Магазин был открыт уже два часа, а поток посетителей по-прежнему не уменьшался. Мы с Лиз держали смежную дверь открытой, чтобы люди могли ходить туда-сюда. Я немного опасалась реакции Батлера на магазин секс-игрушек в центре города, но была приятно удивлена, обнаружив, сколько тут, оказывается, живет порочных людишек. Лиз собиралась оживить сексуальную жизнь всего городка.
Чтобы никого не отпугнуть она разместила на витрине невинные вещи – ночное белье, смазки, массажные масла и свечи, – а на стойки положила каталоги с фотографиями прочих товаров, которые были выставлены в глубине магазина. Можно было просто показать пальцем на понравившуюся вещь, и Лиз приносила ее в маленьком черном пакете, чтобы никто не догадался, что вы приобрели.
Отец воспринял сторону Лиз ровно с тем энтузиазмом, какого я от него ожидала. Пройдя через смежную дверь, он остановился как вкопанный около корсетов с подвязками, потом огляделся, издал веселое «хмпф» и вернулся на мою половину.
Гэвин тем временем наворачивал круги вокруг бесплатных образцов с девизом «Один для вас, и шесть для меня» и к полудню настолько накачался сахаром, что я боялась, как бы к вечеру мне не пришлось отскребать его от потолка.
Я стояла у кассы, пробивая чье-то печенье, как вдруг увидела, что Картер, смеясь, разговаривает с каким-то парнем возле окна. Его собеседник держал на руках маленького мальчика и стоял спиной ко мне, так что я не знала, кто он такой, но что-то в нем показалось мне смутно знакомым. Поблагодарив покупателя и вручив ему флаер, я направилась к Картеру.
Картер, заметив меня, улыбнулся.
– А вот и моя умница, – сказал он и поднял руку, приглашая меня прильнуть к себе.
Парень повернулся ко мне, и когда мы увидели друг друга, было сложно сказать, кто шокирован больше.
– О, боже мой! Макс?
– Клэр? – не менее изумленно отозвался он.
Картер в явном недоумении посмотрел сначала на Макса, потом на меня.
– Погодите, вы что, знакомы? – спросил он.
– Хм… да. Но, что гораздо важнее, откуда его знаешь ты? – спросила я.
Ситуация становилась такой неловкой, что мне захотелось, чтобы на улицу рухнул метеорит, и наступивший хаос отвлек нас от разворачивающегося безумия.
– Мы с Максом познакомились в библиотеке – помнишь, как-то раз я водил туда Гэвина, чтоб ты могла поработать? – и он дал мне несколько советов о радостях отцовства, – засмеялся Картер.
Все это время Макс не отводил от меня глаз, а я нервно посмеивалась. У меня было предчувствие, что закончится все это нехорошо. Причем, очень.
– И все-таки, вы-то откуда друг друга знаете? – не унимался Картер.
Я попыталась взглядом намекнуть, что ситуация стремительно становится очень странной, однако Картер намека не понял.
– Прием, Земля вызывает Клэр, – со смешком сказал он. – Что у тебя с лицом?
Я вздохнула, гадая, как бы получше выпутаться.
– Картер, это МАКС. – Я выразительно приподняла брови, надеясь, что до него дойдет, но он только рассмеялся и качнул головой.
– Да, да, я слышал. Ты в порядке? – спросил он, наклоняясь ко мне.
– Картер. Это. МАКС, – процедила я снова, выговорив имя Макса с большой фальшивой улыбкой.
Картер смотрел на меня, как на помешанную, все три с половиной секунды до момента, когда в мозгу у него наконец-таки вспыхнула лампочка. Серьезно, он что, знает целые кучи Максов? Парня звали не Джон, и не Майк, ради всего святого, он был гребаным Максом!
Близилась развязка. Голова Картера завертелась между мной и Максом так быстро, что казалось, будто он говорит «нет». Может, так оно и было. Его перегруженный мозг наверняка орал: «Нееееееет! Ошибка программы!»
– Ты – Макс? – спросил он.
Макс только кивнул и наконец-таки перевел взгляд с меня на своего сына, который вертелся у него на руках.
– Ты Макс, – констатировал Картер.
Я издала неловкий смешок и, натянув на лицо улыбку, прошипела сквозь зубы:
– Милый, думаю, этот факт мы уже выяснили.
И… да начнется безумие.
Из Картера начал рваться смех, и я прикрыла глаза, не желая становиться свидетельницей того, что неминуемо должно было последовать дальше. И кто только меня за язык дернул? Зачем мне понадобилось разбалтывать эту историю?
– Два толчка! – возбужденно воскликнул Картер, снова булькая смехом.
Макс все стоял с озадаченным выражением на лице, и тогда Картер поднял руку и, по-прежнему гогоча, показал на него пальцем.
– Ты – тот скорострел!
– О, господи, – пробормотала я.
– Что? – спросил Макс.
Картер улыбался, как чокнутый.
– Ничего, – ответила я. – Не обращай на него внимания.
– Так, а где ее трусики? – внезапно посерьезнев, строго спросил Картер.
Сын Макса начал пинаться своими маленькими ножонками, требуя, чтобы его поставили на пол. Макс приподнял его повыше и улыбнулся мне.
– Ну, я, пожалуй, пойду. Было приятно повидаться, Клэр. Удачи тебе с магазином, – сказал он, потом пошел к двери и толкнул ее, чтобы открыть, спиной.
– Ты не мог бы повторить это еще ДВА раза? – засмеялся Картер.
