Видимо, мои старые кости все еще работали. Я почувствовал, как мое лицо растягивает улыбка. Широкая и восторженная.

- Да, - подтвердила она.

Как можно осторожнее я отодвинулась от Ханны и опустилась на колени перед Холли.

- Ангел... правда?

- Правда.

Я обнял ее и крепко прижал к себе. Я осыпал поцелуями ее лоб, щеки, нос, затем захватил ее рот и глубоко поцеловал. И тут мне в голову пришла одна мысль.

- Насколько беременна?

Она улыбнулась мне в губы.

- Еще один Рождественский ребенок.

Я рассмеялся, уронив голову на ее плечо в тихом смехе. Анджела родилась на Рождество, Ханна - на следующий день после Рождества.

- Что такое с нами и весной? – усмехнулся я. - Ты очень плодовитая в это время.

- Каждый раз первоапрельская шутка.

Я погладил ее по щеке.

- Похоже, что так.- Я провел пальцем по ее животу, улыбаясь, когда она захихикала. Она всегда была более чувствительной, когда была беременна. - Ты хорошо себя чувствуешь?

- Я в порядке. Устала, но в порядке.

- Ты была у доктора?

- Да. Все хорошо, и ты будешь на УЗИ, как обычно.

- На всех.

Она погладила меня по щеке.

- Я знаю. Может быть, на этот раз у нас будет маленький мальчик. Ты бы хотел этого?

- Я хотел бы, чтобы он или она был здоровым и счастливым. Больше ничего. Мне не нужно производить следующее поколение Бруксов. Мои девочки носят мое имя и мое сердце. Это все, что мне нужно.

- Я люблю тебя.

Я обхватил ее лицо руками, ее прекрасное, милое, чудесное лицо, и поцеловал ее.

- Ангел, любовь - недостаточно громкое слово. Это недостаточно сильное чувство для того, чтобы выразить все, что произошло со мной, когда ты вошла в мою жизнь. Что ты продолжаешь делать в моей жизни. Ты делаешь ее... правильной.- Я вздохнул. – Ты – дар для меня, Холли. Лучший подарок, который я когда-либо получал. - Я снова поцеловал ее. - Спасибо, что ты есть. Мой идеальный Ангел.

Ее глаза затуманились.

- Я не идеальна, но мне нравится быть твоим ангелом, - нежно прошептала она.

Я скользнул рядом с ней и заключил ее в объятия. Она устроилась удобнее, положив голову мне на плечо. Я положил руку на ее живот, широко растопырив пальцы, зная, что мой ребенок отдыхает под моим прикосновением. Холли со счастливым вздохом положила свою руку поверх моей.

Я вытянула ноги, улыбаясь, когда Анжела схватила меня за ногу во сне. Ханна спала с одного бока, а Холли свернулась калачиком на другом. Я прикасался к каждому члену моей семьи - в безопасности внутри нашего маленького гнездышка.

Следующее лето

Я поднял детские качели и осторожно отпустил их, отчего мой сын рассмеялся. Мне нравился этот звук. Его сладкое, высокое хихиканье, завершило мой мир. Я поджал губы и скосил глаза, издавая смешные звуки, а он радостно завизжал. Смеясь, я снял его с качелей и высоко поднял. Он пинал ногами и булькал от счастья, когда я медленно опускал его, потом несколько раз поднимал и кружил, как самолет. Мой сын любил эту игру.

Я прижал его к груди и поцеловал в щеку, посмеиваясь, когда он сжал мою своими длинными пальцами. Ему было всего семь месяцев, но он был невероятно силен.

Брэндон был еще одним «возвратом» к моему деду. Темные волосы, как у Холли, развивались буйными локонами, все остальное было от меня. Он был длинный, худощавый, с ярко-зелеными глазами, и Холли называла его моей мини-копией.

Он был самым большим ребенком, которого я когда-либо видел, и Холли было очень трудно родить его. Когда они передали его мне, я был потрясен его размерами. Пятьдесят восемь сантиметров и почти четыре с половиной килограмма веса. Я понятия не имел, как Холли доносила его до срока. Но она это сделала, и в канун Нового года родился наш мальчик, так же, как и его сестры - посреди бури. Холли пошутила, что это традиция, и я решил, что она права.

Мы также решили, что трех детей будет достаточно. Я никогда больше не хотел видеть, как Холли борется или чувствовать страх, который я испытывал, когда мы пережили некоторые напряженные моменты. Холли была моим миром, и мысль о том, что я ее потеряю, была невыносима. Когда она пришла в себя, мы поговорили, и вскоре мне сделали вазэктомию. Мы были так счастливы, и я не хотел, чтобы она принимала противозачаточные средства, побочные эффекты которых пугали нас обоих.

Брэндон начал грызть свою руку, возвращая меня в настоящее, и я вытащил из кармана печенье. В отличие от Ханны, он был ранним во всем. Его первый зуб начал появляться в пять месяцев, и они, казалось, вылезали без остановки.

- Вот, пожалуйста, мой мальчик. Давай найдем маму и посмотрим, что она делает, хорошо?

Он схватил печенье, радостно мусоля его, пока я шел к дому.

Завернув за угол, я заметил в саду Холли. Анджела была в доме своей лучшей подруги Карли, но к трем часам должна была вернуться.

Ханна дремала на крыльце. Моя маленькая пышечка любила поспать, но ей никогда не нравилось быть далеко от мамы, поэтому я соорудил кушетку и поставил ее на крыльце, чтобы она могла вздремнуть и быть счастливой.

