Глава 3 Жизнь в Дворянинове (1762-1774)
Здесь, у сестры, сделали остановку. Сам Андрей рвался в родное Дворяниново и хотел погостить в Опанкине недолго, но сестра и зять так настойчиво уговаривали его пожить подольше, что ему пришлось несколько раз откладывать свой отъезд. В Опанкине и настигли Андрея вести о событиях, которых все давно ожидали и которые помогли ему узнать то, о чем он лишь догадывался, а то и совсем не знал. В Петербурге произошел дворцовый переворот, российский престол заняла Екатерина II. Узнав, что одним из организаторов переворота был Г. Орлов, Андрей вспомнил о его попытках провести разговор в укромном месте, о приглашении к себе домой и понял, что совсем не в масонскую ложу тот хотел вовлечь его, а хотел сделать соучастником готовящегося заговора. Андрей знал, что, приняв участие в заговоре, он обеспечил бы себе успешную карьеру. Однако не раскаивался Андрей в своем уклонении. Наоборот, благодарил судьбу за то, что она отвела его от участия в безнравственном, как он считал, поступке.
Сестра и зять любили Андрея и находили много причин, чтобы он задержался в Опанкине. Одной из них была постройка нового дома. Значительно больше прежнего, поставленный на красивом месте, на высоком берегу реки, он выглядел очень эффектно. Строительство его подходило к концу. Неклюдов намечал провести новоселье торжественно, с приглашением родственников и соседей и очень хотел, чтобы Андрей присутствовал на этом празднике.
Сестра — Прасковья Тимофеевна — в свою очередь имела большие планы, требовавшие более или менее длительного проживания у них Андрея. Она хотела женить его на какой-нибудь местной девушке, рассчитывая, что, заимев родственников в псковской стороне еще и по линии жены, он в будущем станет частенько наведываться к ним, а стало быть, и к сестре. Такую мысль она вынашивала еще в прошлый приезд Андрея, когда он заглядывался на дочку одного из ближайших соседей. Но тогда он был молод, да и обстоятельства не позволяли думать о женитьбе. Сейчас, когда сестра заводила разговор на эту тему, Андрей хотя и отшучивался, по соглашался с тем, что пора ему устраивать свою семейную жизнь. И первым долгом поинтересовался той девушкой. К сожалению, этот вариант отпал: понравившаяся ему соседка уже была замужем.
Впрочем, в те времена любовь не была главным условием для заключения браков. Чаще всего учитывались обстоятельства, связанные с имущественным положением жениха и невесты. В частности, относительно Андрея Прасковья Тимофеевна и Василий Савинович рассуждали так: имение у него не ахти какое, рассчитывать на большие доходы с него нельзя, поэтому проще всего поправить материальные дела выгодной женитьбой, т. е. взять в жены девушку с хорошим приданым. Андрей соглашался с этими доводами. Но тут возникала такая ситуация: если девушка была хороша собой — на нее заглядывались многие молодые люди, от женихов, что называется, отбою не было, и при такой конкуренции родители могли выдать дочь и с небольшим приданым. Другое дело, когда девушка не блещет красотой, а то и просто с большими изъянами. Тогда жениха найти трудно, и единственной приманкой остается богатое приданое.
Вот с этих позиций и подошла Прасковья Тимофеевна к женитьбе брата. Погоревав о потере невесты, которая и выглядела хорошо, и приданое имела приличное, она сказала брату, что есть у нее на примете девушка с еще более богатым приданым. Но, смутившись, сообщила далее, что невеста не из красивых. Андрей, хотя и был огорчен таким сообщением, согласился с сестрой в том, что с этим можно примириться, если невеста будет старательна по дому, с мягким, уживчивым характером, а впоследствии станет хорошей матерью. Договорились на том, что Андрей предварительно посмотрит невесту, тем более что она вместе с родителями должна была вскоре приехать к Неклюдовым в гости.
Через некоторое время «смотрины» состоялись.
Прасковья Тимофеевна, стараясь не обращать на себя внимание Андрея, наблюдала за его реакцией на появление девушки. Тот еще не научился скрывать свои чувства, и она сразу поняла, что из ее затеи, по крайней мере на этот раз, ничего не выйдет. Когда гости уехали, Андрей, не скрывая своего разочарования, говорил сестре, что он заранее приготовился к тому, что будущая невеста некрасива, но такого уродства он не ожидал. Отвращение, которое он испытывал во время «смотрин», было настолько велико, что он теперь и слышать не хотел о новых невестах, и Прасковья Тимофеевна была вынуждена оставить всякие попытки женить Андрея.
