Принц Золотого острова, который слушал их разговоры, удивился, узнавши, что Принц земли любил Аржантину. Она была его сестра, и уповал чрез него выпросить у Принца духов, его брата, вольность Принцессе острова Роз. Он весьма желал идти в кабинеты времени. Принц земли и его наперсник вошли в свое дерево и возвратились в принадлежащее им владение.

Невидимый Принц заметил дерево и прилагал всевозможное старание его отворить, но сие было невозможно; оно отворялось потаенно и ему неведомо. Наконец желание знать, любит ли его еще Розалия и будет ли любить всегда, принудило отложить отбытие на несколько времени. Он дожидался в сей аллее, лаская себя надеждой, что Принц земли опять выйдет, в чем и не обманулся. В один день увидел он его опять, разговаривающего с наперсником, и невидимый Принц вошел в дерево, которое было не заперто; потом сошел по лестнице, сделанной из черного дерева и выложенной слоновой костью. Сия лестница вела к дверям, которые были красной чеканной меди. Он отворил; он вошел в галерею длины и ширины удивительной. Сия галерея открыта с двух сторон: одна провождала в приятные сады, а другая к озеру. Все, к ослеплению зрения, украшено было мрамором и окружено лесом. Он вошел в сию галерею, в которой простенки зеркальные, мебели золотые и серебряные; видны лучшие сосуды, превосходные статуи и карнизы редкого фарфора. Внизу сей галереи серебряная дверь, на которой невидимый Принц прочитал сию надпись:

Невидимый Принц напрасно старался отворить сии двери; его труды были тщетны: они запирались неизвестным образом. Принц земли один их знал отворять; и после, как он их отворил, то невидимый Принц вошел в кабинет прошедшего, где увидел тот канал, на котором в первый раз Розалию узнал, и тут-то унес ее Принц духов. Он видел сего Принца, стоящего пред нею на коленях в кабинете статуи Мемнона. Сие ничего не производило, кроме возобновления его печали. Он не мог удержаться от слез, увидя, сколько после ее похищения Принц духов ее мучил. Его ярость и гнев, казалось, изображены были на глазах. Он держал ее в жесточайшем плену час от часу, и она не имела вольности выходить из своего жилища. Сия несчастная Принцесса провождала дни и ночи в слезах.

Столь жестокое состояние весьма чувствительно было для невидимого Принца: он, закрыв глаза, чтоб освободиться от горести, вышел в минуту из сего несчастного кабинета, но любовь, невзирая на то, его воротила. Какое было изумление видеть Розалию у окна, которое представляло часть прозрачной воды, где она писала при свете луны письмо; он приблизился к окну и читал следующее:

Чтение сих стихов тронул сердце невидимого Принца. Он сжалился над судьбою Розалии; но его горесть была чрезвычайна, как увидел вошедшего Принца духов, весьма разъяренного, в жилище Принцессы; он казался грозящим сделать ее плен еще жесточе, если она не будет ответствовать его желаниям. Его пылающие глаза огнем, поступка скорая, вид суровый, телодвижения угрожающие показывали варварство и ярость.

Невидимый Принц не мог смотреть на зрелище толь жестокое. Он вышел из кабинета прошедшего и вошел в кабинет настоящего. Тут он увидел Розалию, сидящую на берегу. Она держала в своих руках то письмо, которое он писал в то время, как был в замке Принца духов. Она, казалось, читала с удовольствием, и ее приятные и страстные взоры показывали смятение и любовь.

Невидимый Принц весьма желал войти в кабинет будущего; но Принц земли никогда в него не входил: он знал, что не увидит там ничего, кроме холодности и презрения от Аржантины.

Невидимый Принц провел несколько времени в кабинете настоящего; и уже зеркало показало возвращение волшебницы, которая его защищала. Отсутствие Розалии ему меньше было тяжко, нежели волшебницы, потому что он первую всегда видел. Итак, невидимый Принц, не теряя времени, чтобы застать волшебницу, вышел из кабинетов времен и отправился ко Двору Короля Золотого острова. Прибывши, попросил у волшебницы такого же камня, какой он от нее прежде получил и она в том ему не отказала. Он отправился тотчас для освобождения Принцессы и пришел к лесу, окружающему замок Принца духов. Он пошел по следам, которые были сделаны в последний раз, и наконец достиг ворот замка; перебегал все комнаты, не нашедши Розалии, потому что не сыскал кабинетов в садах, где она прежде находилась. Тщетное старание! Он погрузился в великую печаль и покушался тысячу раз лишить себя жизни; но удержался от того, вспомнив о кабинетах времен, где он может видеть, что приключилось с Розалией и в каком месте она находится. Итак, опять перешел лес до моря, где должно, севши на судно, ехать к Золотому острову, и подошел к подошве дуба, чрез который входят в замок Принца земли. Он сошел по лестнице и отворил кабинет прошедшего. Какое было его удивление, как он увидел, что Розалия уронила одну бумагу из тех, которые он писал, будучи в замке Принца духов, и что Принц, поднявши ее, пришел в такое жестокое сердце, что унес ее в минуту в замок, стоящий внизу горы, которой вершина досязала облаков.

