ГЛАВА 6

Лэндон

Розовые губы Пайпер приоткрылись и блестели, вдохи страсти заставляли ее грудь подниматься и опускаться. Впадина у основания шеи трепетала, а руки двинулись к поясу джинсов, чтобы расстегнуть пуговицу. Вокруг основания моего позвоночника закрутилось вожделение, жар моего желания делал прохладную воду похожей на огненную ванну.

Ее бедра качнулись, открывая сантиметр за сантиметром безупречной кожи, когда девушка опускала джинсовую ткань. У меня чесались руки от необходимости прикоснуться к этим длинным и стройным ногам.

Я застонал, когда ее пальцы приподняли край рубашки и стянули ее через голову, обнажая упругий живот и полную грудь, едва сдерживаемую розовым кружевом. Опуская рубашку на землю, она мотнула светлой гривой, ниспадающей по спине и плечам, как шелковая вуаль.

Потеряв дар речи и способность дышать, я боялся говорить, боялся произнести какой-либо звук, чтобы не спугнуть ее. Я безумно боялся все испортить.

А потом она обернулась.

Сердце заколотилось в горле, живот свело судорогой.

Пайпер уходила.

Твою же мать! Блять, блять, блять.

Но когда я догнал, что она просто шла к лестнице на другом конце бассейна, мои ноги стали ватными. Я слегка присел, опустив плечи чуть ниже уровня воды.

Встав на первую ступеньку бассейна, так что ее ступни были скрыты водой, Пайпер стала похожей на русалку. Совершенную и неземную. Девушку из мифов и легенд.

Мой взгляд вернулся к ее лицу. Во рту пересохло, когда она сделала один неуверенный шаг, затем другой, опускаясь все ниже и ниже в воду. Я подождал, пока она не окажется на самом последнем ярусе, прежде чем встать и двинуться вперед. Ночь была удивительно тихой, заряженный нашим быстрым дыханием воздух был наполнен звуками потоков из бассейна и щебетанием цикад.

Стоя на самой низкой ступеньке, Пайпер выглядела выше обычного, давая мне возможность видеть в ее расширенных темных зрачках свое отражение. Я приподнял мокрые руки чуть выше ее плеч, отправив капли воды скользить по ее коже. Они пробежали по ее ключице и помчались по изгибу груди, смачивая кружево бюстгальтера.

Я вздрогнул и опустил голову, чтобы провести языком по возбужденным соскам, натягивающим хлипкую ткань.

Пайпер громко вздохнула, закусив нижнюю губу и откинув голову назад. Полностью предоставляя себя мне.

Кончиком мизинца я потянул кружевной край вниз, обнажая в лунном свете ее грудь. Голодное рычание вырвалось из моего горла.

—Чертовски красиво, — восхитился я, поочередно вбирая соски в рот. Пайпер выгнула спину и схватила меня за плечи, мягкое хныканье струилось из ее открытого рта.

Намотав ее волосы на кулак, я проделал языком путь вверх по ее груди, танцуя вдоль ключицы и горла, наконец, оказавшись на ее сладких губах. Я смаковал ее вкус.

Я был как толстый ребенок в кондитерской — не мог насытиться.

Пайпер таяла в моих объятиях, ее колени дрожали. Жадные руки скользнули от моих плеч к моей шее. Она спрыгнула со ступеньки и сцепила лодыжки чуть выше моей задницы. Поцелуй становился глубже. Ей нужно было больше.

Если бы она только знала, как сильно я хочу сделать одно резкое движение, один длинный толчок... Я застонал, не отрываясь от ее рта, но отпустив волосы, чтобы обернуть руки вокруг ее крошечной талии.

Держа Пайпер в своих объятиях, я отступил, двигаясь глубже в бассейн, пока вода не стала покрывать основание моей шеи. А после вложил в поцелуй все, что у меня было, все, что я не мог сказать, каждую унцию желания, которое накопилось за последние шесть лет. Судя по интенсивности ее реакции, она делала то же самое.

Все ощущалось чертовски хорошо.

Мой член был плотно прижат к ее животу, пульсируя от нужды, желая оказаться глубоко внутри женщины, дрожащей в моих руках.

Пока мы целовались, я двигался кругами и наткнулся, в конце концов, на выступ, к которому прижал Пайпер. Оторвавшись от ее рта, провел поцелуями вдоль челюсти, пока не подобрался к нежной раковине ее уха. Вобрав миниатюрную мочку в рот, лизал нежную, как у ребенка, кожу.

Каждый сантиметр этой девушки был восхитителен.

И я хотел, чтобы каждый сантиметр был моим.

Пайпер издавала какие-то звуки, глотая воздух между гортанными стонами и шепотами. В моей голове они превращались в биты, и я чувствовал, как музыка принимает форму, подымаясь и опадая. Я редко придумывал слова для песен, но сейчас был способен и на такое.

Я нащупал сквозь мокрый клубок ее волос застежку лифчика, легко расстегнул и стянул лямки с плеч. Взяв идеальные холмики в свои ладони, поиграл ее сосками большими пальцами — она издала стон, от которого мой член дрогнул. Ее бедра вращались и прижимались ко мне.

Только сильное чувство самосохранения спасло меня от проскальзывания моего дружка между ее бедер ради траха в бассейне. Еще никогда я так сильно никого не хотел, даже Пайпер.

Шесть лет назад я не понимал ее уникальности. Она — светлячок среди комаров.

