Такая любовь
Она должна была позвонить в шесть и не позвонила. Вечер пропадал. Если бы он знал, что так получится, он бы сам позвонил кому-нибудь. А теперь… Теперь уже поздно: в такое время у каждого свои твердые планы, не раскачаешь.
Но около восьми неожиданно позвонила Галочка.
— Ты что делаешь?
Он ей обрадовался.
— Приезжай!
А Наталье наука будет. Чтоб в следующий раз вовремя звонила.
А она не могла позвонить. По очень уважительной причине. Она встретила Гену. Они не виделись больше года, с тех самых пор, как он женился. Он был все такой же, щупленький, как мальчишка, и рубашка на нем была ее любимая — розовая. И вот они сидели за столиком в кафе и болтали, глядели друг другу в глаза и болтали. О всякой чепухе. Кажется, ни он, ни она даже не понимали, о чем говорят. Просто им было хорошо вот так сидеть. Будто и не было года разлуки, и обид, и горечи несбывшегося.
Она помнила, что Борис ждет ее звонка. Знала, как он злится. Он всегда злился, если его планы нарушали. Но так спокойно, безмятежно было ей рядом с Геной, что даже думать не хотелось о том, чтобы идти разыскивать автомат, на ходу сочинять, почему опоздала.
В конце концов Гена сам взглянул на часы.
— Неохота расставаться… Давай вот что сделаем. Я домой сбегаю, тут рядом, три минуты. Покажусь — и обратно.
— А отпустят? — спросила она.
— Еще как отпустят.
Он, конечно, имел в виду не безразличие жены, а то независимое положение, какое сумел завоевать.
Гена убежал, подхватив свою затрепанную папочку, она нашла в сумочке две копейки.
Борис разговаривал, на удивление, сдержанно, с добродушными шуточками.
— А попозже ты появиться не могла?
— Я сегодня так устала, — издалека начала она. — Возила группу в Загорск. Все с французским языком. Замучилась, пока по-английски с ними договорилась. И еще автобус на обратном пути сломался. Поэтому и задержалась.
Он окончательно успокоился. Значит, не ее была вина в его долгом ожидании. Но неужели она приехать хочет? Ведь он ждал Галочку.
— Раз ты так устала… Может, на завтра встречу перенесем?
И ее такой поворот вполне устраивал. И приятно было, что он так о ней заботится. Однако задело: легко же он отказывается от встречи с ней.
— А что это, интересно, ты будешь делать? — ехидно спросила она.
— Не знаю. Почитаю, телевизор посмотрю…
— Ну ладно. — Она прощалась.
— Постой. А ты что будешь делать? — теперь его взяло сомнение.
— Я? Отдохну, почитаю.
— Ну смотри. Без фокусов. До завтра, — сказал он.
Едва он положил трубку, позвонила Галочка.
— Ты знаешь, я даже боюсь с тобой разговаривать.
— Что такое? — предчувствуя неладное, насторожился он.
— Я не смогу приехать. Ко мне гости нагрянули. Я тебя не зову, народ очень скучный, родственники…
Как же, знаем мы этих родственников!.. Вот досада. Опять пропадал вечер. С Натальей теперь уж никак не свяжешься — у нее телефона нет. Только что было два варианта — и сразу ни одного.
Вернулся Гена. С лицом виноватым, но просветленным надеждой. Это маска для нее, она сразу поняла.
— Ты извини. У Игорька температура. Не могу я сейчас из дома отлучаться. Но я тебе завтра обязательно на работу позвоню. А?
— Конечно, звони. — Она слегка улыбнулась, чтобы он совсем не упал духом. — Звони.
Что было делать? Ехать домой? Мать и отец весь вечер будут смотреть телевизор и решать, на кого больше похож актер — на дядю Петю с восьмого этажа или на шурина Николая. Сидеть с ними невозможно. А своей комнаты у нее нет.
Она позвонила подруге. Той, которой можно было рассказать о встрече с Геной. Подруга его наверняка помнила. К этой подруге она его даже ревновала. Но та, соседи сказали, только что ушла.
Она медленно, в задумчивости брела по улице. Зачем-то купила в киоске открытку с ромашками. Потом, как бы решившись, направилась к автомату.
— Алё, Боря? Это ничего, что я тебя от чтения отрываю? Поехала домой, но дождь начался. Вот я в будке спряталась и тебе звоню.
— Слушай, приезжай, — сказал он.
— Не знаю… Дождь как из ведра…
— Хочешь, — сказал он, — я зонт тебе подвезу?
— Да нет. Похоже, разгуливается.
— Так приедешь?
— Постараюсь.
Она повесила трубку, вышла из телефонной будки. Посмотрела вверх — небо было чистое, лишь на горизонте ползли два-три серых облака.
«Как бы действительно дождь не начался», — подумала она и пошла к троллейбусной остановке.