Точно так же, как Шейн очистил свое тело от алкоголя и наркотиков, те месяцы лишили комфорта, который я нашел в объятиях Пайпер. Сначала я жаждал ее сладости, как диабетик. Но недели шли, и я понял, что все это к лучшему. Мне нужно было быть жаждущим и сосредоточенным.

У меня появился шанс взять на себя финансовое бремя заботы о Джейке. Чтобы помочь Майку и Саре, которые дали мне все. Может быть, в один прекрасный день какое-то лечение восстановит Джейка, может, появится какой-то способ восстановления функций отмерших частей его мозга... И если такое бы произошло, я хотел быть в состоянии позволить себе лучших врачей, лучшие методы лечения, все самое лучшее.

Поэтому я затолкнул память о Пайпер Гастингс в самые глубокие, самые темные уголки своего разума, утопив вкус ее поцелуев алкоголем, разбавив память о ее прикосновениях десятками, а может и сотнями других женщин. Безымянных, безликих женщин, чей смех царапал мои барабанные перепонки, от чьих духов я чесался.

Наконец, Пайпер сняла сарафан. Улыбка играла на губах, а в глазах полыхал огонь. Кремовая кожа, розовые губы и длинные ресницы, которые отбрасывают тени на скульптурные скулы. Восхитительная. Пайпер Гастингс была так чертовски великолепна, что мне было даже больно на нее смотреть.

А ее тело... Поднимающиеся и опускающиеся груди под темно-синим лифчиком без бретелек, плоский живот, низ которого прячется под такого же цвета кружевными трусиками.

Блять. Кто ж знал, что темно-синий может быть таким чертовски сексуальным?

В голове единственное слово играло на повторе. Как неустанный удар малого барабана: моя. Моя, моя, моя, моя.

Облако в небе спрятало солнце, отражая мою тень на лице Пайпер, словно метку собственности.

И, черт возьми, я хотел владеть всем в этой женщине.

Ее радостью и печалью. Ее слезами и смехом.

Мне нужно было все, особенно кусочки боли, чтобы стереть их в пыль, развеять крупинки по ветру, дабы больше никогда они не заставляли страдать ее чувствительную душу.

Пульс Пайпер бился под моими ладонями. Я скользнул руками по ее талии, поднимаясь вверх по ее ребрам прямо к мягкой груди. Мы встретились лбами, но не прикасались друг к другу губами. Я хотел дышать ее воздухом, жадно поглощая каждый ее выдох.

И это было охуенным.

Я провел языком по нижней губе девушки, прежде чем впиться в нее зубами. Укус был достаточно сильным, достаточно глубоким, чтобы оставить след, напоминание. Собственность Лэндона Кокса

Пайпер хрипло застонала, впиваясь ногтями в кожу на моем затылке и нетерпеливо покачивая бедрами.

Я опустил тонкие чашечки ее лифчика, обнажая тугие пики ее сосков. Их обычный розовый цвет потемнел от желания. Мой рот захватил правую грудь девушки, пока левая рука играла с другой. Сдержанность Пайпер развалилась по швам. Промурлыкав, она отвела руку за спину, чтобы расстегнуть бюстгальтер. Он упал на землю, словно бесполезная обертка от конфет.

Мой член отчаянно пытался пробиться сквозь материал, чтобы погрузиться в Пайпер. Обняв ее талию, я зацепился большим пальцем за пояс своих штанов и дернул их вниз, выпуская стояк на свободу.

Пайпер взглянула на мой рельефный стержень с темной, опухшей головкой и капелькой предэякулята. Прежде чем я смог остановить ее, она убрала руки с моих плеч и скользнула на землю, оказываясь у меня между ног.

— Пайпер, — ахнул я, желая иметь силу воли, чтобы, подняв ее обратно, самому встать перед ней на колени.

Если и была женщина, достойная поклонения, то это Пайпер Гастингс.

Но сейчас мой разум был полностью во власти моего члена.

Пайпер приблизила к нему лицо, проведя языком по белым зубам. Ее шелковые волосы раскинулись на моих бедрах, сверкая золотом на солнце. Девушка тяжело и возбужденно дышала, лаская меня порывами теплого воздуха.

— Господи, Пиппа, — застонал я с закрытыми глазами, а по спине пробежала дрожь. Выдохнув ее имя, я почувствовал, как ее руки обвиваются вокруг моего члена и мягкие ладони медленно начинают скользить по нему. Это исследование казалось слишком медленным и слишком нежным для накопившейся в моей груди свирепости. Я схватился за края стула, смутно заметив, что теперь я держусь крепче, чем несколько часов назад. Возможно, именно в такого рода физиотерапии я так сильно нуждался.

