Свобода «Я»

При анализе преморбидного периода жизни будущих шизофреников возникает впечатление, что эти больные были как бы закрепощены, что они никогда не чувствовали себя свободно, что уже в раннем возрасте они ощущали бремя «маски». Их свобода появлялась главным образом в мире фантазии; действительность для них часто была труднопереносимой; они охотно бы от нее бежали (гамлетовское «to die, to sleep»)[17].

Они ощущали себя «внутри» иными, нежели снаружи. Это противоречие часто им досаждало.

Вспышка психоза является как бы прорывом этого внешнего слоя, который образовался под воздействием требований жизни и который нередко докучал больному. Поэтому с началом заболевания у больного часто возникает впечатление, что ему открывается правда о самом себе и об окружающем мире. В озарении наступает познание себя и своего предназначения, роли, которую необходимо исполнить в этом мире. Вспышка психоза становится как бы порывом к свободе. У больного возникает впечатление, что он все может (чувство божественного всемогущества, которое психоаналитиками трактуется как регрессия к периоду раннего детства). Мир маленький, он — могучий. К нему обращены все взоры, он в центре мира.

Но это чувство всемогущества, в общем, бывает кратковременным. Нельзя слишком долго тешиться властью. Больной, вырвавшись из неволи окружения, становится пленником всех тех противоречивых чувств, стремлений, образов, которые откуда-то из глубины, прежде совершенно неосознаваемые, выбрасываются вовне. «Я» утрачивает свое властвование. Больной из всемогущего властелина превращается в безвольный автомат, управляемый внешними силами, которые фактически являются фрагментами его собственного мира, а ныне, вследствие разрушения границы, отделяющей внутренний мир от внешнего) стали объективной реальностью.