Я взял стакан, покрутил его в руке и сделал глоток. Вода убирала холод из моего горла. Коготки застучали в спальне Марго, ее две крысы бегали по клетке. Мне стало не по себе, когда я вспомнил, как ее третий питомец умер, и я хотел стереть эти воспоминания.

— Рочио видела и слышала многое, став Чемпионом, — начала я. Наша история была не такой длинной, особенно, когда Рочио не могла толком рассказать о деталях, кроме своего плана, но споры займут время. — Что-то произойдет, и Национальная защита серьезно навредит магии. Ослабит, а то и уничтожит.

Марго растерялась.

— Уничтожит магию?

— Вряд ли это возможно, — сказала Рочио, стоя за креслом. — Но я много раз ощущала, как чары, что уничтожают или угрожают жизни, влияют на энергию. Магия дрожит, будто в панике. Ею сложнее управлять. Порой она даже вредит сама. Я боюсь того, что случится, если по ней ударят все те чары сразу.

— Я не слышала о таком эффекте.

— Уверена, вы понимаете, почему люди в Конфеде хотят такое скрыть, — сказал я. — Мы можем рассказать не все, как бы ни хотели. Я знаю, что это настоящий повод беспокоиться. Рочио — лучше всего ощущает магию, ее связь с магией отличается от многих. Если она говорит, что есть опасность, это реально. Но мы не можем сами остановить Национальную защиту. Ты знаешь тех, кто может.

Марго напряглась.

— Вы хотите, чтобы я дала вам доступ к моему боссу. Даже если бы я посчитала это хорошей идеей, он не решает ничего насчет войны. Он может лишь советовать, а не менять приказы, которые уже отдали.

— Он может помочь нам поговорить с людьми, которые принимают решения в Пентагоне, да? — сказала Рочио. — Вряд ли его придется долго уговаривать. Я могу показать ему кое-что важное. Но нужно сначала добраться до него.

Марго посмотрела на свою сумочку у двери. Рочио проследила за взглядом. Сестра хранила там все, что было нужно для доступа к рабочему месту.

— Можешь показать мне? — спросила она у Рочио.

Рочио поджала губы.

— Не могу. Но я могу рассказать — мы узнали, что простаки не лишены магии, как мы думали. Конфед не давал миллионам людей научиться тому, что можем мы. Это многое изменит для лидеров простаков.

Я сказал ей, что моей сестре можно доверить открытие, и я в это верил. Сердце дрогнуло от шока на лице Марго.

— Ты не серьезно, — сказала она.

Я кашлянул.

— Серьезно. Это я видел своими глазами. Они всем врали, Марго.

Марго посмотрела на свои колени, потом на меня. На миг ее глаза были испуганными, как тогда, когда она пыталась отговорить меня от экзамена.

— Не знаю, что происходит, — сказала я. — Я обещаю, что посмотрю, что смогу сделать. Но, если люди в Конфедерации скрывают это, на то должны быть причины. Может, рискованно так открывать информацию.

— Я видел достаточно, так что не верю в их добрые мотивы, — тихо сказала я.

— Ладно. Я просто не могу… я поищу, как и сказала. Но я верна Конфеду, не простакам. Финн, ты знаешь это. Если я приведу вас, чтобы вы рассказали им такое… это будет изменой. Если это нужно раскрыть, мы дойдем до этого. Veritas numquam perit.

Она имела в виду: «Правда не устаревает». Но наша правда была слишком тяжела, и этого не хватило, чтобы мы добрались до нужного места. Я склонил голову.

— Ты собираешься сегодня в Вашингтон?

Она покачала головой.

— На этой неделе меня там не будет. Но в следующий вторник я поеду туда на пару дней. Если я что-то найду, то постараюсь решить.

— Может быть слишком поздно, — сказала Рочио.

— Лучше варианта я не могу предложить.

— Если… — я махнул рукой, выпустил стакан. Вода вылилась, когда стакан упал на пол. Я вскочил. — Блин. Прости.

— Все хорошо, — Марго побежала на кухню и схватила полотенце. Она отдала его мне, а сама ушла в спальню за метлой, пока я вытирал воду. Мокрое стекло противно гремело по дереву, пока она сметала его. Она посмотрела на половицы, искала осколки. Я вытащил кусочек из-под кресла, и она еще раз провела там метлой.

Рочио обошла диван, когда мы закончили. Она поймала мой взгляд и унесла полотенца к рукомойнику.

— Тогда нам нужно идти. Я думала, у нас получится.

Марго выпрямилась, сжимая совок для мусора.

— Вы же не будете кричать всюду обвинения?

— Я не хочу устроить мятеж, — сказала Рочио. — Я хочу лишь защитить магию.

— Если можешь подождать, я попробую помочь. Я не отказываю, но не сейчас. Сначала нужно все проверить.

— Я понимаю. И ценю это, — Рочио слабо улыбнулась ей.

Мы пошли к двери. Марго коснулась руки.

— Финн. Раз ты тут… Ты был вовлечен в протесты «Свободы магии»?

Я пытался скрыть эмоции, но не знал, получилось ли.

— Проблема, если это так?

— Нет. Они пока не делали ничего преступного. Ты можешь протестовать, если хочешь. Просто… не ходи сегодня.

Я застыл.

— Откуда ты знаешь про сегодня?

Она криво улыбнулась.

— Думаешь, так просто сохранить тайну, когда людей так много? Я бы не знала, но услышала разговор пары коллег. Круг узнал. Они связались с полицией простаков, чтобы они разобрались с протестующими раньше, чем начнется само выступление. Лучше тебе там не быть. Далеко все равно протест не зайдет.