Чтобы утешить его после печальной истории, Василий Савинович организовал рыбную ловлю с поездкой на лодках. Андрей действительно увлекся интересным занятием и отошел душой. А тут вскоре подоспело новоселье, и, отпраздновав его, стали собирать Андрея в дорогу. Погода благоприятствовала путешественникам. Стояла та пора, что издавна зовется в народе бабьим летом. Тихие солнечные дни, небо высоко над головой, изредка в нем пролетают косяки журавлей, с грустным курлыканьем прощаясь с северной землей, в прохладном чистом воздухе плывут тонкие нежные паутинки. Все это воспринималось Андреем как прелюдия к тем счастливым дням, когда он будет жить в деревне и ощущать окружающую природу в качестве неотъемлемой части своего бытия. Вот так же, как сейчас, каждую осень будут стоять деревья, поражая великолепием своей разноцветной листвы: желтые березы, чередуясь с красными осинами и пестролистными кленами, а все вместе — с вечнозелеными хвойными лесами.
С радостным волнением наблюдал Андрей, как на полях, мимо которых он проезжал, крестьяне творили свое извечное святое хлеборобское дело: жали овес, возили снопы в овины, с лукошками шли по земле, рассевая зерно для будущего урожая.
Двойственное чувство испытал Андрей Тимофеевич, обходя свое имение вскоре же после возвращения. С одной стороны, он был безмерно рад снова оказаться в местах, где родился, где провел лучшие детские годы, где многое напоминало ему о родителях, особенно о матери. В то же время давал о себе зпать почти десятилетний разрыв в восприятии окружающего. Во- первых, изменилась обстановка вокруг: все как-то пришло в запустение — и в доме, и в саду, и на полях. Не напрасно, видно, говорится: без хозяина дом сирота. Во-вторых, изменился он сам и теперь смотрел на окружающее не детскими глазами, для которых все внове и все кажется значительным, а глазами взрослого человека, уже много повидавшего и много узнавшего, который может сравнивать увиденное с аналогичным, но другим, значительно лучшим.
Свои первые впечатления от осмотра родных мест Андрей Тимофеевич впоследствии записал следующим образом: «Я, поздоровавшись и поговорив со всеми ими [дворовыми людьми], пошел таким же образом осматривать всю свою усадьбу и все знакомые себе места, как осматривал в предследовавший вечер свои хоромы. Тут опять, смотря на все также другими глазами, не мог я надивиться тому, что все казалось мне сначала как-то слишком мало, бледно, мизерно и далеко не таково, каковым привык я воображать все с малолетства. Все вещи в малолетстве кажутся нам как-то крупнее и величавее, нежели каковы они на самом деле. Прежние мои пруды показались мне тогда сущими лужицами, сады ничего не значащими и зарослыми всякой дичью, строение все обветшалым, слишком бедным, малым и похожим более на крестьянское, нежели на господское, расположение всему самым глупым и безрассудным» [1 Болотов А. Т. Жизнь и приключения... Т. 2. Стб. 308.]
И действительно, глядя на рисунок Андрея Тимофеевича, изображавший внешний вид и внутреннюю планировку его дома, трудно представить, что это господский дом. Низкое здание с маленькими окнами и соломенной крышей, внутри которого места много, а жить негде — такой была обитель, принявшая Болотова в 1762 г. Читатель, привыкший судить о помещичьих усадьбах по богатым дворянским поместьям, удивится, увидев изображенное на рисунке Болотова. Но еще раз подчеркнем, что Андрей Тимофеевич был мелкопоместным помещиком. Вспоминая о своем имущественном положении того времени, он писал: «Будучи людьми малодостаточными, имели мы их [деревни] очень немногие и малолюдные. У меня во всем здешнем селении было только три двора, да в деревне Болотове 2, да в Тулеино 6; и всего здесь только 11 дворов. Айв других деревнях также сущую малость и клочки самые малые, как, например, в ближней из сих каширской моей деревне, Калитине, было только крестьянских два двора, да двор господский; а в деревне Бурцевой только один двор. В епифанской моей деревне, Романцеве, только, два двора, а в Чернской, Есипове, только один двор, да в Шагской, что ныне Тамбовская, дворов с десять. Вот и все мое господское имение, и то более сего я не имел» [2 Там же. Стб. 329—330.].
Посетовав на неразумные действия предков, которые возводили «хоромы», решил Болотов начать свою деятельность по переустройству хозяйства с дома: сделать его более удобным для жилья, а главное — для работы: нужно было разместить библиотеку, выкроить место для исследования растений и других объектов природы, поставить письменный стол с ящиками, где можно было бы хранить дневники, журналы, записные книжки. Хотелось Болотову построить новый дом по собственному плану на облюбованном им месте, но пока это ему было не по средствам. На первых порах он решил ограничиться переделкой старого дома. Не меняя особенно внутреннюю планировку, прорубил новые окна и двери, превратив подсобные помещения, в основном темные, в жилые комнаты, окна сделал больше. В последующем, до постройки нового дома в 1768—1769 гг., старый дом по мере изменения состава семьи переделывался еще два раза.