– Отлично, – сказал человек, – надеюсь, ты тоже умеешь разговаривать, как и все в этом дурацком мире. Какая хорошая машина.

Он потрепал вездеход по теплому металлическому боку, так, будто тот был большой собакой. Вездеход открыл дверцу, покрытую облупившейся зеленой краской.

– Садитесь, хозяин, – сказал он. – С возвращением вас.

– Ты меня знаешь? – удивился человек и сел в кресло.

– Еще бы! Сколько-то мы с вами дорог исколесили. Доставить вас домой?

– Постой-постой, – сказал человек. – Куда домой? Ко мне домой?

– А куда же еще? Там все по старому. Все мы вас заждались.

– Ты уверен, что ни с кем меня не путаешь?

– Мне ли не быть уверенным! – сказал вездеход и рванул с места. Ближайшие деревья испуганно шарахнулись от него, наклонив стволы в разные стороны и отодвинув глазастые ветви.

Они ехали не меньше часа. Все это время человек задавал вопросы, на которые вездеход добросовестно старался ответить, однако получалось у него, мягко говоря, не очень, потому что по уровню интеллекта он не превышал обыкновенную собаку, разве что умел разговаривать.

Дом поразил его с первого взгляда. Это, несомненно, был его собственный дом, оставшийся на Земле, расширенный измененный, улучшенный, но узнаваемый и родной.

– Не может быть, – тихо сказал человек.

Это было его первое «не может быть» с момента появления на невероятной планете. Он обладал гибким умом и с детства был не столько фантазером, сколько тем, кого можно было бы назвать расширенным реалистом: он всегда был готов принять, не удивляясь, любой вариант реальности и поверить своим глазам, а не логике, законам или формулам, сошедшим с пожелтевших станиц учебников, написанных бог весть сколько лет назад.

– Мы ухаживали за вашим садом, – сказал вездеход. – Мы верили, что вы вернетесь.

Человек вошел в свой дом. Теперь он понимал, что на самом деле никогда здесь не был. Внутри все было и своим, и чужим одновременно. Что-то подобное чувствуешь, листая букварь, по которому когда-то учился читать. Он поднялся на второй этаж, в ту комнату, в которой, судя по всему, должен был находиться его кабинет. То есть, если бы он на самом деле жил в этом доме, то его кабинет был бы именно здесь. Он угадал.

На полу лежал скелет кошки, очень старый скелет. Полка была заставлена настоящими бумажными книгами в полуистлевших переплетах. Низкое солнце било прямо в глаза, преломляясь в пыльном узорчатом стекле небольшого окна, и человек не сразу разглядел фотографию, стоявшую на столе. Это была фотография его жены, умершей шесть лет, четыре месяца и два дня назад. Фотография той самой женщины, чей призрак до сих пор был рядом с ним. Лиза работала в биохимической лаборатории, испытывавшей новые вакцины. Однажды вечером она пришла домой и сказала: «у меня болит голова, пожалуй, я лягу спать раньше», а утром она не проснулась. Она была первой жертвой вируса dhg-7, который в тот год унес жизни шестнадцати тысяч человек. На фотографии она была в длинном белом платье, которого человек не видел раньше. Она сидела с ногами на диване, обнимая свои колени, чуть наклонив голову, и были особенные чертики в ее глазах, которые умел замечать только он. Ей было около тридцати или тридцати пяти, хотя умерла она в двадцать шесть.

– Кажется, я все-таки умер и попал в рай, – тихо сказал человек. – Что же, тем лучше.

Где-то в глубине сердца жила и шевелила ложноножками весьма безумная надежда – что-то вроде того, что чувствуешь, увидев прекрасную девушку во сне, и потом разглядывая на сером яву некстати пришедшего утра ее ухудшенные варианты, сонно плетущиеся навстречу вдоль полупроснувшейся улицы.

Он взял фотографию в руку, провел пальцами по гладкой пленке и включил режим анимации. Фотография ожила. Лиза тряхнула волосами и улыбнулась.

– О, здравствуй, – сказала она. – Хорошо выглядишь. Что это за маскарад?

Человек смущенно посмотрел на свои руки, покрытые пленкой защитного костюма, так, будто сам не знал, что заставило его так одеться.

– Стандартный скафандр, – сказал он. – Пожалуй, его уже можно снять.