— Думаешь, полиция навредит людям, которые там будут? — спросил я.

— Надеюсь, нет. Не намеренно. Но может стать плохо, когда все на взводе… с обеих сторон.

Она не ошибалась. Если полиция нападет на нас, не дав даже начать, некоторые из членов Лиги дадут отпор. Мы могли закончить мятежом. Меня подташнивало.

— Спасибо за предупреждение, — сказал я. — И если передумаешь насчет другого…

— Я дам ответ, — сказала она. — Даже если я не передумаю.

— Ты же не расскажешь дяде Реймонду о нас?

Она скривилась.

— А нужно?

— Нет, — я поднял ладонь, словно клялся. — Я никому не расскажу об этой теме.

Я не обещал насчет Рочио, но моих слов сестре хватило.

Мы прошли пару улиц, и я повернулся к Рочио.

— Ты получила то, что было нужно?

— Наверное, — сказала она. — Я нашла ключ-карту и значок ID в ее сумочке с символом Пентагона. Вряд ли я смогла бы идеально повторить код за это время, так что я забрала их и оставила наколдованные копии. Она не заметит, если не собирается ехать туда до следующей недели. А мы успеем вернуть настоящие, — она обвила мою руку своей рукой. — Ты отлично ее отвлек.

— Хоть немного помог твоему грандиозному плану, — я не ждал, что Марго согласится, потому мы приготовились воспользоваться визитом. Пока сестра убирала стекло, Рочио порылась в ее сумочке, отвлекая от себя чарами.

— Я бы не попала туда без тебя, — Рочио прильнула ко мне, сжала мою руку и отпустила. — Мне нужно идти. Нам нужно поймать первый поезд к Пентагону. Что будешь делать с протестом?

Этот вопрос терзал меня с момента, как мы покинули квартиру Марго.

— Не знаю. Но я не могу бросить их на растерзание.

— Конечно, — она обняла меня. Я обнял ее в ответ, закрыл глаза и наслаждался тем, что мог держать ее еще хоть миг. — Обещаешь, что будешь беречь себя? — спросила она, отодвинувшись.

— Если ты тоже мне это пообещаешь.

— Всегда, — она замерла, глядя на мое лицо. Ее губы напряглись. — Финн…

— Что? — мое сердце сбивалось с ритма.

— Не смотри так. Я просто пытаюсь… — она судорожно вдохнула и прижала ладонь к моей щеке. — Прошло еще мало времени, а вместе мы были и того меньше, но… я чувствую. И хочу сказать об этом. На всякий случай. Я люблю тебя.

Эмоции сдавили мое горло. Я не мог говорить, даже если от этого зависела жизнь. Я смог лишь обхватить ее лицо и поцеловать со всем пылом.

Когда мы отодвинулись друг от друга, я склонил голову к ее голове.

— И я тебя люблю, — сказал я, голос был сдавленным, но я хотя бы говорил. Боги, как я мог теперь ее отпустить?

Но я должен был. Я прижал ее к себе на миг. Она привстала на носочки, быстро поцеловала меня с блеском слез в глазах.

— После сегодня у нас будет больше времени на разговоры, да? — сказала она.

— Да, — твердо сказал я. — Это точно.

Я опустил руку. Рочио улыбнулась мне и поспешила по улице к своим коллегам.

Я ушел в небольшую кофейню, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Я несколько минут крепким эспрессо приводил себя в чувство, дико улыбаясь между глотками. А потом сердце забилось ровнее, и я сосредоточился на менее приятном деле.

Протест скоро начнется. Круг вообще будет в здании, если они знали, что мы идём?

Я сразу понял ответ. Они не позволят другим работникам Конфеда увидеть, как их запугали приглушенные и выжженные маги. Потому они позвали полицию, хоть такие, как мой дядя, ненавидели полагаться на силы простаков. Они хотели заниматься своими делами, показывая, что мы на них не влияем.

Нам нужно доказать, что это не так. Нужно, чтобы протест как-то сработал.

Я вышел на тротуар, вытащил телефон, ввел номер Тамары. Если у кого и будут идеи, то это у нее. Судя по сообщениям, что я получал до этого, она уже не спала в это время.

— Привет, Финн, — сказала она немного приглушенно, словно прижимала телефон плечом, пока делала что-то руками. — Что такое? Проверяешь планы важного дня?

— Может, их придется менять, — сказал я. — Я узнал из надежного источника, что Круг знает про нас. Они созвали полицию города, чтобы нас подавили, когда мы начнем собираться.

Тамара шумно вдохнула, голос стал четче, она подвинула телефон.

— Такое должно было начаться.

— Что нам делать? Мы будем выглядеть слабо, если протест разгонят до его начала… и я не хочу драк на улице. Так мы никогда не победим.

— Нет, — сказала она. — Будет лучше, если они будут бороться с нами, пока мы выглядим сильно. Нам не нужно стоять долго, если будут зрители. Хватит одной хорошей фотографии или видео, чтобы сделать нас героями.

— Если мы успеем, — и тут в голову пришла идея. — Думаю, шансов будет больше, если это будет записывать много людей.

— Именно. Я знаю, что прессе простаков не было дела раньше, но я намекну новостным станциям, может, в этот раз они заинтересуются сильнее.

Я ощущал вспышку волнения. Простая пресса с опаской освещала новости магов, но были те, кто не боялся.