Интересный человек

Среди многих интересных людей - и писателей и неписателей, — с которыми я встречался на всем протяжении своей долгой жизни, Валентин Петрович Катаев был для меня одним из самых интересных, а пожалуй, и самым интересным человеком.

Поэтому мне так и трудно о нем писать.

Пишу, а мне кажется, что он сидит рядом и читает то, что я о нем пишу. И улыбается своей неповторимой иронической "катаевской" улыбкой и в своей прелестной катаевской иронической манере говорит нечто не очень одобрительное о моих писаниях.

Одно время мы с ним крепко дружили. Дружба наша началась в пятидесятых годах, когда я поселился в Переделкине на даче, где жил и летом, и зимой.

А познакомил меня с Катаевым значительно раньше его родной брат Евгений Петров (Е.В. Катаев) - мой большой друг и в известной степени опекун на первых порах моего московского писательского становления.

Я просто не мог себе представить переделкинскую жизнь без ежевечернего общения с "катайчиками", как мы с женой называли катаевскую семью, состоящую из жены писателя Эстер Давыдовны и его детей- Евгении Валентиновны (просто Жени - для нас) и Павла Валентиновича (просто Паши).

Впрочем, иногда - довольно часто - я встречался с Валентином Петровичем и днем. Мы совершали совместные прогулки "вокруг" переделкинского "света". И он, и я ходили быстро, и он, и я при этом держали в руках трости, и он, и я много и громко смеялись, рассказывая на ходу друг другу разные смешные истории из жизни.

Я давно любил его произведения (и не только "Белеет парус"!) за их блистательное остроумие, за изящество формы, за многоцветие языка, за все, что позволяло считать Валентина Катаева наследником русских прозаиков-классиков.

Не скрою, что мои симпатии к Катаеву возросли после того, как он лестно отозвался в "Правде" о моей маленькой комедии "Заместитель", поставленной в Московском театре эстрады и миниатюр. Играли в этой комедии такие талантливые артисты, как М. Миронова, Т. Пельтцер, Я. Вельский, а поставил режиссер Лобанов.

Ценность рецензии В. Катаева для меня заключалась еще и в том, что до появления ее в "Правде" какой-то газетный критик успел обругать меня в другой московской газете за то, что я в своей комедии, по его словам, ..."дискредитирую почетное звание домашней работницы". Написано это было на полном серьезе!

В литературном мире (а точнее, мирке) известно было, что В. Катаев скуп на похвалу и что если уж он похвалил - значит, недаром! Допускаю, что кому-то моя дружба с Катаевым была не по душе и кто-то постарался сделать все, чтобы ее погасить.

Больше того, что я здесь написал, я ничего о причинах, прервавших нашу с Катаевым дружбу, сказать не могу. И не хочу! Скажу лишь, что мы наши отношения потом восстановили, но, увы, они уже не носили характера той дружеской близости, какими отличались раньше.

...Мне могут сказать: "Вот вы пишете об иронической манере катаевских суждений. Приведите хотя бы один пример таких суждений!"

Пожалуйста! Идем с Катаевым по переделкинской улице Серафимовича. К нам присоединяются дамы-литературоведы из Дома творчества. Идет разговор - о том о сем, как говорится. И вдруг из ворот своей дачи на мотоцикле выезжает К.И. Чуковский. Он сидит сзади своего внука (или правнука?) в седле. Корней Иванович - без головного убора. Седые кудри развеваются на ветру, лицо озарено благодушной улыбкой.

Дамы-литературоведы восторженно лепечут:

- Корней Иванович всегда так катается перед сном!

- Перед вечным! — говорит Катаев с каменным лицом.

Тот же Корней Иванович - сосед Катаева по даче - стоит у ворот катаевской дачи и рассказывает Валентину Петровичу про Тиночку, его внучатую племянницу:

- Мы с ней так хорошо играем, когда она приходит ко мне в гости. Куклу ее нянчим, стираем. — Корней Иванович жестами демонстрирует процесс стирки.

- Неужели она вам ваше бельишко стирает?! — говорит Катаев, изображая на своем лице ужас.

И еще. Вышли мы на очередную прогулку "вокруг света". Нас обгоняет черная "Волга", в которой сидит писатель С, а рядом с ним какой-то незнакомец, по внешнему виду из тех, кого в то время называли "вышестоящим товарищем". Писатель С. раскланивается с нами и, раскланявшись, что-то говорит своему спутнику.

- Вы знаете, что он сейчас сказал ему про нас? — спрашивает меня Валентин Петрович.

- Не представляю!

- Он сказал: "Это все мои эрэсэфэсэровские ребята гуляют. Хороший народ, но... трудный!.."

Время не только лечит, волны его очищают человеческую память от всего наносного и ненужного. В моей памяти Валентин Катаев по-прежнему мой бессмертный друг.