Холли встала и отряхнула руки, когда мы подошли.

- Вот два моих любимых мальчика.

Она улыбнулась и поцеловала щеку Брэндона, затем коснулась моих губ. Я с радостью подчинился, схватив ее лицо свободной рукой и лаская ее губы. Она почти не изменилась, разве что стала красивее. Ее волосы были длиннее, все еще дикие и вьющиеся, и она все время улыбалась. Как я и подозревал, она была замечательной матерью, прекрасной женой и любима всеми, кто встречал ее.

- Неплохой урожай, - заметил я, указывая на корзину рядом с ней.

Она кивнула.

- Здесь куча перцев, кабачков и помидоров. Я подумала, может быть, мне стоит приготовить домашнюю сальсу, которую ты так любишь. Ты также можешь отнести немного Кэрол и Дану.

- Потрясающе.

Мое внимание привлекла машина, въехавшая на подъездную дорожку. Это был серебристый внедорожник с номерными знаками арендованной машины. За рулем сидел мужчина, и пока я смотрел, он заглушил двигатель, поговорил с кем-то сзади и открыл дверь.

Я усмехнулся.

- Еще один заблудившийся турист, без сомнения.

Такое часто случалось летом.

Холли забрала Брэндона и усадила его к себе на бедро.

- Иди, помоги им. - Она пощекотала Брэндону животик. - Мы подождем здесь.

Я подошел к внедорожнику, улыбаясь, готовый дать указания. Но когда я приблизился к машине, мужчина направился ко мне, и что-то в нем показалось мне знакомым. Он был высок, с темно-каштановыми волосами, тронутыми серебром. Темные очки закрывали его глаза. На нем были джинсы, рубашка поло и легкая куртка, но его поза была напряженной, а плечи жесткими. Он засунул руки в карманы, когда я остановился в нескольких метрах от него.

- Я могу вам помочь?

Он прочистил горло.

- Привет, Эван.

Я нахмурился, услышав его глубокий баритон, знакомый тон которого поразил давно забытое воспоминание.

- Простите, я вас знаю?

Он снял очки и шагнул вперед. Узнавание ударило меня в живот, и я уставился на него. Я видел его всего один раз, но запомнил.

- Это я, Саймон. Саймон Флетчер.

«Святое дерьмо!»

Мой шурин.

Настала моя очередь прочистить горло.

- Что ты здесь делаешь? - спросил я, убедившись, что сестры нет на пассажирском сиденье.

Он потер лицо рукой.

- Я понимаю, что видеть меня должно быть шоком, но мне нужно было приехать и повидаться с тобой.

- Зачем?

Он оглянулся через плечо.

- Моя дочь и твоя племянница хотела тебя видеть.

На мгновение я застыл в полной тишине. Холли появилась рядом со мной, Брэндон все еще сидел на ее бедре, бессвязно лепеча. Она обняла меня за талию, чтобы поддержать.

- Привет.

Он улыбнулся, и от этого движения в уголках его карих глаз появились морщинки.

- Привет. Ты, должно быть, Холли.

- Так и есть. А кто вы?

- Муж Келси, - пробормотал я.

Он быстро покачал головой.

- Бывший муж. Мы расстались вскоре после того, как мы с тобой познакомились. - Он глубоко вздохнул. - Послушай, может быть, мне следовало позвонить или написать, но мне казалось, что это лучше сделать лично. Это долгая история, но Мия хотела с тобой познакомиться. - Он порылся в кармане куртки и вытащил потрепанного плюшевого медвежонка, которого я сразу узнал. - Она хотела встретиться с человеком, который дал ей это.

Я уставился на медведя. Я никогда не заглядывал в брошенную сумку, предполагая, что все подарки, которые я принес на Рождество, все еще были в ней.

- Я... я думал, что его выбросили вместе с остальными подарками.

Он покачал головой.

- Я сохранил его и свой галстук.

- Твой галстук? – тупо повторил я.

- Это был хороший галстук. Я все еще ношу его. - Он усмехнулся, потом снова стал серьезным. - С тех пор Мия носит этого медведя с собой каждый день. Она любит каждый подарок, который ты когда-либо посылал ей.

«Каждый подарок? Все эти годы?»

Это была идея Холли - попытаться поддерживать хоть какую-то связь с Мией. Я думал, что это пустая трата времени, но она настояла, и каждый год мы посылали Мии подарок и открытку на Рождество. Саймон владел собственной инвестиционной компанией, поэтому мы отправляли пакет в его офис. Он был единственным человеком, хотя бы отдаленно добрым ко мне в то памятное Рождество, и я думал, что он был лучшим шансом убедиться, что подарки были приняты. До сих пор я понятия не имел, были ли получены подарки, но Холли хотела продолжать посылать их. В глубине души я надеялся, что Мия получит их и будет знать, что есть кто-то, кто любит ее, даже если она не знает меня.

Я моргнул.

- Я не понимаю.

- Знаю. Но я хотел бы иметь возможность объяснить. Мы проделали долгий путь, и я надеюсь, что ты будешь открыт для встречи с ней и выслушаешь мою историю.

У меня была информационная перегрузка. Я понятия не имел, что моя сестра развелась. Единственная информация, которую я слышал о своей семье, что мой брат погиб в пьяной автокатастрофе много лет назад, а отец вскоре ушел на пенсию. Обе новости я узнал через интернет. Никто не связывался со мной и не давал мне знать. Я не общался ни с кем из своей семьи после той ужасной поездки домой на Рождество много лет назад.