Глава 9

Сидел на своём Вороне и рассматривал в бинокль Днепр. Верхушка зимы. Днепр был скован льдом. Холодная зима выдалась. Морозы, по моим прикидкам, достигли отметки примерно минус двадцать три — двадцать пять. Странно. Здесь же теплее должно быть. Всё же не Сибирь матушка. Несмотря на хорошую подготовку к походу и тёплую одежду, обморожения имели место. Хотя и не критично. Лагерь будем разбивать здесь. А утром начнём переход. Лёд, то есть, вот на сколько он толстый? Выдержит ли сани с орудиями? Походные кухни. И вообще обоз? Конницу? Ладно, проверим.

— Что смотришь, княже? — Спросил рядом сидящий на коне Боян.

— Нужно будет людей пустить, проверить толщину льда. Пусть лунки пробьют в разных местах.

— Знамо дело. Пушки то тяжёлые у нас.

— Лагерь здесь разбиваем.

— Поляне уже знают, что мы на них идём.

— Наплевать. Никуда не денутся. Это даже хорошо. Может на битву в открытом поле решатся?

— Хорошо бы. — Вставил своё слово, сидевший на коне по другую от меня сторону, Гуннульв. — А то бегай за ними по этим дебрям.

В Чернигове я оставил две сотни воинов. Охранять наш законный трофей и раненых. Грабить и беспредельничать запретил. Это теперь мой город. Радимичи ещё этого не поняли, но от это уже не имело значения. Из сбежавших, вернулось около сотни. Сложили оружие и встали на колени. Вернулись те, у кого здесь были семьи. Отказались приходить, не местные, не с Чернигова, у которых никого в городе не было. Но на это плевать. Никуда не денутся. Всё равно их достану. Или им придётся бежать дальше, захватив своих родных. Бежать с родных мест. А сейчас время такое, один ты без родни никто, чужак, которого всякий норовит обобрать или полонить. Теперь впереди войска шло почти две с половиной сотни радимичей. Без оружия и безбронные.

По обеим сторонам от войска скользили дружинники на лыжах. Лыжи тут знали, так что проблем в их изготовлении и умении пользоваться не было. Из этих я сформировал отряды егерей. Они выполняли функции боевого охранения. Три раза обнаруживали засады, устроенные пока ещё не покоренными радимичами и один раз полянами. Все три засады разгромили. Взятых в полон, после допроса, повесили. Палачами выступали уже мои радимичи. Повязать кровью, самая лучшая связка. Назад для них пути не будет.

Мстиша теперь почему-то всё время ехала в возке, закутанная в меха. С ней ехала Звенислава. Первуша сам попросил Мстиславу, взять девку в услужение на время похода. Оставлять её в Чернигове он напрочь отказался. Хирдманы и дружинники над ним подшучивали. Вызывались лично посторожить его невольницу, чтобы не сбежала. На что он злился. Это вызывало ещё больший смех. Княгиня слушая шутки воев, только улыбалась, посматривая на некогда гордую боярыню. Один раз, двигаясь на коне рядом с возком княгини, где сидела и Звенислава, услышал разговор Мстиши с боярышней.

— Что, Звенислава, быстро Первуша тебя послушанию научил?

— Да, госпожа.

— Быть женой моего воя лучше, чем быть рабой, Звенислава, согласись?

— Да, светлая княгиня.

— Молодец. Умная девочка. — Я усмехнулся, слыша это, от Мстиславы, которая сама была старше боярышни на год, максимум на два. — И ещё, Звенислава, — продолжила моя жена, — моли богов, чтобы он живым из похода вернулся. Так как он единственный твой защитник. Если его не станет, я тебя нурманам отдам. Видела я, как тот же Рольв на тебя жадно смотрит. Даже отсюда я увидел, как Звенислава вздрогнула и побледнела.

— Пожалуйста, светлая княгиня, госпожа моя, не отдавай меня им. Я буду молится всем богам и матушке Ладе, и Макоши.

— Посмотрим, на сколько ты будешь усердной. Но нурманы для меня важнее тебя. Тем более, двое из них побратимы моего мужа, а значит и мне братьями приходятся. А Рольв родич им.

Ещё в Златограде, планируя поход, я узнал, что князем у полян является некий Дир. Вспомнил слова Алисы, моей подружки в той жизни. Она говорила, что в Киеве было два князя Дир и Аскольд. Оба варяги, то есть нурманы. Олег, которого прозвали Вещим, прикинувшись со своей дружиной купцами, обманом сумел пробраться в Киев и убил Дира с Аскольдом, вырезав их семьи, а на княжий престол посадил юного Игоря, сына Рюрика, объявив того настоящим князем, природным. А Дира с Аскольдом ложными, самозванцами. Вот только здесь имел место один Дир. Аскольда не было. Спросил у Бояна про Аскольда. Он пожал плечами. Сказал, что о таком не слышал. Боян пояснил, что лет десять назад, случился мор и вся княжья семья полян умерла, кроме одном молодой княжны. Потом в Киев, когда мор сошёл на нет, пришёл Дир со своими дружинниками. Они шли в Царьград, наниматься к императору ромеев. Поляне попросили его стать их князем, а в жены взять себе княжну. Дир согласился. С тех пор он князь полян. Дир пошёл под хузар добровольно, поэтому хузары и поручили ему собирать дань со всех подвластных им славянских племён и свозить её в Киев. Мстислава тогда, услышав про Дира, только сверкнула глазами, сказав, что всё его семейство должно погибнуть, заплатив своей кровью за смерть её отца. Теперь стоя на берегу Днепра, я понимал, что если Чернигов она пощадила, то Киев ждет полный разгром. Она не успокоится, пока не оставит от него одни головешки. Спорить с ней не стал. В последнее время, она стала более эмоциональная. Постоянно требует к себе больше внимания. И Мстиславе нужно постоянно говорить — как я её люблю. Что это с ней? Вроде я и так стараюсь быть всё время нежным, ласковым и заботливым. Этих женщин не поймёшь. Я даже на полонянок не смотрел. Как только покинули Чернигов, по ночам в шатре любовью не занимались. Она спала в теплых вязаных штанах, что-то типа рейтуз и в теплой рубашке. Только прижималась ко мне теснее. Подставляла губы для поцелуя, разрешая немного помять её грудь. Хотя всё правильно, какой тут секс? С нами в шатре теперь спала и Звенислава. Это опять же Первуша уговорил Мстиславу брать Звениславу на ночь в шатёр. Опасался, засранец, что не уследит и её утащат те же нурманы. Так как в войске кроме этих двух женщин других не было.

