23. Деррик

- Входите, - зову я, и дверь в мою спальню открывается.

Грейс ЛаКлер, жена Брайанта, входит в комнату. Хотя ей и приходится терпеть Брайанта, в этом роскошном белом халате она выглядит свежей и счастливой.

Мой брат тоже многое пережил, и Грейс вошла в его жизнь вовремя, чтобы восстановить ее. Раньше я никогда не завидовал их отношениям, но после встречи с Брук и разговоров про Эрика каждый раз, когда я вижу их вместе, каждый раз, когда я наблюдаю, как они смотрят друг на друга, боль разливается по телу прямо к моей груди. И теперь мне хочется быть похожим на них. И не с кем-нибудь.

- Что там у тебя? - В ее руке лист бумаги, явно склеенный, словно мозаика.

- Это, мой друг, твое письмо. Я собрала. - Она закрывает дверь и лучезарно улыбается.

- Быстро. Я и не думал, что ты сможешь восстановить его.

Она проходит, чтобы сесть на кровать, и протягивает письмо мне.

- Самое сложное было в том, чтобы Брайант не увидел его.

- Спасибо, что не рассказала им. – Грейс - единственная в семье, кому я сообщил о моей истории с Брук и ребенке. Остальные знают лишь то, что некоторое время я был помешан на проститутке. Ее настоящее имя им неизвестно.

Я расскажу им в конце концов. Они моя семья и заслуживают того, чтобы знать, что были бы дядюшками маленькому мальчику, если бы он не умер. На данный момент я хочу удержать все в себе, чтобы переварить все это, чтобы залечить раны. Последние пару дней были выматывающими, но забота о Лэнсе помогла отвлечься мне.

Вчера мы ездили к Лэнсу в реабилитационный центр на окраине города, потому что, как только он вернулся домой, он начал пить сильнее, чем когда-либо прежде. Он сражался с нами изо всех сил, но в конце концов мы заставили его увидеть, что он играет в опасную игру со смертью. Он по-прежнему настаивает, что он не хотел покончить жизнь самоубийством, но таблетки, которые он принял... которые чуть не убили его... были запиты бухлом, что создало смертельный коктейль в его организме. Врачи сказали, ему повезло остаться в живых.

В настоящее время он ни с кем не разговаривает, но это нормально, пока он в безопасности. Он может быть сейчас в ярости, но он успокоится.

- Я не читала его. - Грейс щекочет ногу Лиама. Малыш хихикает, лежа рядом со мной на кровати.

Лиам - счастливый ребенок. Мы вдвоем провели много времени вместе за последнюю неделю. Когда я с ним, то пытаюсь прочувствовать, что бы я чувствовал, если бы был с Эриком, как мой сын чувствовал бы себя у меня на руках. Иногда, когда Лиам хихикает, я притворяюсь, будто слышу Эрика. Временами звуки в моей голове утешают, иногда они причиняют боль. Но я не могу остановиться, не могу избегать боль потери своего сына. Поздно ночью или во время пробежки по пляжу, мне хочется, чтобы Брук была здесь и я мог поговорить с ней. Она - единственный человек, который действительно понимает эту боль.

Я не смог убедить ее остаться. С тех пор, как мы расстались, то дважды общались по телефону. Последний разговор был два дня назад, когда она еще раз поблагодарила меня за избавление ее от долгов и сказала мне, что будет менее болезненно, если мы оба отпустим ситуацию. Она хочет избежать боли, а я хочу плавать в ней. До тех пор, пока ее нет в моей жизни, я буду продолжать тонуть в агонии, и никто не спасет меня.

Игнорируя ее желания, я позвонил ей снова вчера вечером и сегодня утром. Она не взяла трубку и не перезвонила. Несколько раз у меня появлялся соблазн вернуться в Бостон, чтобы снова появиться у ее двери без предупреждения, но я понимаю, что навязывание себя в ее жизни ничего не изменит. Мне придется жить с чувством вины и сожаления до конца жизни, вспоминая ее.

- Я бы не возражал, если бы ты прочитала его, - говорю я Грейс. - Ты уже все знаешь. Мне просто интересно знать, кто это написал. - Я смотрю на письмо.

- Мы должны оставить тебя одного. Ты был такой потрясающей нянькой. Но тебе понадобится некоторое время, чтобы это все переварить. В любом случае, ему нужно сменить подгузник. - Грейс поднимает Лиама с кровати, прижимая его к своему телу. Он хватает золотую прядь ее волос, подносит ее ко рту и пускает слюни. – Мне так жаль твоего сына. Я даже не могу представить, что ты чувствуешь. - Она тянется вниз, дотрагиваясь до моей руки. - Если тебе понадобится поговорить еще, я здесь. И я не скажу никому ни слова, если ты не захочешь этого.

- Я ценю это, Грейс. Я расскажу им, когда буду готов. Но не сейчас.

- Я понимаю. Кстати, Брайант сказал, что ужин будет готов через пятнадцать минут. Ты присоединишься к нам?

- Я спущусь чуть позже. Мне нужно несколько минут.

Грейс уходит, и я долго сжимаю закрытые глаза, держась за письмо, которое я якобы послал Брук, боясь его прочитать. Наконец нахожу мужество и выхожу на террасу. Спустя две минуты я возвращаюсь в комнату, чувствуя себя так, словно меня сбил грузовик, переживая боль Брук. Возможно, я был плохим парнем, но эти слова никогда не могли исходить от меня. У меня все еще есть сердце. Я бы никогда не отнесся к ней так грубо.

