Красильников, которому мы всё передали и написанные рапорты, о том, как и где это обнаружили, быстро вник в ситуацию и пообещал, что скорее всего пленному пилоту будут заданы новые вопросы и возможно из лагеря он переместится на небеса, потому, что спускать такое никому никто не будет. На аэродром ехали молча, хорошо, что в этот момент Верочка была где-то на аэродроме и не присутствовала при нашей находке. Как-то совсем не хотелось, чтобы она это видела и поняла, как и откуда это в самолёте взялось…

Я познакомилась с управлением самолёта. Непонятные триммеры оказались задними законцовками рулей высоты, которые можно отклонять вверх и вниз при необходимости, но у меня такой не возникло ни разу, но попробовала, не удобно и странно, триммеры вверх, когда нужно чтобы рули пошли вниз и наоборот. Панкратов меня успокоил, что я ещё не такой виртуозный летун, чтобы этими приспособлениями пользоваться. Что для меня проще пока осознать, что при потере возможности управлять рулями высоты я могу худо-бедно компенсировать это триммерами, на том и договорились. Пусковое кольцо для срабатывания дымовой шашки, под брюхом самолёта Панкратов вывел мне слева сбоку внизу у самого пола, не мешает, и не перепутаю ни с чем другим.

Очень понравились выдвижные предкрылки, когда я их убрала скорость возросла очень заметно и вообще, самолёт стал, словно более скользким и лететь со скоростью больше двухсот километров в час, это не то же самое, что со скоростью немного более сотни. А в один день, когда поднялся порывистый сильный ветер, я даже умудрилась зависнуть над полосой и почти испугалась, когда оказалось, что я не просто зависла, а меня несёт хвостом вперёд, то есть я лечу назад, но это длилось не долго, только пока не кончился сильный порыв ветра, а вот садиться с пробегом всего в десяток метров мне очень понравилось. Я ведь очень хорошо помню ту посадку на истоптанную коровами болотинку, когда у меня чуть голова не отвалилась. Теперь даже приземлившись на такую, я наверно удержала бы самолёт, хотя тут снова вариант, что колесо бы попало в какую-нибудь яму и ничто бы не спасло меня от капотирования. В общем, снова варианты и вероятности…

Вообще, при выпущенных по-посадочному закрылках с элеронами и выдвинутых предкрылках при минимальной тяге мотора самолёт почти зависает в воздухе – это здорово и делает возможности для маневрирования при нападении очень большими. Ради интереса, а вернее, чтобы покатать сестрёнку, предложила прокатить всех, то есть обоих техников и Верочку, в плане изучения возможностей самолёта при максимальной загрузке, для чистоты опыта ещё добрали вес канистрами с маслом и мешком с картошкой, вышло больше четырёх сотен килограммов. Правда пришлось учесть, что бензина у меня осталось всего литров пятьдесят от трёх сотен. Ничего, с трудом, но метров через сто взлетела и даже немного полетала, чтобы почувствовать управление при такой нагрузке. Верочкиным радостным эмоциям не было предела, да и техники были очень довольны. Я вот не понимаю радости от полёта пассажиром, наверно у меня уже в мозгах какой-то тумблер в другое положение встал, а они так радуются. Мне же куда интереснее был факт, что я могу в перегруз взять на борт такую значительную массу и при этом лететь почти без серьёзных ограничений.

Заканчивая тему освоения самолёта расскажу, хотя мы это сделали с Евграфовичем недели через две. После моего возвращения из полёта по заданию штаба, Панкратов потащил меня к стоянкам пешек и стал показывать мне какие-то расположенные снизу крыла по наружным частям от моторной гондолы спереди-назад полозья. Оказалось, что это штатные направляющие для эрэсов. Из его объяснений я поняла, что он предлагает пару установить у меня под крыльями в местах крепления распорок. И если я пристреляю их, то получу возможность не только убегать при необходимости, но и огрызнуться пару раз.

Установить на усиленные нервюры в этой части крыла направляющие оказалось самым простым, куда сложнее оказалось придумать, как ими прицеливаться и рассчитать углы сведения направляющих. В плане сведения решили, что срабатывание запала нужно установить на две секунды, это после пуска примерно в пятистах метра от меня, то есть, несмотря на то, что я сама фактически лечу на место взрыва, даже при максимальной скорости я за секунду пролетаю всего метров шестьдесят, а реактивный снаряд больше трёхсот. За две секунды он успевает разогнаться и расстояние до места взрыва будет метров четыреста, что достаточно надёжно защищает меня от поражения осколками своего заряда. А вот выпустить перед вражьим самолётом или вдогон такой подарок, вполне может сбить у него желание ко мне приставать. Конечно, вероятность, что мне удастся попасть и сбить другой самолёт – это сказочная удача или если он совсем потеряет осторожность и прижмётся, и тогда смогу его атаковать вдогон.