Но эта мысль отошла на задний план, когда язык Пайпер начал облизывать мою головку. Сначала нежно, словно кошка впервые дегустирует сливки. Но затем начались более глубокие и страстные порывы. Аппетит пришел, но далеко не удовлетворен.

Я был готов удовлетворить любые аппетиты Пайпер. Просто, ох, блять...

Губы Пайпер обернулись вокруг меня, и она стала вбирать меня в рот. Глубже и глубже. Она опускалась и поднималась, поигрывая языком. Одной рукой она крепко держала мой член, оставляя на нем влажные поцелуи.

Мой внутренний зверь желал схватить Пайпер за волосы и толкнуться бедрами вверх, получая удовольствие от ее рта в своем собственном темпе.

Но этот путь вел к потере доверия Пайпер.

Когда дело доходило до этой девушки, я был не сдержан. У меня было достаточное количество здравого смысла, чтобы понимать, что Пайпер — моя погибель.

В самом лучшем смысле.

Я чуть приподнял бедра и толкнулся в ее рот, пока она сосала и взмахивала языком.

Мне было чуть ли не больно от удовольствия, развернувшегося внизу моего живота, сокращающего мышцы и сжимающего яйца. Давление продолжало расти, от чего было трудно даже дышать. Мир уменьшился до влажного тепла рта Пайпер, тисков ее горла и решительной хватки ее рук. Солнце над головой, земля под ногами перестали существовать...

Я почувствовал, что близко, и попытался оттолкнуться.

— Пиппа. Я сейчас...

Но она лишь застонала, продолжая медленно качать головой. От вибрации и трения я задрожал.

— Ох, черт, —захрипел я. Волна удовольствия накатила и запульсировала. Руки Пайпер сжимали мои бедра, пока я кончал внутри ее рта.

Наконец, она отстранилась от меня, а я посмотрел вниз с глупой, дурацкой усмешкой, широко растянувшейся на моем лице. Язык девушки снова скользнул по мне, прежде чем она положила голову мне на ногу.

Я почувствовал эмоцию, которая казалась опасно близкой к любви. Не из-за минета, хотя, блять, он был лучшим из тех, что у меня были. Эмоции были связаны с ней. Со звуками, которые она издавала, не осознавая этого, с выражением ее лица, когда она не думала, что я смотрю на нее. С утешением, которое я находил рядом с ней.

Просто... С ней. С Пайпер Гастингс. С моей Пиппой. С девушкой, которая значила для меня больше, чем можно представить.

Я подождал несколько мгновений, пока желание попробовать ее на вкус, почувствовать давление ее бедер на моей шее и ощутить ее идеальную задницу в своих руках, не стало слишком сильным, чтобы его можно было вынести, ничего не делая. Поднявшись на ноги, я схватил Пайпер в свои объятия, несмотря на ее протесты. Черта с два. Я был готов унести ее на край света, если бы она мне позволила.

Но далеко идти не пришлось — шезлонг стоял всего в нескольких метрах от меня.

Великолепное тело Пайпер растянулось, ее голова лежала на подушке, но гладкая сливочная кожа с все еще пряталась за крошечными синими стрингами. Я натянул их, вырывая вздох из горла Пайпер, пока мой большой палец потирал влажную ткань возле ее лона.

— Черт, — прошипел я. — Тебе нравится, да?

Она еще раз ахнула, выдав что-то схожее с «да».

Я скользнул по ней взглядом, намереваясь не торопиться, потому что хотел насладиться каждым моментом.

Но как только я окунул свой язык в неглубокий колодец ее пупка, услышал звук от дверного звонка. Я посмотрел вверх в глаза Пайпер.

— Что...

Разочарование было написано на ее лице.

— Дверь. У тебя физиотерапия.

— Оставайся на месте, — строго предупредил я Пайпер. — Не двигайся, не одевайся. Просто будь здесь.

Подбежав к входной двери, я открыл ее ровно настолько, чтобы просунуть голову. Передо мной стоял парень в черной рубашке с логотипом клиники.

— Привет, я тут немного занят. Приплюсуешь любую сумму, но мне нужно около часа. Сможешь вернуться, хорошо?

— О, да. Конечно. Я просто...

— Супер! Увидимся позже! — Я захлопнул дверь и направился обратно во двор. Деньги и слава могли быть острым мечом, но у них, безусловно, были свои привилегии.