Однажды утром Даша Полсор посмотрела на себя в зеркало.

– Мама, а я кажется похудела, – сказала она.

– Гулять надо меньше, – резонно заметила мама.

Даша Полсор была мечтательным и послушным существом восемнадцати лет. Меньше, так меньше, – подумала она и вздохнула.

Утром того же дня она дремала на политологии. Рыжая Марта рисовала на крашенной парте девяносто седьмой вагончик.

«Семья нужна человеку для удовлетворения естественных потребностей и для того, чтобы служить ячейкой общества», – продиктовал лектор.

– Извините, каких потребностей? – вежливо переспросила рыжая Марта. – Я не успела записать.

– Естественных, – повторил лектор.

– Хоть бы покраснел! – возмутилась Марта вполголоса. Потом она взглянула на Дашу и прищурилась.

– Ну что такое? – спросила Даша.

– Ты слишком похудела, тебе так не идет.

Даша взяла яблоко и принялась жевать.

Вечером мама положила Даше в тарелку двойную порцию рисовой каши. Мама начинала тревожиться. Даша сьела рис, который терпела только из вежливости, и попросила добавки.

Она тоже начинала тревожиться.

На следующее утро она снова остановилась перед зеркалом.

Из плохо вымытого прямоугольника на нее смотрело совсем чужое лицо. Надувание щек и подпирание их языком создавали легкую иллюзию нормальности. Юбка, которая была тесной неделю назад, теперь свободно соскальзывала с бедер. Было решено позвать доктора.

Доктор был другом семьи, он жил в соседней квартире.

Когда-то и где-то они вместе с дашиным папой то ли работали, то ли отдыхали. На правах друга он часто заходил в гости по вечерам, пил чай, играл в нарды и давал ненужные советы.

– Вижу, – сказал доктор, – и давно это у нее?

Он говорил так, будто Даши не было в комнате.

– Я уже три дня как заметила, – привычно соврала дашина мама, – да надеялась, что ничего страшного.

Дашу взвесили на весах «Росинка», которые выудили из поддиванной пыли. Вес уменьшился килограмм на двенадцать.

– Может быть, весы врут? – понадеялась мама. – Наверное, врут.

– Это с ней в первый раз?

– Нет, – сказала мама, – в третий. Это у нее от переживаний.

И мама стала рассказывать доктору о дашиных переживаниях.

О том, как Даша впервые влюбилась в пятнадцать лет, потом еще раз в шестнадцать, и вот теперь в восемнадцать. Мама рассказывала подробно и тоже так, будто Даши не было в комнате.

Даше было немножко стыдно, но доктор был другом семьи, а мама всегда мама.

– Надо больше есть, меньше заниматься и чаще бывать на свежем воздухе, – сформулировал доктор. – От переживаний такое действительно случается, это не страшно. Я буду заходить.

В этот день Даша Полсор не пошла на занятия. Она лежала, ела, читала книжку и пила из чайной ложечки витаминную настойку, которую принес доктор. Она была послушной девочкой и делала все, что от нее требовали. Особенно, если это совпадало с ее собственными желаниями.

На ночь она наелась так, что не могла сидеть на стуле, а утром еще четыре килограмма ее собственного веса пропали неизвестно куда.

– Господи, какой ты скелет! – ужаснулась мама.

Даша посмотрела в зеркало. Не скелет, – подумала она, – я больше похожа на тень.

Еще недавно Даша Полсор была похожа на маленький соленый огурчик – такая симпатичная и плотная. Сейчас от огурчика ничего не осталось, кроме симпатичности. Но симпатичность стала совсем иной: тонкой и томной. Только волосы остались те же – ровно подстриженные, с легкими кудряшками на ушах.

В этот день Даша снова не пошла на занятия. Оставшись одна, она разделась и осмотрела себя всю. Она понравилась себе. Бывают женские фигуры тонкие до прозрачности и гибкие, как тростник. Сейчас Даша стала чем-то подобным. Ее тело было гармонично, кости нигде не оттопыривали кожу, а ребра были заметны, только если потянуться вверх. Она стала тенью себя самой. Неважно как это случилось, но ей понравилось быть тенью.

Вечером она отпросилась погулять.

– Чтоб в одиннадцать была дома! – скомандовала мама.

– Мама, ты знаешь, сколько мне лет?

– Тогда совсем не пущу.

И Даша согласилась на одиннадцать.

Все три переживания Даши Полсор назывались одинаково – Славиками. Теперишний Славик был громадного роста, неуклюж, чуть глуповат и подстрижен приблизительно до лысости. Была ранняя весна и вечера были холодными, но Славик был одет легко, чтобы выглядеть помужественнее. Зимой Славик ходил без шапки, для того же.

Они прошлись вдоль аллеи из черных ночных тополей. Пахло раскрывающимися листьями и прошлогодним мусором. Фонари не горели, ради экономии. В конце аллеи виднелась темная арка и за ней остановка светящихся троллейбусов. В ветви тополей вплетались чистые звезды. Славик скучно молчал; Даша молчала напряженно. Юбка была подколота булавкой, но все равно была свободной.

– Ты похудела, да? – наконец-то заметил Славик.

– А тебе нравится?

– Ничего, мне и раньше нравилось.

– Я стала тенью, – сказала Даша Полсор.

– Угу, – скучно ответил Славик.

Они прошлись в сторону арки. Несмотря на холод, на скамейках сидели черные парочки. Меньшие тени сидели на коленях у больших теней, чтобы не так сильно мерзнуть.

– Я пошел, – сказал Славик.

– Почему?

– Поздно.

– Еще не поздно.

– Мне с тобой скучно, ты все время молчишь. Хочешь, пойдем ко мне?

Но Даша Полсор была хорошей девочкой и на такие предложения не соглашалась. Славик сказал «до свиданья» и стал уходить.

Даша закрыла глаза. «Пожалуйста, я хочу остаться с ним! – попросила она неизвестно кого, управляющего нашими судьбами, – пожалуйста!»

Она открыла глаза и увидела над собой небо. Небо двигалось рывками, в такт чьим-то шагам. Тополя качались на фоне звазд.

Даша осмотрелась, но не увидела себя. Предметы вокруг изменились: скамейки стали высокими, столбики ограды скользили у самого лица, спина Славика была впереди и сверху.

Я стала тенью, – подумала Даша Полсор, – как хорошо, я стала его тенью.

У арки стоял одинокий фонарь. Даша растянулась над темной неровной землей, ее голова и плечи преломились на стенке площадки для игры в городки. Славик закурил и обернулся.