- Помнишь, когда соцзащита забрала тебя?

Рефлекторно я гримасничаю. Как это вообще относится к делу.　

- Конечно, помню.

Он кивает.　

- Была семья, готовая принять тебя почти сразу же. Я убедился, что тебя отправят в приют, и прошелся по системе.

- Что...что? Зачем? - в замешательстве заикаюсь я. Зачем ему это делать и лишать меня шанса завести настоящую семью?

- Затем, что эта семья не была человеческой. И ты бы не пережила ту ночь. Так что я просто слегка подтолкнул тебя. Я заставил тебя напасть на сотрудников, которые пытались помочь тебе. А когда они схватили тебя, я дал тебе силы отбиться от них. - Он поворачивается ко мне, и его преследующие глаза цвета, усыпанного звездами ночного неба, становятся серьезными.

- И ты стала "трудным ребенком". В тот момент ты была просто еще одним забытым государством ребенком. И я мог бы продолжать наблюдать за тобой.

Я помню. Я всегда старалась оставаться незаметной, не слишком послушной, чтобы люди не заподозрили, какое внутри меня гноилось зло. Когда я набросилась на людей, пытавшихся помочь мне, я не понимала этого. Я не испугалась. Я почувствовала облегчение. Все это время я думала, что мой иррациональный страх проистекает из сдерживаемого гнева за мою мать. Я думала, что годы пренебрежения наконец-то взяли свое.

- Ты это сделал?

- Да, - кивает он. - Как только они добрались до тебя, я понял, что не смогу их остановить. Это было все, что я мог сделать, не развязывая священной войны на Земле. Но я не мог позволить им ... я не мог позволить им заполучить тебя.

- А Легион?..- Учитывая то, как он относится к своему отчужденному брату, я не удивлюсь, если он повесит это на него.

- Не осознавал ничего. Он был так увлечен тобой, что не видел, что происходит. Тоска по Адриэль сделала его небрежным. Ты была следующей любимой вещицей.

И как по щелчку настроение меняется.

Адриэль.

- Легион не знал, что Адриэль вторглась в мое тело, пока не спас меня.

- Не знал? - он лукаво улыбается, отчего волосы у меня на затылке встают дыбом. - Ты ведь не веришь в это, правда? Доказательство тому, что ты стоишь здесь и разговариваешь со мной, а не с ним. Почему ты не можешь сказать ему, что любишь его, Иден? Да потому, что ты не полностью доверяешь ему.

Я качаю головой, отрываясь от мыслей Люцифера.　

- Ты ошибаешься. Ты ни хрена не знаешь. Я ему доверяю. И черт возьми, больше, чем тебе.

Он пожимает плечами.　

-Твое дело. Или еще лучше, спроси их сама.

- И вообще, что им от меня нужно?

- То же самое, что занимало мысли Легиона. Адриэль. Дело не в том, что они хотят твоей смерти. Они хотят, чтобы она вернулась.

Люцифер читает вопросы, мелькающие на моем лице, прежде чем сделать шаг вперед в мое пространство. Я слишком ошеломлена, чтобы оттолкнуть его.

- Проверьте записи. Легион многое знает - так же, как и я. Помни, мы пали вместе.

Я моргаю.

- Зачем ты мне это все говоришь?

Его дыхание теплое, голос успокаивающий, как шепот летнего ветерка.　

- Потому что иногда молчание так же опасно, как и месть.

С этими словами он делает шаг назад и исчезает.

Я даже не успеваю перевести дух, когда открывается дверь спальни. Легион стоит, скептически нахмурив брови.

- Записи камер наблюдения, - говорю я без предисловий. - Посмотри на них еще раз.

Легион наклоняет голову набок. Его губы приоткрываются, как будто он пытается спросить, о чем, черт возьми, я говорю самым нежным способом. Я избавляю его от хлопот и рискую навлечь на себя его гнев.

- Люцифер. Он говорил со мной ... говорит со мной, - объясняю я резким тоном. - Мне кажется, я знаю источник взрыва.