Они не хотели оставлять меня, и я тоже не хотела, чтобы они уезжали, но также не хотела, чтобы они остались со мной, не поехав с Дэйном. Я не хотела, чтобы они что-то пропустили в своей жизни. Я хотела, чтобы они жили своей жизнью, пока есть такая возможность, и запомнили это лето не только тем, что умер их дядя, но каким-то весельем. Даже сейчас. После похорон Сэма.

Особенно, на следующий день, после похорон Сэма.

Сэм бы тоже хотел, чтобы они поехали.

Теперь я поняла свою ошибку. Было слишком рано, слишком рано для меня и, возможно, для них.

Я снова посмотрела на часы.

Скорее всего, они уже добрались или должны были подъезжать. Я позвоню им после завтрака.

Я вылезла из постели и побрела в ванную, умылась, почистила зубы и отправилась на кухню. Рядом с кофеваркой лежала записка. Я взяла ее и прочла.

«Привет Мауди,

Мы уехали. Мы тебя не будили. Джо сказал дать тебе поспать. Позвони нам, если тебе что-нибудь понадобится. Ужасно тебя люблю.

(поцелуйчики и сердечки) Кейт

PS: кофе готов, просто включи машину.

PS: Кофе сварил Джо.»

Я стиснула зубы.

Гребанный Джо.

Дальше шло от Киры:

«Привет Мамалишез,

Со мной все время будет телефон, даже на лодке.

Люблю тебя.

(сердечки) Кира

PS: Джо дал нам каждой по сто долларов! Разве это не круто?

PSPS: Не забудь забрать Муча.»

Черт побери, Джо!

Он явно подкупал Киру, которая в мгновение ока переметнется на его сторону, и ублюдок прекрасно знал это.

Я втянула воздух и, вместо того чтобы закричать, выдохнула, положила записку и щелкнула выключателем кофеварки.

Бобби дала мне выходной до понедельника, что было очень приятно. При почасовой оплате, она не обязана была этого делать.

Но пару недель назад она завела со мной разговор, она хотела, чтобы я стала менеджером. И это бы означало, что мне будут регулярно платить ту зарплату, которая у меня выходила со сверхурочными, что было бы хорошо, имея постоянно такие деньги. Но эта должность также несла с собой груз ответственности, что в свою очередь означало, что я все еще буду работать сверхурочно, имея кучу головной боли, если пойду на это.

Но Бобби сказала мне, что открыла центр садовода тридцать лет назад, и сейчас полностью выдохлась (ее слова).

— Надо сделать перерыв, а ты единственная, на кого я могу положиться, кому могу доверить это место. Итак, мое время наступило. Если ты согласишься на повышение, у меня появится время для себя, — сказала она, и должна была признаться, поскольку она мне нравилась, несмотря на ее колючий нрав (или из-за этого), я хотела, чтобы у нее наконец появилось время для себя. Не говоря уже о постоянной зарплате.

Но она до сих пор никого не наняла на мои полставки. Так что, если я стану менеджером, это будет означать, что я должна научиться делать все, что делала Бобби, я не знала сферу ее деятельности, а также я должна буду найти кого-то еще и обучить этих людей. Не говоря уже о том, что была определенная причина, по которой Бобби не доверяла никому, кто работал с ней. Большинство служащих были хорошими, но для них это была просто работа, они были не такими, как я, они не любили садоводство и цветы так, как любила их я. Другие же, кто работал у Бобби, были сущей занозой в заднице, даже для меня и остальной команды, а теперь, если я соглашусь стать менеджером, мне придется присматривать за ними, мне не нравилась эта идея.

И в довершение ко всему, двор миссис Кузен, который я переделала и посадила растения, был просто великолепным. Миссис Кузен так его полюбила, что стала хвастаться и рассказывала обо мне всем своим друзьям. Теперь у меня в клиентах появились две ее подруги и соседка, которые тоже хотели, чтобы я поработала над их садом, высадив осенние цветы и посадив луковицы весенних растений, а затем еще раз приехала и посадила бы уже летние растения. Миссис Кузен тоже хотела, чтобы я облагородила ее сад на осень, весну и будущее лето.

И получается, что я работала от сорока пяти до пятидесяти часов в неделю и у меня была куча еще и другой работы. Деньги шли, что было хорошо, но это уже стало меньше походить на отличную работу. Потому что я чувствовала, что скоро при таком темпе, выгорю.

И, кроме того, что я собиралась делать дальше?

Раздумывала я, когда нажала на кнопку, чтобы включить поток кофе в свою чашку, а затем еще раз нажала, чтобы выключить.

Майк был готов перейти на следующий уровень. Я чувствовала это. Если я опять все испорчу, то потеряю его. Это я тоже знала. Он был хорошим парнем, но не был тем парнем, с которым можно играть в странные игры, и я не хотела оказаться женщиной, которая играла с мужчинами в странные игры. Он был уже на грани, и я чувствовала, что скоро его терпение кончится.

Сэм ушел. Погиб. И у меня не было никого, не было настолько близкого ко мне, даже в четырех часах езды.

В четырех часах езды находился Дэниел Харт. Он убил моего мужа и брата и думал, что даже убив для меня самых близких людей, может на что-то рассчитывать со мной. Но он все равно на что-то надеялся и рассчитывал, это я тоже знала. Я всего лишь не знала, как себя поведу или что буду делать, когда он начнет заявлять свои права. Выбор у меня был не большой — главное не опускать руки, не сойти с ума, лучше выследить его и выстрелить ему в голову. Ни один из этих вариантов был не хорош для моих девочек (и для меня, если на то пошло).

