ЧЬЯ ЭТО БАНКА!

В начале февраля 1943 года Гитлер объявил траур по своей 6-й армии, бесславно погибшей под Сталинградом. Феодосийцы из уст в уста передавали радостную весть о победах Красной Армии. Жители узнавали о них из советских листовок, которые сбрасывались с самолетов, доставлялись из партизанского отряда и распространялись патриотическими группами. Партизаны нередко передавали в город отдельные номера центральных газет.

Но вскоре даже и из сводок гитлеровского командования можно было узнать о поражении фашистских войск. Гитлеровцы то и дело твердили о выпрямлении фронта, отходе с целью занять более выгодные позиции. Феодосийцы слушали сводки германского командования и переводили их на свой язык.

Витя теперь с особенным удовольствием брался за распространение листовок: они несли людям надежду на близкое освобождение.

Задание обычно выполняли всем звеном. Так и на этот раз Витя, получив от Любы Самариной пачку листовок; назначил экстренный сбор на квартире у Славы поздно вечером. Комендантский час не существовал для ребят, у них были свои, неведомые для патрулей пути-дороги.

Когда в доме зажгли свет, Витя взял в чулане банку с клеем и вышел во двор. Рваные сизые тучи мчались по черному безлунному небу. Ветер бросал в лицо мокрый снег. Поеживаясь от холодной сырости, Витя ощупью прошел в сарай, достал спрятанные в корзине листовки, сунул за пазуху. Он долго добирался до Карантина, хотя это был хорошо изученный путь.

Славка встретил его на улице возле дома.

— Все в порядке. Сейчас Володька придет.

Бесшумно вошли в переднюю, сели на полу у самой двери, прижавшись друг к другу. Часы в комнате пробили восемь. Где-то противно замяукал бродячий кот.

Славка вздрогнул.

— Ты что, замерз? — шепнул Витя.

— Да нет, так что-то… Не люблю долго ждать… Не засыплемся мы?..

— Ну вот еще! В первый раз, что ли? Ноги-то на что — убежим!

Со двора донесся чуть слышный свист.

— Володька, — встрепенулся Слава, — пошли!

Мальчики выскользнули за дверь, постояли, вслушиваясь в глухой гул недалекого моря. К ним бесшумно подошел Володя.

— Там полезем, — кивнул Славка на противоположную от ворот сторону. Они перемахнули невысокий забор из ракушечника, пересекли чужой двор и, прижимаясь к домам, стараясь ступать неслышно, пошли по притихшей улице.

— Здесь начнем, — шепнул Витя.

— Давай, — также шепотом ответил Славка. Взял кисть, обмакнул ее в банку с клеем, которую держал Володя, и мазнул едва заметный в темноте забор. Витя достал листовку, приклеил и разгладил рукой.

— Готово.

Пройдя вперед, не утерпели — оглянулись. Позади на заборе белел четырехугольник листовки.

Так они исколесили весь квартал, отмечая свой путь яркими светлыми пятнышками. Они слишком поздно услышали впереди тяжелые шаги.

— Кто-то идет, — оглянулся Витя.

— Давай в переулок, — шепнул Володя.

Они завернули за угол и в нерешительности остановились. Вдалеке, навстречу им, освещая дорогу электрическим фонарем, шел полицейский патруль. Они оказались между двух огней.

Ребята метнулись назад, надеясь выскочить из переулка прежде, чем пройдут гитлеровцы.

— Стой, кто такие? — резко прозвучало в тишине «Влипли», — решил Витя.

— Бежим, — шепнул он ребятам. — Тут через три дома проходной двор.

— Не успеем, — колебался Славка, — зацапают!

— Что ж, дожидаться, когда здесь схватят? — гневно обернулся Витя. — Бежим, говорю.

Но драгоценные секунды были потеряны. Полицаи приближались. Витя вырвал из рук Володи банку с клеем и метнул вперед, туда, где маячил в темноте быстро надвигающийся свет электрического фонаря.

— Ложись! — крикнул он. — Граната!

Банка со стуком покатилась по мостовой. Возможно, полицаи действительно приняли ее за гранату. Во всяком случае на какое-то мгновение фонарь погас, и полицаи задержались. Этого было достаточно, чтобы стремительно пробежать несколько метров вперед и скрыться в проходном дворе. Вслед ребятам раздались выстрелы.

