Глава 20

Глава 20

Один взгляд на лицо Слима, когда я вошла в двери «Пинз», о многом мне сказал.

Если бы он любил грызть ногти, скорее всего, именно этим бы сейчас и занимался. Вместо этого, он виновато улыбнулся, линии испещрили его лоб.

— Ты в порядке?

Я наклонила голову, посмотрела на него, широко раскрыв глаза, и обошла стол регистрации, где я бросила свою сумку. Каким-то чудом мне удалось не заплакать.

Лишь, когда я забралась в машину, я осознала, что не расплакалась, несмотря на то, насколько расстроенной и униженной себя чувствовала. Я понимаю, почему Декс был зол. Понимаю это. Правда. Но проблема состоит в том, что он сорвался на мне в публичном месте, это сделало все только хуже — чертовски хуже. Понятно, что мне было неловко, но неужели была такая необходимость вываливать на меня все, как на глупого ребенка?

В груди болело, и я икала, как сумасшедшая, пока ехала через два квартала к «Пинз».

Но к черту все это. Я не сделаю этого. Не собираюсь плакать без причины.

Ну ладно, причина была, но не в этом дело. Глубоко внутри я понимала, что то, что я сделала, было за гранью разумного. Если кто-либо узнает об этом, могу только представить бурю эмоционального дерьма от Придурка. Черт, Сонни, скорее всего, узнает, и я сомневаюсь, что он не вобьет в меня немного здравого смысла.

Так что, этот маленький секрет я заберу с собой в могилу.

— Я в порядке, — сказала я, и мой голос казался намного выше, чем обычно. Очевидно, я была не в полном порядке.

Последнее, чего бы мне хотелось, увидеть кого-то из Вдоводелов в ближайшее время. Особенно Декса, который, естественно, не работал с тех пор, как я осталась с ним.

Слим окинул меня недоверчивым взглядом, который едва ли скрыл его желание извиниться.

— Он был зол?

Я фыркнула, заставив моего рыжеволосого друга вздрогнуть.

— Да. Мне жаль, Айрис. Ты ведь знаешь, что нам все равно, если ты уезжаешь надолго, но Декс позвонил, как только ты уехала, — он оскалил зубы. — Извини.

Как будто я могла злиться на Слима за честность. Я пожала плечами и выудила из сумочки пластинку жвачки, протягивая кусочек ему.

— Все в порядке. Мне не стоило отлучаться на такое длительное время. — Ну, это, кажется, правда.

— Мы все немного волновались, — сверкнул он мне яркой улыбкой. — Это значит, ты нам нравишься.

Если называть кого-то тупорылым, учитывая способ показать свою привязанность, тогда я определенно не хочу иметь друзей.

* * *

Следующие несколько часов, я изо всех сил старалась не думать о том, что произошло на верхнем этаже Мейхема. Я была немного расстроена, немного зла и сильно разочарована. Разочарована, потому что я хотела, чтобы все это дерьмо с донором спермы не произошло, потому что тогда Сонни был бы в Остине, и я была бы в его доме, и все было бы просто замечательно.

От этого я почувствовала себя эгоисткой, ну да ладно.

Мы закрыли салон немногим за полночь. Я послала Дексу смс, как только забралась в машину. Если мне повезет, я доберусь к нему домой раньше него самого и смогу притвориться спящей, избегая другого дерьма. Но, если он уже дома — мне конец. Поэтому мне нужна минутка, чтобы морально подготовиться к встрече с ним.

Так что, думаю, будет хорошей идеей проехать возле Мейхема и убедиться, что он все еще там, или же…

Да уж.

Я замедлилась возле парковки, но узнала его еще до того, как подъехала. Я столько раз его видела у «Пинз», прислонившимся к стене с сигаретой между губами и пальцами, так что его фигура была узнаваема. В этом весь Декс. Расслабленный и сильный, показывающий, что ему на все наплевать.

И возле него стояла та самая, рыжеволосая, которая немногим ранее заходила в салон.

Они разговаривали, но его внимание было сосредоточено на байкере, которого я видела у Сонни дома. Тот самый, который стоял рядом несколько часов назад.

Зависть и я не знаю, что еще это было (но оно было горьким и кусало меня за глотку) встало во рту. Потому что...

А чего я ожидала? Декс что, какой-то целомудренный святой? Он был привлекательным. Невероятно привлекательным. И он мог быть довольно милым, когда захочет. Он был милым по-своему, даже, когда не хотел. И он рассказывал мне вещи, которыми, я уверена, он не часто делился. И он заботился обо мне в своей грубой Придурковатой манере. Мне нравился Декс.

Святое дерьмо.

Я не знаю, почему до меня это раньше не дошло. Возможно, потому что он мой босс и все еще довольно часто играет на моих нервах.

Но в основном, потому что я осознавала глубоко в душе, что нет никакого смысла принимать или распознавать какие-либо чувства, которые могут быть у меня к мужчине, вроде него. Мужчине, который отвечал за сестру его друга.

О Боже, я такая идиотка.

Гребаная идиотка.

Я нажала на газ для ускорения и в тоже время потянулась, чтобы взять телефон, и набрала второй номер в списке любимых контактов.

Гудки шли некоторое время, слишком долго, но в последний момент он ответил:

— Риз? — ответил Сонни хриплым голосом.

Я задержала дыхание, а затем продолжительно выдохнула.

— Привет, Сонни.

На заднем фоне было шумно. Я услышала, как открылась и закрылась дверь.