Я застонал, углубляя наш поцелуй и сжимая объятия. Боролся с воспоминаниями, сентиментальностью, навязчивыми эмоциями.

Что бы это ни было, оно не продлится. Оно не может длиться вечно. Пайпер заслужила хорошего парня, и уж точно я не был таким. В моих силах дать ей отличную ночь, может быть, больше, чем одну. Могу порадовать ее обалденным оргазмом, множественным оргазмом. Но я не могу дать ей будущее. Не то что с «долго и счастливо».

Мне нужен был презерватив. Сейчас же.

В последний раз облизнув ее грудь, я оттащил нас до ступенек и вынес ее из воды, шикнув в протесте на то, что могло стать еще одним поцелуем. Набрав код в панели у боковой двери, я вошел внутрь и направился прямо к своей спальне.

Аккуратно положив Пайпер на середину матраса, я отступил, чтобы полюбоваться, как лунный свет проникал через окна и освещал ее фарфоровую кожу. Она была похожа на скульптуру, вырезанную одним из великих мастеров. Возможно, Роденом. Кем-то, кто разбирался в женских формах. Человеком, который видел красоту в изгибах и впадинах.

Пайпер приподнялась на локтях и посмотрела на меня вопрошающими глазами.

— Что?

— Разве мужчина не может взглянуть на подарок, который только что развернул?

Ее мягкий смех завис в воздухе, словно туман.

— Я еще не совсем развернута. — Мои глаза упали на кружевной треугольник между ее бедер. Самый неэффективный барьер, который я когда-либо видел. После бассейна он стал полностью прозрачным.

Я наклонился, изогнул пальцы вокруг краев, чтобы мягко погладить ее складки. Глаза девушки расширились, когда она поняла, что я делаю, затем веки затрепетали. Она выгнулась на кровати, учащенно выдыхая.

Не только бассейн сделал ее влажной. Внутри она была горячей и мокрой. Я толкнулся чуть дальше. Она была охренительно тугой. Ее мышцы сжимались вокруг моих пальцев, затягивая меня глубже.

Одним движением запястья ее трусики оказались разорваны, предоставляя доступ моим пальцам к ее клитору. Снова и снова я медленно трахал ее пальцами и наблюдал, как дыхание Пайпер превращается в хрипы, как ее бедра поднимаются над кроватью навстречу моим толчкам, как дрожат ее груди, когда оргазм готов пронзить ее тело.

Я был в полном восторге. Нет других слов, чтобы описать происходящее.

Мой член был долбаной стрелой, указывающей прямо на Пайпер. Пульсирующей от отчаяния. Моя грудь сжималась вокруг легких, пока я поглощал красоту и безмятежность Пайпер Гастингс на пике удовольствия.

Она была близко, очень близко. У меня было искушение отступить. Надеть презерватив и позволить своему достоинству закончить работу. Но я не мог так с ней поступить. К тому же я хотел посмотреть за ее восхождением, не отвлекаясь на собственное освобождение.

— Лэндон, — произнесла она мое имя. И после снова, прохрипев его . В третий раз это было больше похоже на крик. Моя рука замедлилась, и я наблюдал, как она извивается и дрожит с разбросанными по подушке, словно мазками на холсте, волосами. Все ее внутренние мышцы напряглись и запульсировали.

Ее глаза открылись одновременно со сжатием бедер. Одни пленили мое сердце, в то время как другие — мою руку. А потом она усмехнулась. Мягко и сладко. Греховно.

Что делало меня чертовски счастливым.

— Я и забыла, каково это, — сказала она без задней мысли.

Я нахмурился.

— Кончать?

Пайпер покраснела и отвела взгляд. Я вытащил руку из пространства между ее бедер, скользнув пальцами по нежной коже ее ноги.

— Скажи мне.

Она отрицательно покачала головой.

— Ничего такого.

Я сел на кровать рядом с ней.

— Это не «ничего такого».

Она вздохнула.

— Может быть, я расскажу тебе. Если ты сможешь сделать это снова.

Я наклонился над ней, чтобы открыть ящик тумбочки, достать квадратик из фольги и покачать им.

— О, запросто. После того, как ты скажешь, что происходит в твоей голове.

Шалунья вырвала презерватив из моей руки, открыла его зубами, соскользнула с кровати и присела передо мной.

— Я твоя гостья. Мне решать.

И на мгновение я вернулся в ее комнату в общежитии, прячась от комендантши и молясь, чтобы ее соседка там не ночевала.

Ее мягкое проклятие вернуло меня в реальность.

— Это не... Черт. Не той стороной, — язык Пайпер показался из ее сжатых губ. Ее лицо было сконцентрировано, она перевернула резинку и скользнула ей вниз.

Я сделал глубокий вдох, когда ее руки сжали меня. В другой ситуации я бы взял новый презерватив, но это означало бы задержку экстаза. А этого вынести я бы не смог.

Я схватил Пайпер, приподнял ее и закинул под себя одним плавным движением.

— Ты умеешь торговаться.

Пайпер

На сцене Лэндон был невероятно сосредоточен и суров. Создавал совершенно синхронизированные взрывы силы и энергии. Неоспоримую основу «NothingbutTrouble».

В постели он не сильно отличался. Если я и выхватила у него презерватив, то только потому, что он мне позволил. Потому что хотел меня так же сильно, как я его. И эта власть наполнила меня эротической уверенностью.