Он хотел видеть, что Розалия делала в сие время, и вошел в кабинет настоящего. Он увидел ее в долгой зале, где Принц духов делал комнату из хрусталя. Он изображал все дела Принцессы, и Принц стерег ее день и ночь чрез духов, которые ее никогда не оставляли; она была в слезах и воздыхала беспрестанно; ее горесть видна была на глазах, испущающих слезы.

Невозможно изобразить отчаяния невидимого Принца. Он увидел унесенную свою Принцессу в ту минуту, как готов был ее освободить. Он не знал, где найти тот замок, в котором Розалия живет, потому что покрыт облаками; также не ведал ни горы, ни земли, где она могла быть. Наконец вышел из замка Принца земли и вознамерился пройти весь свет, чтоб найти Розалию. Он прибыл на берег моря, где, вошедши на корабль, отправился ее искать.

Волны были тихи, ветр благополучный раздувал паруса. И уже он потерял из виду берег, как вдруг воздух помрачился и море всколебалось, и возвещало чрез пенящиеся волны близкую бурю. Моря жестокость час от часу умножалась, и корабль Принца Золотого острова после долгого волнования наконец был носим жестокими морскими ветрами, которые стремились к берегу. Он стал на мель, и между остатками разбитого его корабля Принц ухватил доску. Он был долго игралищем ветров и волн, но наконец пристал к неведомому острову. Его удивление было чрезвычайное, как услышал он раздающийся ужасный крик, и тотчас приятный голос от симфоний и песней, которые его прельстили. Сия чрезвычайная странность принудила его приблизиться. Он пришел к самому лесу, который остерегали два дракона. Все их тело покрыто желтоватой чешуей; их извивающиеся хвосты касались земли; они выбрасывали пламя из челюстей и из ноздрей, и их сверкающие глаза устрашили бы и самого храброго из смертных. Но как Принц был невидим, то сии чудовища не препятствовали его входу. Он вошел в лес. Сие было лабиринт, потому что множество и разность аллей препятствовали его странствованию. Он шел долго, не видавши никого, а нашел только множество человеческих рук, которые видны были из земли до кисти и которые имели золотые круги, изображающие имена умерщвленных. Он многие из них прочитал; но все сие не уведомило его ни о чем. Его любопытство умножилось чрез меру, как он входил в лабиринт. Наконец, посредине кипарисной аллеи он нашел два мертвых тела. Он узнал чрез оставшуюся в них теплоту, что они недавно убиты. Сие больше его устрашило, что они имели при себе шерстяные веревочки огненного цвета, которые надеты на шеи, и что всякий держал оных конец, и казалось, будто сами удавились. Они имели на ладонях золотые круги, где написаны были имена их и двух Принцесс.

Невидимый Принц признал их владетелями двух знатных островов, которые находились в соседстве с Золотым островом; но имена двух Принцесс ему были неизвестны. Он сжалился на судьбину сих несчастных Принцев и, знавши, какое должно иметь почтение к умершим, сделал вскорости яму на краю аллеи и их схоронил. Рук сих несчастных Принцев не мог он зарыть. Они выходили из земли и остались возвышенны до низа золотого круга, который был изображен на их ладонях.

Невидимый Принц продолжал свой путь, рассуждая о странности сего приключения. Он не только видел сих Принцев, но, еще повернувши из одной аллеи, увидел великана, которого горесть, казалось, начертана была на его лице. Тяжкие вздохи вылетали из его груди, и ручей слез тек из его глаз. Он держал шерстяную веревочку огненного цвета, такую же, какую невидимый Принц нашел на шеях двух мертвых Принцев. Он последовал несколько времени сему незнакомцу, не слыхавши от него ни одного слова. Отважность, казалось, ему сопутствовала: всегда был погружен в горести, и ничто не извлекало его из задумчивости. Наконец, повернул он в лимонную аллею, где невидимый Принц увидел такого же человека, так же печального и задумчивого, как первый. Сии два незнакомца приближались друг к другу, обнялись, ничего не говоря, и оба надели свои веревочки из красной шерсти на шею и, в минуту удавившись, упали на одну сторону. Невидимый принц не мог быть так скор, чтоб отвратить их от намерения. Тщетно пробовал он развязывать шерстяные веревочки: сие было невозможно. Он их погреб также, как и двух первых, и их руки так же вышли из земли до низа золотого круга, который они имели на ладонях. Невидимый Принц не смел открыться. Он боялся какого-нибудь волшебства и начал уже отчаиваться, чтобы не заблудиться в сем лабиринте, как вдруг увидел драконов, которые стерегли вход. Он вышел и, входя далее в остров, пришел к воротам окруженного стеной большого места, где он увидел великое число людей, из которых иные лежали на дерновых кроватях, другие прогуливались по берегу ручья, а некоторые сидели под густыми деревьями и провождали все время дня в танцах и пирах. Приятнейшая музыка раздавалась в сих местах, пение птиц мешалось с великим согласием и все сие, наконец, казалось, дышало радостью и удовольствием.