— Привет, малышка, я как раз думал о тебе, — сказал он. — Ты в порядке?

Уф. Один день из многих, когда я не в порядке, а он спросил.

— Ага, — ответила я честно. В смысле, я уже сегодня достаточно врала. Не обязательно еще сильнее подмачивать репутацию, особенно, не с моим братом.

— А ты?

— Бывало и лучше, — он вздохнул. Долго и продолжительно.

Что-то в его тоне насторожило меня.

— Что случилось? — спросила я осторожно.

— Ах, малышка, — отмазался он.

Как будто это меня остановит.

— Где ты?

— Почти в Денвере. Я не знаю, как называется этот захудалый маленький городишко, но мы в Колорадо.

Колорадо?

— Ты думаешь донор спермы там?

Три секунды вдохов должны были стать для меня предупреждающим знаком.

— Возможно. Мои друзья из Аризоны сказали, что он проезжал здесь пару недель назад, так что я надеюсь, что он поехал на север, поскольку жил там.

— Оу, — я расстроилась, поскольку мало знала о своем отце, хотя так не должно было быть. — Он жил там последнее время?

Еще одна пауза. Больше вдохов.

— Ум, не совсем. Я не думаю, что он настолько тупой, чтобы вернуться в Кали (прим. пер. — сокращение от Калифорния). Он ведь знает, что его там ищут люди.

Значит, Курт Тейлор жил в Денвере задолго до того, как сорваться куда-то в Калифорнию? Есть ли хоть что-нибудь, что заставит этого мужчину осесть?

А затем осознание ударило меня — сильно, как массивный камень, застрявший в почках, разрывающий жуткой болью все внутри.

От чего постоянно бежал этот человек, Айрис? Мой мозг кричал.

— Сон, — это все, что я смогла выдавить из своего рта, пока маневрировала по шоссе.

— Риз, — он прозвучал по-другому. Слишком опекающим.

Мы оба слишком долго молчали. Лишь устойчивые вдохи и выдохи просекали сотовую связь. Я боялась спросить, боялась получить подтверждение того страха, который прочно осел в моем желудке. А Сонни? Сонни, скорее всего, боялся ответов на те вопросы, которые у меня были.

Он знал. Он знал, что я догадалась.

Я действительно не хотела знать, но вопрос вышел каким-то хрипом.

— Там есть?..

Мой брат, мой любимый сводный братец, вздохнул.

— Прости, Риз. Я не знал, как тебе сказать.

Конечно, он не сказал. Блять. Блять. Блять!

— Лу сказал мне об этом, блять, вечность назад. Твоя мама была уже больна, а ты была еще ребенком…

Я почувствовала, что моя кровь моментально исчезла из моего тела. Когда моя мама была больна?

Я, должно быть, издала какой-то звук, потому что Сонни выпустил ряд красочных матерных слов, которые я бы оценила, не узнай только что о том, что у моего отца были еще дети, в то время, как он был женат на моей умирающей матери.

Тогда я услышала ужасные звуки, которые вырывались из моего рта.

— Мне жаль, Риз. Я знаю, что должен был тебе все рассказать, но я не смог, — пробормотал он, напрягая голос. — Я люблю тебя, малышка. Я люблю тебя, блять, так сильно, но ты уже прошла через столько дерьма, я просто не смог сделать это с тобой.

Будучи человеком, который плачет, почувствовав что-то чуть хуже нормального, позже я задамся вопросом, почему же я не ударилась в слезы из-за слов Сонни. Из-за его объяснения. Его правды и лжи. За поступки моего отца и его ошибки.

Но в тот момент все, на чем я смогла сосредоточиться — это жжение, которое царапало меня в кишках и горле. Это были предательство и зависть, злость в их чистой форме.

— Скажи что-нибудь, — умолял Сонни на линии, вырывая меня обратно из сумасшедших мыслей, роившихся в моей голове.

Мне не стоит злиться. Я вообще не должна что-либо чувствовать.

Но проблема в том, что я чувствовала.

— Айрис, — позвал он.

— Дерьмо, — пробормотала я в трубку, кое-как умудряясь следить за знакомой дорогой к дому Декса. — Я просто… Это никак не укладывается в моей голове. Сколько лет?..

Он зарычал, намекая, что этот разговор и для него не настолько простой.

— Точно не знаю. Где-то десять или одиннадцать.

Сукин-блять-сын.

И снова злость лавиной врезалась в мою грудь. Когда мне было четырнадцать, я была в середине процесса облучения. Моя мама еженедельно получала химиотерапию, которая разрушала ее. А чем занимался этот ублюдок? Делал детей? Детей, о которых он точно не будет заботиться.

Еще один ужасный звук вырвался из моего горла, как бы сильно я не старалась его сдержать.

В смысле, сколько, блядь, раз он такое делал? Ладно, мои родители были в разводе, но серьезно?

— Какого хрена с ним не так? — ахнула я в трубку.

— Я не знаю, — ответил Сонни, звуча слишком мрачно. — Он тронулся головой, малышка.

Он тронулся головой и был полным кретином. Блядским кретином.

— Я не могу в это поверить. — Потому что я помню его лицо, когда я спустилась прямо перед тем, как мама умерла два года спустя. Его лицо, когда он приходил в больничную палату, чтобы увидеть ее, четко отпечаталось в моей памяти. Он никак не мог подделать опустошенный вид, но, возможно, это была моя проблема.