— Что ты мне хотел сказать, Бажен? — Спросила спокойным голосом Мстислава.

— Хочу сообщить тебе вести, светлая княгиня. Они тревожные для тебя. Я надеюсь, что ты воспримешь их серьёзно, в отличие от своего мужа.

— Что за вести?

— Дай слово, что мою семью не тронут.

— Ты мне ставишь условия, Бажен?

— Я просто хочу, чтобы моя семья уцелела.

— Сначала скажи, а я решу, на сколько они важные. — Боярин смотрел пытливо в лицо моей жены. Но Мстислава оставалась бесстрастной.

Наконец он кивнул.

— Хорошо. От хузарского посланника я узнал, что хузары обратились за помощью к ромеям. Они просят решить судьбу твоего мужа, князя Ярослава.

— Что значит решить судьбу моего мужа?

— Убить его. Как известно ромеи большие мастера в этом. Удар может ждать князя Ярослава откуда угодно. Отравленная стрела, отравленным кинжал или нож. Даже просто яд в питие или пищу. Они знают в этом толк и подкупить человека для них ничего не стоит. Причём убийца будет не один. Сколько, не знаю. Так что, поберечься ему стоит. Это, важные для тебя вести?

Я видел, как Мстислава побледнела. Но при этом ни один мускул на её лице не дрогнул.

— Важные, Бажен. По-настоящему важные. Твою семью не тронут. Из того, что тебе принадлежит, отдашь половину, мои люди проверят. Не вздумай что-то утаить. И ещё. Отдашь своих сыновей, их же трое у тебя, в заложники.

Они будут содержаться в Златограде с детьми остальных ваших бояр. Зла им чинить не будут. Это всё!

— Спасибо, светлая княгиня.

Бажена увели. Мстислава резко посмотрела на меня.

— Что, моя ненаглядная?

— Теперь, Ярославушка, готовить тебе и мне тоже будут отдельно. И всю еду проверять перед тем, как ты её будешь вкушать.

— Нет, дорогая. Я предлагаю другой вариант. Пищу мы будем брать из общего котла, пока в походе. Причём каждый раз из разных. А за ней ходить к походным кухням будем либо сами, либо вон Вторуша будет. Согласись, что отравить так нас будет фактически не возможно. Это тогда травить все котлы нужно будет.

Мстислава некоторое время молчала, размышляя, потом согласно кивнула.

— Но в Златограде, всё равно решать что-то будет нужно.

— Вот когда вернёмся, тогда и будем решать. — Накрыл её руку своей. — Ты не устала, Мстиша? Пошли отдыхать, девочка моя. Светлицу уже приготовили…

Разбили лагерь. Мои воины действовали чётко и слажено. Недаром я их гонял всё лето. И не только младшую дружину, но и старшую. Радимичи наблюдали это с удивлением. Наши походные кухни, поставили их в ступор. Первым делом, конечно, я накормил своих воинов. У каждого воина была не только своя ложка. Ложки были и у радимичей. Но и своя деревянная миска и деревянная кружка. Их делали специально для моей дружины на самом простейшем токарном станке, который соорудили мастера по дереву по моим чертежам. Правда, некоторые детали пришлось делать из металла. Но в основном станок был из дерева. Мучились со станком, даже самым простейшим долго, почти месяц. Но в итоге получилось. Я ведь не токарь ни разу. Просто видел токарные станки. Да и у отца в гараже был самопальный, он сам сделал, небольшой. Правда там электромотор был и дрель. То, чего у меня не было. Это сейчас, когда получил от Лады дар вспоминать всё, что когда-то в своей жизни видел и слышал, я мог теперь усовершенствовать его. Но это позже. Когда вернёмся. Нам много предстоит сделать.

После моих дружинников и нурман, накормили радимичей. Повара орудовали деревянными черпаками, перемешивая кашу с мясом. Дружинники с нурманами, добыли лося и двух кабанов. Принёс две миски с кашей и мясом Мстиславе и Звениславе в шатёр.

— Давайте девчонки, наворачивайте. — Поставил перед ними парящую еду. Пару кусков хлеба. — Сейчас взвар вам принесу.

— Ладо мой, а ты? — Мстислава смотрела на меня вопросительно.