Глава 22. Комнаты

Тейрин смотрел вдаль и задумчиво отбивал какой-то слышимый ему одному ритм по подоконнику свернутым в трубочку кусочком пергамента. Крит отметил, что мальчик опять другой. Он как-то очень быстро рос, менялся рывками: вчера еще чуть выше Крита был, сегодня — почти на голову перерос. Черты лица, еще вчера мягкие, заострились, стали жестче. Только взгляд остался отсутствующим. И все так же Тейрин был похож на призрака больше, чем на человека. Просто на какого-то другого призрака.

       А еще длинные светлые волосы собрал в странную прическу. Может, из-за это прически и стали заметнее изменения. И теперь корону точно нельзя на голову — застрянет, запутается в волосах.

       Крит усмехнулся своим мыслям как раз в тот момент, когда Тейрин перевел отсутствующий взгляд на него.

       “Да он их читает, что ли!” — возмутился про себя.

       — Чего тебе? — холодно спросил Тейрин.

       Крит покосился на его прическу. Потом — на руки. Тонкие белые перчатки так плотно прилегали к коже, что казалось, это его руки — белые. Неживые. Точно призрак. Причесанный.

       — Ты просил зайти, — напомнил Крит.

       — Просил зайти… — задумчиво кивнул Тейрин и снова устремил взгляд в окно. Крит не знал: вспоминает он сейчас о том, зачем и когда просил зайти, или просто думает о своем. В любом случае, выходить обратно было уже поздно, оставалось ждать.

       Тейрин глядел в окно еще какое-то время. Потом перебросил свиток через плечо — Крит поймал — и вернулся к столу. Покрутил свою доску с фигурками. Склонился над ней, засмотрелся.

       — Жаль... — произнес задумчиво, и Крит не сразу понял, это он о своем ходе или о чем-то, что в свитке. Потом подумал, что чтобы понять, неплохо было бы в свиток заглянуть и принялся разворачивать, когда Тейрин снизошел до объяснения. — Придется остаться без виверн. Сходи к ведьме, скажи…

       И снова засмотрелся на доску.

       Крит прокашлялся. А когда Тейрин поднял задумчивый взгляд, спросил:

       — Что сказать? — и объяснил. — Ведьме.

       — Остановить вестника, — отозвался Тейрин. — Мы не будем предлагать Даару сделку.

       — Повелитель, — уважительно заговорил Крит, — я могу узнать, почему ты изменил свое решение?

       Он уже давно пытался разобраться в том, как мыслит мальчик. И что самое странное, мальчик сам ему в этом помогал. Подсказывал. Объяснял. Ему, кажется, было не с кем поговорить, потому он говорил с Критом. И рано или поздно Крит намеревался это использовать. Правда, в этот раз Тейрин ничего не объяснил: в этот раз он просто раздраженно вздохнул и, щелкнув пальцами, указал на полуразвернутый список в руках.

       Крит развернул, пробежал взглядом по кривым строчкам. Писавший явно не слишком хорошо владел грамотой. Что слова, что отдельные буквы давались ему с трудом. Но примерно догадаться, что написано, было можно.

       — Рыжий человек? — переспросил Крит. — Это… тот, о ком я думаю?

       Тейрин задумчиво хмыкнул, снова глядя в фигурки.

       — И ты считаешь, он способен повлиять на ситуацию…

       — Исхожу из опыта, — пожал плечами Тейрин. — Они только и делают, что влияют на ситуацию. И никогда нельзя угадать, как именно. Они несут слишком много хаоса, и я ничего не могу просчитать.

       "А не можешь просчитать — не лезь" — одно из немногих правил Тейрина, которые Крит знал. Одно из немногих, с которым был полностью согласен.

       — Не “они”, — возразил, вновь пробежав взглядом по строкам. — Он. Рыжий один.

       — Один... — задумчивым эхом откликнулся Тейрин. — Это плохо. Это опаснее.

       Сосредоточил наконец взгляд на Крите и согласился, будто тот что-то предлагал:

       — Да. Я сам пойду к ведьме.

       Толкнул пальцем фигурку, передвигая, распрямился и прошагал мимо.

       Подхватил висящий на стене белый плащ, набросил, вышел за дверь. Полы плаща сделали крутой разворот в воздухе над полом — и помчались следом. Криту часто казалось, что плащ Тейрина — живое существо, прирученное им в каком-нибудь волшебном мире. И все хотелось потрогать ткань — понять, что это, такое летучее. Но трогать, когда оно на Тейрине, было бы странно. А пытаться добраться до плаща, когда Тейрин отлучился, было бы опасно. Тейрин узнает — Тейрин все всегда знает — и отрубит голову. На всякий случай.

       Тейрин только с виду изменился. Подрос. Прическу вон сделал.

       На самом же деле — Тейрин остался собой.

***

       Алеста лежала, прикрыв глаза. Казалось, не дышала. Казалось, застыла, умерла. Только если присмотреться очень внимательно — было видно, как едва заметно шевелятся кончики пальцев. Ну, или просто если знать — она сейчас ведет химеру.

       Тейрин осторожно отворил дверь, шагнул было к ведьме, но путь ему тут же преградил огромный черный Пес — монстр, которого Алеста привела с собой. Единственный, оставшийся рядом с ней монстр.

       Остановился между ним и ведьмой, низко опустил голову, утробно зарычал, глядя исподлобья.

       Тейрин замер, глядя на него.

       Медленно потянул с пояса кинжал. Так же медленно шагнул вперед — навстречу монстру. И монстр, припав к полу, попятился.

       — С дороги, — одними губами бросил Тейрин. Он не станет повторять дважды.