Кто, блядь, написал это чертово письмо? Я не узнаю почерк.

Нужно поговорить с Брук, я снова набираю ее номер. Нет ответа. Я оставляю сообщение.

- Это снова я. Я знаю, что ты больше не хочешь меня слышать, но я хотел, чтобы ты знала, что мне жаль. Я прочитал письмо. Клянусь Богом, эти слова не мои. Я бы никогда не поступил так с тобой. Я прошу прощения за то, что ты пережила из-за чужого хладнокровия. Я выясню, кто это был. Я тебе обещаю. Пожалуйста, перезвони. Нам о многом еще нужно поговорить. Мы можем пройти через это и начать все заново. Тебе всего лишь нужно сказать слово.

Я вешаю трубку и смотрю на письмо, пытаясь разглядеть сквозь выцветшие черные чернила, чей это почерк. Возможно, это помогло бы, если бы текст был написан прописными, а не печатными буквами. Раздражает, что это ни к чему не ведет, я бросаю его на кровать, и письмо падает рядом с телефоном.

Гнев бушует во мне, я бью кулаком в стену, стиснув зубы, когда боль взрывается сквозь мои пальцы.

Возможно, я должен рассказать своим братьям, и чем скорее, тем лучше. Они могли бы помочь мне выяснить, кто разрушил мою жизнь. Что было бы, если бы Брук не отправили письмо? Что, если ребенок умер из-за боли, которую она перенесла? Если бы кто-то не был так полон решимости разлучить нас, возможно, Эрик был бы жив.

Дверь открывается, я поворачиваюсь и вижу Брайанта, уставившегося на меня. Беспокойство написано у него на лице. Он закрывает дверь.

- Ты в порядке? - Он пересекает расстояние между нами и встает на расстоянии вытянутой руки. - Что-то происходит с тобой. Не отрицай.

- Да. - Нет смысла скрывать правду. Если Брайант заметил, я уверен, что все остальные тоже.

- Ты хочешь поговорить об этом?

- Я расскажу вам всем за ужином.

Брайант складывает руки.

- Это должно быть что-то тяжелое. Это как-то связано с Лэнсом? Ты знаешь, он справится с этим. Нам осталось только ждать. Реабилитация - это шаг в правильном направлении.

Его взгляд перемещается на мою кровать. Он поднимает письмо с хмурым взглядом. - Что это?

Я думаю забрать его, но не делаю этого. Возможно, я должен двигаться вперед и рассказать ему прежде, чем всем остальным. - Это почерк мамы. Почему письмо адресовано девушке по имени Брук?

Мой желудок сжимается.

- Мамы? Это мама? Боже!

- Да, ее причудливый почерк, которым она писала только официальную корреспонденцию, так как ненавидела печатать. - Он вертит письмо в руке. - Я удивлен, что ты не помнишь. Кто такая, черт возьми, Брук? И почему это письмо выглядит так, словно оно пережило бурю?

Я не могу говорить от шока, бушующего в моем организме. Моя собственная мать разрушила мою жизнь? Зачем ей делать нечто подобное? Год, когда я переспал с Брук, был годом, когда наши родители погибли. На самом деле, примерно через полгода. Мама унесла разрушительный секрет в могилу. Если бы она прожила дольше, она бы сказала мне?

- Деррик, ты со мной? - Брайант машет письмом перед моим лицом. - Кто такая Брук?

- Женщина, о которой я рассказывал тебе некоторое время назад... из "Мираж”.

- Проститутка? - Он с весельем поднимает брови. - Зачем маме писать письмо проститутке?

- Не называй ее так. - Я засовываю руки в карманы и начинаю расхаживать по комнате. - Мама пошла на многое, чтобы удержать нас друг от друга.

- Я не понимаю. Мама знала...

- Женщина из "Мираж" Брук Райнер.

- Ты шутишь. Ты имеешь в виду свое прошлое увлечение из школы?

- Да. - Пока не поговорил с Брук, я бы не признался в том, что она былое увлечение, просто девушка, которую я однажды трахнул. Но я думаю, что она прошлое увлечение. Она оставила небольшой огонек, горящий в моей груди, тот, который раскрылся в то же самое время, когда правда всплыла наружу. Пламя, которое я скрывал от мира и себя в течение многих лет.

- Прости, чувак. Должно быть, было неловко видеть ее в "Мираж". - Он садится на кровать. - Но я до сих пор не понимаю, почему мама написала ей. Что они могли обсуждать? - Брайант падает на стул у моего стола и разглаживает письмо на стеклянном столе. - Святое дерьмо. - Он смотрит с дикими глазами. - Деррик, ты отец?

Я качаю головой. - Нет, я не отец.

- Ты имеешь в виду, что она солгала, а мама об этом узнала? Именно поэтому она написала это?

- Она, блядь, не лгала. - Слова вырвались из моего рта, как острые камни. - Она была беременна моим ребенком.

Брайант склоняет голову в сторону.

- И где ребенок?

- Он мертв, ясно? Он мертв, а у меня не было возможности быть рядом с ней там, потому что мама вмешалась в мою жизнь. - Я смаргиваю слезы с глаз, но они отказываются быть изгнанными.

- Братишка, мне очень жаль. - Брайант подходит, чтобы обнять меня за плечи. - То, что сделала мама, неправильно. Я не могу поверить, что она сделала подобное. Но ты не должен хранить это в себе. Мы твоя семья. Не неси это бремя в одиночку. Спускайся и расскажи остальным.