Джо был джокером и приводил в бешенство. Я понятия не имела, что происходило в его голове, но знала, что ничего не будет. Также я понимала, что должна сказать ему о том, что думаю по поводу его заявления и сделать это как можно скорее.

С этой мыслью я сделала глоток кофе, посмотрела в окно в сторону его дома и замерла.

На его подъездной дорожке стоял огромный контейнер для габаритного мусора, и мужчина со старым ковром Джо шел от его дома к этому контейнеру, перекинув его на плече. Он подошел к контейнеру, снял свернутый ковер с плеча и бросил в контейнер, создав облако пыли.

Что за черт?

Я была так заворожена этим зрелищем, что подпрыгнула, когда зазвонил мой телефон, не глядя потянулась к нему, не отрывая глаз от окна, наблюдая за мужчиной, который возвращался в дом Джо.

— Алло?

— Вай, дорогая?

Мой взгляд упал на раковину.

— Беа, — прошептала я.

Мама Тима.

— О, милая, — прошептала Беа в ответ, и я поставила свою чашку с кофе и схватилась за столешницу.

Она услышала, как у меня перехватило дыхание.

— О, милая, — снова прошептала она, и я снова втянула носом воздух, на этот раз без заминки, она продолжила: — Мы с папой хотели приехать, но я не хотела встречаться с ней лицом к лицу. Папа сказал, что Сэм нас поймет, зная, как обстояли дела на самом деле, но мне было так плохо, я хотела увидеть тебя и девочек.

Я это понимала. Моя мать вела себя отвратительно с Беа и папой, как я называла отца Тима Гэри, потому что он отказывался отвечать на мои вопросы, если я обращалась к нему иначе. Моя мать вела себя настолько неуважительно и отвратительно по отношению ко мне, к Тиму и родителям Тима, я помнила это до сих пор, будто это было вчера.

Когда все пошло наперекосяк, и я узнала, что беременна, у нас состоялось то ужасное семейное собрание, где Беа и Гэри пытались уговорить моих родителей понять нас и найти способ помочь, моя мать была непреступной, ужасной сукой. Мать специально с сарказмом разговаривала с Беа, делая ударение на том, какой была сама Беа, отчего та чувствовала себя маленькой, ничтожной, никчемной. Мать была такой сукой, что почти ликовала, заставляя Беа чувствовать себя полным ничтожеством.

И во время разгара спора Гэри схватил Беа за руку, стащив ее с дивана моих родителей, наклонил голову к Тиму, который схватил меня за руку, и мы ушли, и это был последний раз, когда я видела их за три года. Они не пришли на мою свадьбу. Они не приехали в больницу, когда родились Кейт и Кира. Они пришли только по настоянию Сэма на день рождения Кейт, и все выглядело тогда тоже не очень красиво (так что потом два года мы опять не встречались).

Беа не могла этого забыть. Она сильно переживала ту сцену и вообще переживала за нас.

— Я понимаю, — ответила я ей.

— Я думала, что ты будешь... ты... все захотят с тобой пообщаться. Я хотела подождать до вечера, чтобы мы могли провести немного времени. Мы с папой приедем, останемся на выходные, хорошо?

Мое сердце подпрыгнуло и упало.

— О, Беа, девочки на озере. Я хотела, чтобы у них были веселые каникулы.

— Тогда в следующе выходные, — тут же ответила она.

Я молча кивнула.

— Да, мне бы хотелось, и девочки будут в восторге.

— Хорошо, — тихо ответила она, но потом заколебавшись, сказала, как бы между прочим: — звонила Пэм.

Вот черт!

Я подняла голову, и мои глаза увидели мужчину, выходящего с еще одним ковром из дома Джо.

— Беа… — начала я.

Она прервала меня.

— Сказала, что его зовут Джо.

— О Беа, все не так…

— Он ей понравился.

Вот черт!

Я сжала губы так сильно, что я промолчала. С другой стороны, я не знала, что сказать.

Но Беа продолжила:

— Сказала, что он очень хорошо ладит с твоими дочками. Что он большой мужчина, — сказала она, — с которым не стоит связываться.

— Беа, давай я…

Ее шепот прервал меня.

— Я рада, дорогая. — Я закрыла глаза, а она продолжила: — Папа и я волновались, поскольку ты там совсем одна. Мы понимаем, что ты бы не сказала нам, не стала бы нас беспокоить, если бы все продолжалось. То, что Пэм рассказала об этом Джо, ну, я и папа, мы оба рады.

Я молчала, потому что не знала, что ответить.

— Мы познакомимся с ним, когда приедем к тебе?

Нет, не познакомятся.

— Он часто уезжает из города, — сказала я, надеясь, что он уедет к тому времени, или же я сама куплю ему билет до Тимбукту, накачаю наркотиками и посажу в самолет, если он не соберется уехать.

— А как он присматривает за тобой и девочками, если уезжает из города? — спросила она, немного повысив голос, ей стало страшно.

— Через улицу живет парень, коп, очень похожий на Тима, хороший парень. Они по очереди присматривают за нами, — заверила я ее.