       Дважды повторять он может только, когда беседует с собой. Иногда — с непонятливым гномом. Но не сейчас.

       Ни один монстр не имеет права находиться в его дворце. А если уж забрел, если тебя приютили, прояви уважение вне зависимости от того, успела тебя ведьма спрятать в какой-нибудь сундук, или нет.

       Тейрин медленно поднял кинжал чуть выше, примерился для удара, и Пес черной молнией метнулся в сторону. Замер, прижавшись к полу, зарычал снова.

       Тейрин твердо прошагал мимо — и только тогда на пороге возник гном.

       — Тихо! — цыкнул Псу, решительно подошел к нему и потащил прочь за ошейник. Пока Пес упирался, бросил на Тейрина странный взгляд: вроде и гневный — что правитель так глупо собой рискует, с другой стороны — растерянный. По той же причине.

       Он не знал: Тейрин не рисковал.

       Тейрин никогда не рискует.

       — Алеста! — позвал он, останавливаясь над ложем. Хотел было сесть на край, но присмотрелся — и передумал. Ложе показалось слишком грязным. Просто присел рядом, заглянул в лицо.

       Она была напряжена, хмурилась, тяжело дышала.

       Она устала.

       Но отозвалась, хоть и хрипло.

       — Да, Тейрин…

       — Разверни химеру, летящую в Даар, — приказал он.

       Она ухмыльнулась как-то через силу. И с видимым трудом уточнила:

       — Не… передумаешь… опять?

       Тейрин тяжело вздохнул. Захотелось наотмашь ударить. Разок — чтобы запомнила, с ним не стоит шутить. Не насчет его планов. А то обнаглели уже вконец. Гном гневно зыркает, ведьма — издевается. Но бить ее было нельзя. Она держала химеру, которую теперь нужно вернуть. Да и перчатки придется опять менять, идти за новыми в другое крыло дворца…

       К тому же, еще через мгновение Тейрин понял, как ответить.

       Приблизился, насколько мог. Прошептал в самое ухо:

       — Туда идет Затхэ, — она вздрогнула. — К тому же… — он поднялся, заговорил громче, прошелся по комнате, заложив руки за спину. — Мне нужно, чтобы ты отправила еще одну химеру, срочно.

       — Вести сразу две? — уточнила она, уже совсем иначе, уже очень серьезно. И даже почти перестала хрипеть — собрала силы.

       — Сразу две, — эхом отозвался Тейрин. — Вторая химера принесет письмо Нивену, — на последнем слове развернулся к ней, последнее слово проговорил с особыми нажимом, и оказался прав — она снова вздрогнула.

       — А он… они…

       — Они разделились. Я не знаю, где эльф. Но ты всегда умела его находить, не правда ли?

       — Ты просишь слишком много, — прошептала она. — Моих сил не хватит…

       — Подумай, — равнодушно бросил Тейрин. — Рыжий без твоего Нивена — долго проживет? Идущий в Даар рыжий. Один. А впрочем…

       Оборвал себя на полуслове и зашагал прочь, к двери.

       — Стой! — процедила Алеста — ей явно было тяжело. — Принеси письмо… которое доставить…

       Она замолчала надолго. То ли трудно было говорить, то ли трудно произнести имя.

       — Нивену, — все так же равнодушно подсказал Тейрин.

       — И тело для… химеры…

       — Тело тоже мне принести? — ровно спросил Тейрин.

       Ответа уже не дожидался — это была шутка, а ей сейчас не до шуток. Помрет еще — где потом новую ведьму искать? Нет, ведьм вокруг, конечно, полно, но где найти такую, которой можно доверять? Которая не предаст, и не потому что ты много платишь, не потому что знаешь грязный секрет или держишь ценного заложника — нет, с этой все гораздо сложнее и проще в то же время.

       Она потеряла ребенка, дважды. Это талант — умудриться потерять не своего ребенка. Дважды.

       И теперь ей нужен был ребенок, чтоб оберегать его. Даже если тот боится запачкать об нее свои белые перчатки, а об ее ложе — плащ.

       Именно поэтому и только поэтому Тейрин терпел ее во дворце вместе с ее животным.

       Животное зарычало из тьмы, из угла в коридоре — там его удерживал Крит.

       — Отпусти уже, — отмахнулся Тейрин и пошел прочь. Бросил, не оборачиваясь. — И найди тушку для химеры. Быстро.

       Он слышал, как животное рвануло прочь от гнома. Но не к нему — выбежало было за поворот, рыкнуло еще раз и скрылось в комнате ведьмы.

       Он знал: Пес, каким бы страшным и большим ни был, всего лишь животное. Животные чуют страх. Пес видел Тейрина, он чуял Тейрина, он знал: Тейрин не боится. Значит, бояться надо ему, Псу.

       И Пес боится — прячется.

       Значит ли это, что с Тейрином что-то не так? Тейрин не боится, потому что точно знает, когда бояться? Или в нем сломаны какие-то механизмы выживания?

       Он ослабил верхние завязки на плаще.

       Тут, внизу, было душно. Ему нужно было наверх, к окнам, а лучше — на крышу.

       К воздуху.

***

       Ух’эр остановился.

       За завесой была комната. Не лес, не сад, не королевский дворец, не зеркальный лабиринт, не какой-нибудь огромный цветущий мир — одна комната. Меньше, чем та поляна, которую когда-то создал на пределе сил. Потому, наверное, он и заметил комнату так поздно: будь тут дворец, давно бы почуял, а на комнату — совсем немного сил уходит.

       “Странно, — подумал Ух’эр. — Кому может сниться комната? Кто мечтает о комнате? Ладно, я еще понял бы, если б кошмар, вот мечтал ты о дворце, а тебе — на комнату! А лучше темницу”.