Я шлепнула его по плечу, и тогда он принялся махать Максу на прощание, энергично тряся рукой в воздухе, точно ребенок, наблюдающий за парадом.
– Обязательно приходи еще! – крикнул Картер, пока Макс выбирался на тротуар. – Клэр предпочитает, чтобы люди задерживались у нее в гостях дольше, чем на ДВЕ секунды.
Когда Макс наконец-то скрылся из виду, Картер, по-прежнему широко улыбаясь, повернулся ко мне.
– Что? – спросил он, увидев, какое у меня лицо.
– Слушай, дай мне знать, когда будешь готов начать вести себя, как нормальный взрослый, – сказала я и пошла к прилавку, а он прокричал мне вслед:
– Взрослые – это которые маленькие такие, да?
И в этот момент я увидела, как со стороны Лиз прогулочным шагом выходит отец. С маленьким черным пакетом в руке.
Иисусе, мой мозг не вынесет ни на каплю больше безумия…
Мы остановились друг напротив друга, и он сделал попытку спрятать пакет у себя за спиной.
– Папа, ты что, ходил за покупками в магазинчик Лиз? – изумилась я.
Какого хренова дьявола ему там понадобилось? Боже, где Джим? Мне срочно необходима его хлорка для глаз.
– Ну, просто сегодня вечером у меня свидание, – небрежно ответил папа.
– Так подари ей шоколадку или коробку печенья! Поверь, ничего из магазина Лиз для первого свидания не годится, – в панике воскликнула я.
В этом пакете может лежать ароматизированная смазка. Или кольцо на член. Или страпон. О гребаный Иисус, а вдруг мой отец настолько давно не был с женщиной, что теперь стал играть за другую команду? Нет, я против геев ничего не имею. Я их очень даже люблю. В колледже у меня был приятель-гей, с которым я была бы не прочь возобновить знакомство и который часто демонстрировал мне свой шикарный гейдар, вычисляя всех геев в радиусе двух миль. Что бы он сказал, если б сейчас находился здесь? «Ох, Клэр, да он голубее Ричарда Симмонса, потеющего на радуге со старушками»54.
Когда на прошлой неделе я водила Гэвина в библиотеку, то увидела в детской секции книжку под названием «Папин сосед по комнате». Может, вернуться и взять ее? Или даже купить на будущее. Еще там были книжки «Вот бы папочка не напивался так часто» и «Мне больно, когда я какаю».
Что за хренотень произошла с детской литературой с тех пор, как я выросла?
Я знала, что буду любить отца всегда, несмотря ни на что. То был неоспоримый факт. Цитируя мой любимый фильм, «Я люблю своего мертвого сына-гея!»55
Ну, а я люблю своего мертвого гея-отца. То есть, просто гея-отца.
Мне надо выпить.
– Ничего не бойтесь, здесь мистер Хант! – громко объявил Дрю, заходя к нам с Дженни за руку.
Отец, увидев на нем футболку с надписью «Колбасит так, что аж плющит» приподнял бровь.
– О, мистер М., как жизнь? – сказал Дрю, пожимая отцу руку.
Жизнь стремительно голубела.
– Ооооо, смотрю, вы уже с покупками! – воскликнул Дрю, одобрительно похлопывая отца по спине и с ухмылкой глядя на маленький черный пакет, который тот по-прежнему крепко сжимал в руках.
– Клэр, магазин выглядит замечательно! – быстро обняв меня, провозгласила Дженни.
– Спасибо, у моего отца есть сосед по комнате, – выпалила я.
Все трое в молчании на меня уставились.
– Мамочка, можно еще печеньку? – спросил Гэвин, подбежав ко мне и врезавшись в мою ногу.
– Нет, никаких больше печенек. Ты уже съел печеньку с шоколадной крошкой, но, очевидно, не впечатлился и теперь хочешь попробовать какую-нибудь еще. По-видимому, печеньку с арахисовой пастой – ее полную противоположность. Ведь печеньки с арахисовой пастой играют за совершенно другую команду, нежели печеньки с шоколадной крошкой, которые, насколько я понимаю, больше не удовлетворяют тебя, так? Однажды ты проснулся и решил, что хочешь есть совсем другие печеньки вместо тех, которые любил с самого детства. Но, Гэвин, в твоем возрасте рано бросаться на другие печеньки. Так нельзя. Уж если ты выбрал печеньку, то будь добр, только ее и ешь!
Гэвин непонимающе хлопал глазами. Его бедный четырехлетний мозг был, наверное, на грани взрыва.
– Ладно, тогда можно шоколадную сосачку? – невинно спросил он.
Я прекрасно осознавала, что все стоят столбом с таким видом, словно со мной случился нервный припадок. Может, оно так и было. В конце концов, мой отец оказался геем. Как не впасть в панику?
– Кстати, мам, знаешь что? Вчера вечером деда кое с кем целовался, – с улыбкой заявил Гэвин.
Ну все, понеслась. И кто это был? Билл из магазина сантехники? Том из кафетерия на углу? Ну? Кто станет моим новым отчимо-дяде-другом?
– Гэвин, мы же условились, что это секрет, – неловко засмеялся мой папа.
Ха, а вот это уже смешно. У папы с Гэвином есть секреты. Нет, ну разве не мило? Разве не мило, блин?! Мне нравится, что моего сына не встревожило зрелище двух целующихся мужчин. Это говорит о том, что за будущее нашей страны можно не беспокоиться. Однако мне совершенно не нравится то, что он не встревожился, увидев, что какого-то мужика облизывает его родной дед!