Вопрос прицеливания решили просто, сбоку закрепили откидывающийся крестик на проволоке, а на одном из боковых стёкол нарисовали перекрестье с двумя окружностями. После чего я полетела с подвешенными снарядами испытывать нашу придумку. В отличие от бомберов, у которых на полигоне мишени были на земле, мне требовалась вертикальная мишень, поэтому сначала пришлось минут пятнадцать кружить по полигону, пока не нашла с краю высокое дерево, макушку которого назначила своей целью. Прикинула расстояния, зашла на цель и выпустила первый снаряд, он пролетел и взорвался метров через двести позади от дерева. Второй улетел в сторону и вообще не взорвался. Летать на полигон и расстреливать реактивными снарядами несчастное дерево пришлось больше пяти раз, хорошо, что эрэсами бомберы работают очень редко, и не любят их, поэтому вооруженцы отдали нам два десятка снарядов без особенного противления, как я поняла из объяснения техника. В результате регулировки сведения и наработки у меня навыка, в последний, извините, крайний вылет я запулила двумя эрэсами одновременно и они взорвались почти снеся верхушку моей несчастной мишени. На чём решила поставить точку, и я стала летать с двумя реактивными снарядами под крыльями. На управляемости и скорости Тотошки их появление сильно не отразилось, а вот мне было приятно, осознавать, что я теперь могу огрызнуться, но лезть на рожон из-за этого желания не появилось. Иметь возможность и самой устраивать провокации – это совсем не одно и то же, поэтому хоть и есть у меня теперь чем огрызнуться, при встрече с немцами в воздухе я первым делом постараюсь не отсвечивать, а ракеты только если совсем припрёт…

Вообще, установку направляющих и регулировку приходил проводить серьёзный техник-вооруженец от бомберов, но теперь благодаря Верочке в полку ко мне отношение феерически доброжелательное. Вот уж не думала, что я заполучу определяющий ко мне отношение статус "сестры самой Верочки". А ведь она ничего особенного не делает, наверно просто она человечек такой светлый и солнечный, что уставшие в разлуке с семьями мужчины при виде этого сгустка радостного оптимизма и доброжелательности оттаивают и отдыхают душой. Техник помогал нам настраивать пусковые, проводить в кабину провода управления пуском, и объяснял кучу нюансов по пользованию этими снарядами. Так, к примеру, мне не рекомендовали их использовать при опасности, что они могут зацепить кусты или деревья, и пускать, когда я сама очень низко лечу и есть опасность, что пущенный снаряд зацепит землю, ведь при пуске снаряд проседает вначале. Во всех этих случаях высока вероятность, что произойдёт подрыв совсем не там, где нам нужно, из-за срабатывания контактного взрывателя. Ещё, по логике, не стоит с ними садиться, если идти на вынужденную посадку…

Как это почти всегда случается в жизни, появление новых возможностей связано с новыми сложностями и появлением дополнительных факторов, которые теперь требуется учитывать. Мои с Соседом серьёзные опасения по поводу того, что у нас будут очень большие сложности со снабжением нас немецким авиационным бензином и маслом, по крайней мере, пока нам не грозят. Не знаю, откуда, но нам привезли две полные машины бочек с немецким бензином, даже бочки оказались немецкими, похоже, что этот бензин просто где-то взяли трофеями, и удалось его на отдел получить. Порадовало, что там же оказалось и родное масло для двигателя.

Панкратов сказал, что в принципе можно летать и на нашем бензине, только добавить в него чего-то, вот только совершенно неизвестно, как к этому суррогату отнесётся немецкий двигатель, поэтому мы с ним очень рады, что у нас есть родное топливо. Так что в пятницу, двадцать третьего, доложила Николаеву, что освоение самолёта закончила и готова выполнять любые задания командования, а с утра в субботу уже привычно вылетела на маршрут.

После моего доклада Сергей Николаевич сообщил, что во все зенитные и истребительные части округа уже несколько дней, как направлен приказ с ознакомлением всем личным составом под роспись, о том, что в полку связи округа появился самолёт "ОКА" являющийся лицензионной копией немецкого связного самолёта "Шторьх", что в случае обнаружения самолёта с таким силуэтом открывать по нему огонь разрешается только в случае подтверждённых враждебных действий с его стороны или наличия на нём опознавательных знаков противника. Во всех остальных случаях огонь открывать запрещается. На что я поинтересовалась, а не приведёт ли этот приказ к тому, что немцы смогут спокойно летать в нашем тылу, в частности, использовать свои "Шторьхи" для заброса своих диверсионных и разведывательных групп? На что Николаев ответил, что риск несомненно есть, вот только немцы в наш тыл на таких самолётах летать не рискуют, и для заброски групп их не используют, предпочитая для этих целей использовать парашютный способ выброски с крупных транспортных самолётов в ночное время. Вообще, приятна такая забота, не такое уж глобальное действие, но ведь подумали и учли без всяких просьб и напоминаний с моей стороны, ведь я только ещё прикидывала, что может, стоит нечто подобное сделать, но даже не заикалась посчитав, что никто из-за меня такими вопросами на уровне фронта заниматься не станет. Как оказалось стали и даже уже сделали всё. При этом Николаев не преминул заметить, что приказ это хорошо, и хорошо, что он есть, но от дурака приказ не защитит и вероятность обстрела со стороны своих я исключать не должна и в местах, где имеется сильная зенитная оборона маршруты полётов лучше не прокладывать. А при необходимости такого полёта, обязательно дозваниваться и предупреждать, что твой самолёт похож на немецкий "Шторьх" и пусть они имеют это в виду.