Они бежали что было духу, спотыкались и падали в липкую грязь. Проскочив два проходных двора и еще какие-то задворки, остановились, прислушиваясь. Выстрелы смолкли. Витя опустился на землю и потянул за рукав товарища:

— Садись. Переждем здесь.

— Чуть не засыпались, — тяжело дыша, хрипел Славка. — Я думал — конец.

— А где Володька? — вгляделся Витя в темноту. — Володька, сюда! — шепотом позвал он. Никто не отозвался. Кругом стояла тишина.

— Он, наверно, прямо домой побежал, — предположил Славка.

— Не может быть. Он бы один не ушел. Что-то случилось, — с тревогой сказал Витя. Снова прислушались, напряженно вглядываясь в черноту ночи. Откуда-то издалека донеслась автоматная очередь.

— Пойдем. Надо искать, — поднялся Витя.

— Опять на полицая нарвемся… — остановил Славка.

Витя ничего не ответил и стал осторожно продвигаться тем путем, которым они только что мчались, не разбирая дороги.

Витя был, конечно, прав, и Славка сейчас же пошел за ним.

— Все время за мной бежал, — виновато сказал он. — Должно быть, в последнем дворе отстал.

Они действительно нашли Володю, когда обшарили соседний двор. Он сидел под стеной сарая, держался за ногу и тихонько стонал.

— Вовка, ты что? — затормошил его Витя.

— Нога… — шептал Володя. — Идти не могу. Ступить нельзя.

— Что ж ты нас не позвал? — упрекнул Витя.

— Как же я позову? Кричать-то нельзя. А вы убежали.

Витя помог Володе встать, обхватил рукой за спину.

— Попытайся, может, дойдешь?

Опираясь на плечи друзей, Володя медленно двинулся вперед. К счастью, беда случилась недалеко от Славкиного дома, и вскоре все трое сидели в сарае на куче соломы.

При свете зажигалки Витя осмотрел рану. Она была неглубокой, пуля немного задела мякоть. Славка принес бинт, и они перевязали Володе ногу.

Возвращаясь наутро домой, Витя встретил полицая Мирханова. В руках он нес злополучную банку, которая заменила ребятам ночью гранату. Ясно, что полицай сохранил ее как вещественное доказательство.

Витя с независимым видом прошел мимо. Мирханов не обратил на него внимания. Полицай, видимо, пока ничего не подозревал.

Но Витю это не успокоило. Ведь Аркашка видел банку, когда они вместе ходили расклеивать объявления. Банка была приметная, она осталась из-под белил еще с того времени, когда Коробковым ремонтировали квартиру. Что, если Аркашка узнает банку?

Витя заспешил домой. Надо было что-то придумывать. С Аркашкой-таракашкой не договоришься — такой же негодяй, как и его отец. Стой-ка, помнится, мать покупала не одну банку белил! Витя просиял и, не заходя домой, побежал на старую квартиру.

Аркашка действительно заподозрил, кто хозяин банки, и сказал отцу. Не прошло и часа, как в дом Коробковых явился Мирханов.

— Твоя банка? Узнаешь, чертенок? — крикнул Вите полицай, бросая банку на стол.

— Нет, не моя, — не моргнув, ответил Витя.

— Как не твоя? — заорал Мирханов. — Аркашка у тебя эту банку видел.

Витя невозмутимо пожал плечами.

— Вашему Аркашке не привыкать врать, — сказал — он. — Посули ему пятак — что хочешь, соврет. Моя банка в сарае лежит.

— А ну давай сюда! — потребовал Мирханов и потащил Витю к сараю.

— Пусти, я сам, — выдернул Витя рукав куртки из лап полицая.

Он открыл сарай и достал банку с клеем, точно такую же, что принес с собой Мирханов.

— Вот моя, — сказал он. — А эта, наверное, Аркашкина. Я у него такую видел.

Полицай зло выругался и, погрозив Вите кулаком, пошел со двора. Он не оглядывался и не мог, к счастью, видеть, какой насмешливой гримасой проводил его «чертенок».