КТО СИГНАЛИТ В ПОРТУ?

На другой день Витя решил с утра забежать к Славке, чтобы вместе с ним идти в галерею Айвазовского. Слепов накануне сказал, что в порту уже стоит пароход, на который будут грузить картины.

Еще издали Витя заметил, что ворота у Ручкиных раскрыты настежь. Во дворе стояла подвода. На крыльцо, прижимая к животу огромный узел, вышел Славка. Сердце у Вити дрогнуло: «Славка, друг…»

— Ты куда это? — спросил он каким-то не своим тонким голосом.

— В деревню, — хмуро ответил Славка, Он положил на телегу узел. — Мамка боится. Бомбят каждый день, отец на фронте. А там у деда свой дом.

Они молча постояли у телеги, не глядя друг на друга.

Потом Витя стал помогать Славке и его матери укладываться. Сборы были недолги. Вскоре подвода выехала со двора. Славка закрыл ворота. Витя проводил друга до выезда из города.

Эх, Славка, Славка, товарищ дорогой! Как же ты мог уйти, бросить друга в такое ненастное время? Как теперь жить без тебя, без твоей верной руки, без твоих веселых глаз?..

Витя медленно побрел в галерею. Здесь было голо, неуютно. Картины давно сняты с подрамников, накатаны на валики и упакованы в ящики. В опустевших комнатах гулко раздаются шаги. Юрик Алехин сказал, что вещи из галереи с самого утра на машинах и подводах возят в порт. Там их грузят на теплоход «Калинин». Витя стал помогать рабочим. К нему, стуча костылями, подошел Слепов, поздоровался без улыбки и молча поковылял дальше.

Над городом уже спускался вечер, когда погрузили последнюю машину. Витя пошел было домой, но ему вдруг мучительно захотелось проводить любимые картины в дальнюю дорогу так, как провожают людей, как он проводил Славку. И он бегом бросился в порт.

Он поспел вовремя. Теплоход отходил от причала. На пристани толпились ребята — учащиеся художественной студии.

Витя стоял, махая рукой, и вдруг понял, что он расстается не только с картинами, но и со своей самой большой мечтой. И еще он понял в этот очень трудный для него день, что врага можно ненавидеть не только всем сердцем, но и каждой частицей тела. Сумерки быстро сгустились. Город стоял темный, настороженный, безмолвный. Потом раздался надрывный сигнал воздушной тревоги.

— Ну-ка, ребята, марш по домам, — распорядился дежурный по порту.

Пробираясь к выходу, Витя задержался. Сверху доносился гул самолетов. Он быстро нарастал. Самолеты с ревом обрушились на город. Противно взвыли бомбы, и почти тотчас один за другим раздались взрывы. Объектом для врага на этот раз был, несомненно, порт, но ни одна бомба не попала в цель. Они рвались где-то в море. «Молодцы зенитчики, — радовался Витя, из щели следя за стремительным огненным потоком трассирующих пуль. — Сбили фашистов с курса».

Он вылез из укрытия и побежал к выходу. Откуда-то слева вырвался ослепительно яркий луч и тотчас погас. Снова и снова. Что это? Сигнал? Витя кинулся к штабелям ящиков. Там мигал этот страшный белый глаз.

Самолеты пошли на второй заход. Завизжали осколки. Витя упал на землю, прижался щекой к влажному песку. Сквозь вой и свист падающих бомб он слышал возбужденные голоса: «Где-то здесь, гад! Ищите!»

Из темноты вынырнул человек. Он бежал, пригибаясь, прямо на Витю. Сзади за ним слышался топот многих ног, крики: «Стой! Держи!»

«Это он сигналил! — догадался Витя. — Не дам уйти, бандит проклятый, не дам!» Он встал на четвереньки и кинулся под ноги бегущему. Тот упал, больно ткнув его коленом в бок. Тотчас на них навалились, кто-то крепко схватил Витю за плечи и поднял с земли.

В глаза ударил свет карманного фонарика:

— Ты что тут делаешь? Я же тебя домой отправил, — дежурный строго оглядывал мальчика.

— Хорошо, что не ушел, — вступился молоденький милиционер. — Он этого светлячка с ног сбил. — Милиционер кивнул на задержанного.

— Вот оно что… Помогал, значит. Артемьев! — крикнул дежурный. — Запиши фамилию мальчика и адрес. И можно его отпустить.

Дали отбой. Витя побежал домой.