НОВАЯ ИДЕЯ

В тот вечер заведующий методическим кабинетом районного отдела народного образования Василий Григорьевич Волчков задержался в своем кабинете, заваленном книгами и учебными пособиями. В последние дни на Волчкова, как и на всех работников районного отдела народного образования, навалилось слишком много дел. Прошли августовские методические совещания учителей, начался учебный год. Вводились новые программы, новые методы обучения. А нужно было еще подвести итоги летнего похода первого комсомольского полка. В походе участвовало четыреста пятьдесят школьников да шестьдесят человек командного и обслуживающего состава. Значит, всего более пятисот человек.

Этот поход подтвердил правильность замысла, родившегося в районном отделе народного образования и в райкоме комсомола. Суть его состояла в том, чтобы, творчески используя опыт выдающегося советского педагога Антона Семеновича Макаренко, активнее вести военно-патриотическую работу среди школьников. А один из путей к этому — организация массовых многодневных походов школьников по местам революционной, боевой и трудовой славы советского народа. В январе 1968 года в районе создали штаб по подготовке и проведению будущего похода. Стали думать о маршруте. Возникли разные предложения: пройти по местам героических сражений частей Советской Армии на Орловско-Курской дуге, совершить поход-экскурсию по памятным местам Сталинградской битвы. Но еще не было опыта, людей, умеющих организовать ребят. Поэтому наметили более реальный маршрут — в основном по Брянщине: город Брянск — совхоз «Брянский» — Любохна — Дятьково — Людиново (Калужская область) — высота Безымянная (тоже Калужская область) — Рославль (Смоленская область) — Сеща — Сельцо — партизанская база имени Виноградова — Брянск.

Маршрут понравился и ребятам и взрослым. Шутка ли, побывать на легендарной высоте Безымянной, в Людиново, в Сеще!

Волчков писал свой отчет о первом походе комсомольского полка юнармейцев не только для того, чтобы самому осмыслить накопленный опыт, но и чтобы им могли воспользоваться при случае другие: директора школ, работники ДОСААФ, комсомольские руководители. Поэтому он подробно останавливался на организации питания, снабжения полка обмундированием, палатками, рюкзаками.

В походе согласились участвовать тридцать шесть средних и восьмилетних школ, от каждой из них — отряд в десять — пятнадцать человек. Сразу стало очевидно, что управлять такими разрозненными мелкими отрядами будет трудно. Штаб решил сделать поход военизированным, внести в него элементы военного быта: форма, строй, командиры, лагерь. Тогда и создали районный комсомольский военизированный полк юнармейцев, свели маленькие отряды в роты, батальоны. С помощью районного комитета ДОСААФ подобрали командный состав полка, батальонов. В основном это были учителя — офицеры и сержанты запаса. Их тщательно проинструктировали, одели в военную форму.

Закончив основную часть отчета, Волчков решил посмотреть лежавшие пачкой на столе анкеты. Это были ответы юнармейцев на вопросы, составленные штабом похода. Заполнялись эти листочки бумаги где чернилами, а где карандашом сразу же после возвращения домой. Волчков начал разбирать их и увлекся. Вот где подтверждение правильности их замысла! Все-таки много значит и форма, в которую облекается идея военно-патриотического воспитания, и удачно выбранный маршрут похода. Вспомнился торжественный час на высоте Безымянной. Волчков отыскал письмо Люды Литвинцевой, ученицы Кокинской средней школы. Она, пожалуй, лучше всех передала чувства, охватившие тогда юнармейцев.

«Я родилась в Сибири, — писала Люда, — жила в Новосибирске. Узнав о том, что на этой высоте отдали жизнь мои земляки, я, не чувствуя усталости, готова была бежать, только бы побыстрее добраться до памятника героям. Своей жизнью все мы обязаны таким, как отважные защитники высоты. Прежде всего я возложила букет живых цветов к памятнику героям Безымянной. Здесь мы торжественно поклялись, что будем верны героическим делам наших отцов и дедов. Я взяла для школьного уголка боевой славы горсть священной земли, пропитанной кровью героев. Клятва участников похода, горсть земли, минута молчания — все это меня взволновало до глубины души».

Волчков встал, прошелся между рядами книг. Вспомнил, как в конце июля, вернувшись из похода усталый, измученный бессонными ночами, издерганный постоянными заботами, сгоряча решил: «Хватит, годы уже не те, чтоб колесить по пыльным дорогам. Война за плечами, и раны болят. Пусть и другие попробуют, насколько сладок хлеб командира. Следующее лето буду сидеть дома. Или поеду в санаторий, отдохну».

Но теперь, пережив заново все трудности и радости похода, он уже раскаивался в той своей минутной слабости. Нет, ребят бросать нельзя. Стоит не спать ночи, мотаться по дорогам только ради того, чтобы после рассказа Людмилы Ивановны Сенчилиной о Сещинском подполье ученица Сельцовской школы Марина Ковригина заявила:

«Встреча оставила у меня огромное чувство благодарности за все, что сделали для нас эти бесстрашные люди».