– Что это значит? – удивилась Лиза.

– Не имею понятия. Я надеялся, что ты объяснишь мне, что все это значит. Прежде всего, где мы?

Лиза посмотрела на него внимательнее.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно.

– Это не ты, – сказала она, и что-то дрогнуло в ее глазах, – как я сразу не увидела, что это не ты? Ты выглядишь слишком молодо! Где мой муж? Отвечай!

– Я не имею понятия, – сказал человек. – Я приземлился на этой планете только вчера. Затем какое-то чудовище, представившееся как Свирус, стащило мой корабль. И вот я здесь, и до сих пор ничего не понимаю.

– Свирус любит новые игрушки, – сказала Лиза задумчиво. – Не надо было ему позволять, вот и все. Ты говоришь, что прибыл с Земли только вчера? Какой сейчас год, там?

– Сто тридцать второй.

– Надо же. Всего-то сто тридцать второй. Ты создал меня в пятьсот тридцать четвертом. Четыре века спустя.

– Я тебя создал?

– Ты не помнишь? Ну, конечно, ты этого не помнишь. Как ты можешь помнить, если это был не ты. Только не пугайся, я все тебе расскажу. По крайней мере, все то, что знаю сама.

Они говорили еще несколько часов. Лиза рассказала, что много веков назад человек прибыл на незнакомую планету. Он потерпел аварию при посадке, и его корабль, похожий на каплю, никак не мог взлететь. Несколько лет человек боролся за свою жизнь в холодном и негостеприимном мире, ползущем по орбите вокруг тусклой красной звезды. Однажды, копая колодец, он наткнулся на следы пребывания разумных существ. Вскоре он понял, что нашел руины города.

– Как ни странно, но это был ты, – сказала Лиза. – Ты сам рассказывал мне об этом много раз. – Потом ты потратил лет пять или шесть на то, чтобы раскопать несколько сохранившихся зданий. Затем ты попытался использовать те машины, которые остались в этих зданиях. Машины тебе помогли, и ты стал работать быстрее. Постепенно ты находил все больше и больше полезных вещей. Существа, которые когда-то жили в том городе, опередили Землю на много тысяч лет. Когда тебе удавалось что-нибудь включить, ты ощущал себя богом. С помощью машин ты раскопал целый подземный город. Ты потратил на это двадцать лет.

– И что же было потом? – спросил человек.

– Потом ты смог проникнуть в их систему знаний.

– Систему знаний?

– Любая цивилизация оставляет что-то вроде библиотеки. Когда ты нашел эту библиотеку, ты получил огромные возможности. Как ты думаешь, что ты сделал прежде всего?

– Подожди, сейчас угадаю. Позаботился о своем здоровье, – ответил человек. – Должно быть, я был уже стар к тому времени.

– Ты сделал себя бессмертным. И после этого продолжал читать. А четыре века спустя ты создал меня.

– Как? – спросил человек.

– Ты создал меня из своей памяти. Наверняка я была немножко лучше, чем та женщина на Земле, о которой ты помнил, хотя ты и старался воссоздать меня точно. После этого ты преобразовал всю планету, а я тебе помогала в этом. Ты стал богом этого мира. Ты создал океаны и наполнил жизнью материки… У нас с тобой есть сын.

– Сколько ему? – спросил человек.

– Честно говоря, не знаю, сколько ему сейчас. Я ведь только изображение, записанное на пленку. В тот день, когда ты записал меня, нашему сыну исполнилось четыре. На каждый день рождения ты дарил ему игрушки. Ты был щедр. Даже слишком щедр. Ты постоянно его баловал, и мы даже ссорились по этому поводу.

– То есть?

– Ты населил игрушками всю эту планету. Нельзя делать детям такие подарки. Эта планета сейчас – один огромный шкаф с игрушками.

– Или ящик, – сказал человек.

Лиза вдруг помрачнела.

– Почему ты это сказал? – спросила она.

– Просто так, не знаю. Какая разница, шкаф или ящик?

Он вышел в сад и увидел и увидел мальчика лет восьми или девяти, который строил замок из песка. Мальчик поднял голову и внимательно посмотрел на человека. Сейчас человек был без защитного костюма. Костюм остался в доме. Оружие осталось там же.