышлению, куда больше походило на ловушку.

Издали донёсся бой часов. Замерев, Гаитэ и Эффидель прислушались. Отстучало двенадцать раз. Полночь.

– Как здесь тихо, – содрогнулась Лисичка, кутаясь в плащ.

– Ничего! Вымершие улицы, закрытые ставни и погашенные огни мы как-нибудь переживём. Лишь бы ничего похуже не встретить.

Из-под ног неожиданно шуганула крыса, едва не заставив их закричать, но страх перед мародёрами был сильнее, чем инстинктивное отвращение перед животным из подземелий.

– Прислушайся? Что это?

– Набат, – прояснила Эффи.

Завернув за угол, они наткнулись на кое-что похуже крысы – на труп.

Повинуясь извращённому инстинкту, вместо того, чтобы отшатнуться, обе медленно приблизились, словно марионетки, управляемые чужой рукой.

Полуголый человек лежал в тёмной луже, то ли разлившегося масла, то ли собственной крови, нелепо разметав руки и ноги. В полном молчании девушки несколько секунд созерцали эту картину.

Пока они потрясённо рассматривали несчастного, не заметили, как из-за угла появились двое мужчин.

А когда заметили, было уже поздно.