Чтобы юнармеец из Глинищевской средней школы Александр Пухляков сказал:

«Дело героев-людиновцев является для нас живым примером. Оно учит любить Родину, защищать ее завоевания».

Это не пустые слова. Они станут для ребят путеводной звездой на всю жизнь.

Волчков посмотрел в окно. Поздно уже. Тускло мерцают на улице фонари. Пожалуй, остальное он допишет завтра. Осталось рассказать о посещении Сещи, Людинова, сделать некоторые выводы на будущее. Он уже начал собирать со стола бумаги, когда в кабинет ворвался корреспондент областной газеты Владимир Васенков.

— Василий Григорьевич! Ты еще здесь? Да я, собственно, так и предполагал, — темпераментный Васенков бойко сыпал словами. — Вот шел мимо, решил забежать. Я видел вас этим летом в походе. Вы созданы именно для такой работы с мальчишками. Они, по-моему, от вас без ума. А чего им еще желать? Бывший фронтовик, комиссар лыжного батальона! Вы же для них непререкаемый авторитет! Да и чего там лукавить, Василий Григорьевич, — тут Васенков озорно улыбнулся, — ведь и вам без этих ребят, без этой суматохи не жить. Как вы загораетесь на слетах, встречах, маршах, парадах! Залюбуешься!

Корреспондент наконец успокоился, присел на краешек стула. Скрипнула дверь. Еще один поздний гость! Николай Синий сообщил, что завернул сюда «на огонек». И Васенков опять взорвался:

— Ох и комиссара ты себе подобрал, Василий Григорьевич! Прямая противоположность тебе. Как противовес. Спокойный, уравновешенный, лишнего слова не скажет.

— Зря иронизируешь, Владимир Иванович, — усмехнулся Волчков. — Мы очень хорошо сработались с Николаем.

— А я о чем говорю? — привстал Васенков. — Ну вот что, друзья-товарищи, — переходя на более серьезный тон, сказал он. — Я ведь по делу. Хочется знать, что же, сходили в поход — и сабли в ножны. А дальше? Надо о следующем лете думать!

— Э, брат, — отмахнулся Волчков. — До следующего лета далеко. Я вот еще за этот поход не отчитался.

— Нет, я серьезно, Василий Григорьевич. — Корреспондент соскочил со стула, приблизился вплотную к Волчкову, заговорщицки глянул на Синего. — Что ж, на будущее лето повторять пройденное? А у меня новая идея есть! Хотите подарю?

Он сделал паузу, желая насладиться произведенным впечатлением. Но Синий с Волчковым молчали. И Васенков не выдержал:

— В наших местах сражалась знаменитая гвардейская Таманская дивизия. Вот я и думаю: пусть сыновья пройдут по следам отцов. Создадим на будущий год не полк, а дивизию юнармейцев. И назовем ее Малой, в отличие от той, взрослой. Малая Таманская! А? Звучит!

Синий улыбнулся Васенкову:

— Мы с тобой словно договорились насчет дивизии. Я уже беседовал об этом кое с кем из ребят.

— Вот-вот! — подхватил корреспондент. — Малая Таманская мальчишеская дивизия! Нет, даже не так. Юнармейская Малая Таманская мальчишеская дивизия! Да мальчишки в нее гурьбой повалят! Только намекни.

— Мальчишки-то повалят, — сверкнул карими глазами Волчков. — А вот как руководство? Райком, райисполком. Поддержат ли?

Васенков весело кивнул на Синего:

— Судя по настроению Николая, комсомол уже поддерживает. А остальных я беру на себя. Убедим.

— Как думаешь, комиссар? — задумчиво обратился Волчков к Синему.

— Я — за, — ответил тот.

— Да ты не волнуйся, Василий Григорьевич, — успокаивал корреспондент. — Я уверен, что получится! Здорово получится! Только вот что: дивизии нужно знамя. Настоящее, боевое!

— Где ж мы возьмем боевое знамя? — усомнился Волчков.

— Закажем, купим, — высказывал предположения Васенков. — Нет-нет. Погодите… Я придумал. Знамя надо попросить в Москве, в гвардейской Таманской дивизии. И пригласить ее представителей сюда, пусть приезжают на день рождения Малой Таманской мальчишеской дивизии.

Корреспондент давно уже ушел, а Синий и Волчков все еще обдумывали его предложение.

— Заводной парень, — покачал головой Волчков.

— Надежный товарищ, — поправил Синий. — Послушай, Василий Григорьевич, а ведь присяга тоже нужна.

— Да, конечно. Бери карандаш. Набросаем текст.

Синий сел за стол, вывел первые слова:

«Вступая в ряды юнармейской мальчишеской дивизии, я принимаю присягу и торжественно клянусь…»