– Тебе стыдно должно быть с ней так поступать! – сказал он Славику.

– Я не при чем, она сама на меня вешалась, – ответил Славик.

Даше было очень стыдно, но она не могла ничего поделать.

Миллиционер мужского пола сделал еще несколько снимков и попросил у мамы с папой дашину фотографию в раздетом виде.

Оказалось, что голой Даша не фотографировалась.

– Очень жаль, – сказал милиционер мужского пола, – тогда мы не сможем сделать компьютерную экспертизу; у нас сейчас новая техника.

Вечером этого же дня Славика пригласили к Даше домой, к ужину. Собрались все, даже доктор. Славик зачем-то принес цветы. Мама обращалась с ним, как с женихом. Заноза притащила двух подружек и экран, на котором смотрела диафильмы. Двух подружек прогнали, а экран повесили над спинкой стула. На край стола поставили лампу. Лампа светила Славику в глаза и он щурился, Даше было жаль его до слез. Сама она была изображением на экране, немного растянутым по оси икс.

Перед ужином мама попросила доктора проверить, не уплотнилась ли Даша. Оказалось, что не уплотнилась.

– А что, если ее покормить? – сказала мама и поднесла к экрану ложку рисовой каши.

Даша не стала есть.

Ужин прошел вежливо и чинно. Все, кроме Занозы, называли Славика на «вы». Он говорил медленно и немного, взвешивая каждое слово. Он явно хотел понравиться маме с папой и дашино сердце расцвело.

В девять вечера Славик ушел. Мама вышла с фонариком проводить его до ворот. Славик уходил и Даша удлинялась, раздваивалась у уличных фонарей, прыгала на стены домов, шарахалась от фар каждой проезжающей машины.

После этого Славик стал заходить чаще. Мама хотела видеть его каждый вечер; Славик соглашался без особой радости. Он не приносил больше цветов и с каждым вечером старался уходить пораньше. Несколько раз рыжая Марта звонила ему домой и выспрашивала обстоятельства дела. Однажды она зашла сама и походила с лампой вокруг Славика, рассматривая Дашу. Она согласилась, что фигура у Даши неплоха, но с ее собственной, рыжемартовской, ни в какое сравнение не идет.

– А давай проверим? – предложил Славик.

– Ну не при подружке же? – удивилась рыжая Марта.

Оказывается, Марта умела хранить дружбу и Даше стало стыдно, что она привыкла, думая о Марте, называть ее мартышкой.

В институте вокруг Славика теперь собиралась исключительно женская компания, мальчики скромно отодвинулись. Девочки обсуждали происшествие и давали Даше советы, потому что знали, что она все слышит. Некоторые из советов были очень вольными. Замдекана заявила, что, если даша Полсор не появится до сессии, то ее выгонят.

Однажды вечером Славик на пошел в гости. Дашина мама позвонила ему и стала уговаривать. Разговор был долгим и только поначалу вежливым. Славик заявил, что не собирается притворяться женхом, что с него хватит, что невесты-то и нет, что вообще он имеет право на личную жизнь. Даша Полсор слушала и плакала. Ее тень вздрагивала на стене.

Потом Славик поставил лампу позади себя и стал разговаривать с Дашей. Он заговорил с ней в первый раз с того самого вечера, когда она превратилась в тень. Славик говорил вполне разумные вещи.

– Я так не могу, – сказал он, ты мне, конечно, нравишься, но я так не могу. Порядочные девушки так не поступают. Ты можешь выбирать: или ты снова станешь человеком и останешься со мной, фигура у тебя что надо и я тоже красавец, тебе понравится; или ты уходишь прямо сейчас и я тебя больше не хочу видеть; или я сейчас позвоню Марте, а Марта не откажется.

Даша задумалась. Первый вариант ей не подходил как хорошо воспитанной маминой дочке, второй вариант был просто невозможен, а о третьем она и помыслить не могла.

Прошло пять минут и Славик позвонил Марте.

Рыжая Марта явилась так быстро, как будто ее несли сапоги-скороходы.

– Взяла такси, – обьяснила она.

– Зачем? – удивился Славик.

– Потом что соскучилась, – сказала мартышка. – А что будем делать с этой?

– Я сказал ей уходить, – сказал Славик, – а она не хочет. а что, ты никак не можешь при подружке?

– При подружке конечно не могу, но если она такая хамка, то она мне не может быть подружкой, конечно.

Мартышка повернулась к Даше.

– Он же тебе ясно сказал, уходи! Ты ей прямо так и сказал?

– Да, – соврал Слоавик.

– И сказал, что она тебе не нужна?

– Сказал, – соврал Славик опять.

– Тогда что ей нужно?

Даша хотела обьяснить и изо всех сил шевелилась на стене.

– Можешь не шевелиться, просто уходи и все, – сказала мартышка, – не видишь, ты нам мешаешь? Мешаешь.

Славик подошел к мартышке сзади и обнял ее за плечи.

Мартышка обернулась и поцеловала его куда-то пониже плеча – Славик был очень высоким, настоящий мужчина.

– Что будем делать? – спросил он.

– Просто выключим свет и все, – сказала мартышка и начала раздеваться.

Ночью Даша не спала. Она была невидима и не могла видеть сама, но звуки, которые она слышала, говорили ее невинной фантазии о многом. Некоторые звуки даже не укладывались в тот теоретический минимум, которым снабжали Дашу подружки; снабжали постоянно, еще с детсткого сада. Наверное, подружки и сами не все знали.

Часы пробили два часа ночи, но еще никто не спал. (Славик имел настенные часы с боем.) Славик с мартышкой уморились и принялись ворковать на посторонние темы. Даша Полсор безззвучно плакала, расплывшись по углам. Потом мартышка заговорила о скорой сессии и о том, что теперь, когда Даша пропала, не у кого сдирать конспекты.

– Эй, Дашка, ты здесь? – спросила она.

– Она же не может говорить, – сказал Славик.

– Ничего, пусть слушает. Я тебя, Даша, конечно, уважаю, но и ты меня пойми. Мы со Славиком любим друг друга: я его, а он меня. И если ты хочешь, чтоб ему было хорошо, то уйди. Ты хорошая девочка, у тебя впереди большое будущее, поучись, займись наукой, найди себе очкарика, а про Славика забудь.

– Что это ты за меня расписываешься? – удивился Славик.

– Ты молчи, я тебе не Даша. Со мной номер не пройдет. Если хочешь удовлетворять естественные потребности, то создавай семью, ячейку общества. Так нам на лекции говорили.