Глава 31

Глава 31

— Как ты посмела коснуться священной пары? Кто ты? — звенящий голосок оглушил, разом вырывая из тяжелого сна.

Я застонала, отмахиваясь от назойливого хама, прервавшего мой сон на самом интересном месте.

Что за народ тут? Вечно будят не к месту! Зависть что ли гложет?

Разлепив глаза, заметила белое облачко наклонившееся надо мной. Попытка встать вызвала стон боли. Тело затекло или примерзло, или и то и другое, и отказывалось разгибаться. Со стоном и, как мне показалось, с хрустом вытянула поджатые ноги, потянулась, разминая позвоночник и шею.

— Ты воровка?! — скривившись, пальцем прочистила ухо, оглохшее от возмущенного визга. — Где мой шурх? Куда ты его дела?

Интересуясь, глянула на серое небо, засевающее свежей снежной крупкой окружающие скалы, нехотя в сторону накануне спасенной эльфийки, чьи вопли вынужденно выслушивала вот уже несколько минут. Девушка вполне оклемалась и больше не напоминала немочь готовую отдать богу душу. Розоватые щеки радовали здоровым румянцем, глаза цвета молодой зелени горели возмущением. Наставив на меня пальчик, девушка верещала, требуя немедленного ответа.

— Не видела я твоего ящера. Ты одна замерзала в сугробе, — отмахнулась от приставучей невежды. — Был бы ящер — съела бы…

Услышав отповедь, эльфийка резко замолчала, хлопая длинными ресницами.

— Где ты меня нашла?

Молча махнув в сторону ближайшей кучи снега, к которой щедрое небо добавило за ночь еще немного, я продолжила попытки подняться на неверных ногах. Размяв пальцами задеревеневшие икры и бедра, придерживаясь рукой за обледенелую стену, кое-как поднялась, не рискуя разогнуться до конца. Подземный жар пещеры уже не казался таким злом после ночевки на снегу.

— Чорсик, как же так? — донеслось горестно из-за спины. — Малыш, как же я теперь доберусь до Трехснежья.

С трудом обернулась, чтобы увидеть, как эльфийка причитает над замерзшей тушей ящера.

«Жаль, что вчера не заметила ящера. Не пришлось бы ложиться спать голодной. Интересно на что похоже сырое мясо шурха?»- вслушиваясь в завывания девицы, подумала я.

Разогнав по телу кровь парой приседаний и наклонов, вынула нож и подошла к убивающейся эльфийке.

— Я сожалею о твоей потере, но другой еды у меня нет, — стараясь, чтобы голос звучал извинительно, показала на нож и ящера. — Жарить тоже не на чем. Свежемороженое вроде ничего, наши эскимосы едят строганину и не жалуются.

Девушка подняла на меня заплаканные глаза и непонимающе покосилась на нож.

— Ты лейла? Зачем тогда спасала? — она попятилась, нащупывая клинки на поясе.

— Я, Лекса, шла с проводниками в Трехснежье. Потерялась в пещерах. Вчера спасла тебя от обморожения, сейчас хочу спасти от голода, — как ребенку, простыми предложениями объяснила свое появление на тропе, пряча нож за спиной.

— Ты хочешь съесть Чорсика? — округлила глаза девица, осмыслив мои слова. — Сырым?

— Не сырым, а мороженным, — уточнила я, осматривая шею ящера, вспоминая, что там самое нежное мясо.

— Я, Лориль. У меня есть вяленое мясо и отвар, и горючий камень. Только огниво потеряла, когда убегала от камнеедов, — неуверенно предложила девушка.

Интересно, где ты это все прятала, дрогуша? Я же ощупала каждый сантиметр на тебе.

— У меня есть, чем разжечь камни, — сняла с пояса кресало, с интересом поглядывая на закутанную в пушистую шубку эльфийку.

Девушка разгребла снег у седельной луки и с трудом оторвала примерзшую сумку. Там нашлось мясо, немного каменных лепешек, сладости, смерзшиеся одним комком, во фляге ледышка из отвара и горючий камень.

Сине-зеленый огонек, не боявшийся усилившихся порывов ветра, отогревал озябшую ладонь. Я разогревала мясо и кусочки лепешки, нанизав на клинок кинжала. Оказывается, приятно брать горячую флягу, обжигая кончики пальцев и пить пахнущий йодом отвар, закусывая тающей во рту приторной мармеладкой. Вспомнив земные «сникерсы» грустно улыбнулась, разглядывая с аппетитом жующую шашлык эльфийку. Хотелось расспросить, откуда она взялась, если все эльфы были изгнаны из Галатуса на Землю. Но девушка молчала, и я не лезла с расспросами, про себя решив, что она полукровка, а уши — наследие далеких предков.

— Зачем ты меня спасла? — устав от затянувшейся паузы, она нарушила тишину сама.

— А не надо было? — ответила вопросом на вопрос, понимая, что не все с ней гладко.

— Уши видела? Меня брат вез в Трехснежье, в храм Астреи. Нас двое и еще трое из Канопуса, плюс проводник.

— И как связаны твои уши и храм? — не поняла логики.

— Не прикидывайся идиоткой, — нахмурилась красавица. — Я родилась остроухой у совершенно нормальных родителей. Отец решил, что это знак богини. Два дня тому мне исполнилось семнадцать, и он отправил меня в храм Астреи к тамошней жрице, чтобы решить мою судьбу.

— Судьбу девочек решает жрица?

— Именно, — буркнула девушка, отвернувшись в сторону. — Я же остроухая, а эльфы и их потомки тут не в чести. Замуж меня точно не возьмут.

В отдалении послышался неясный скрежет, словно одна скала медленно проехалась по другой. Девушка напряглась, дернувшись вскочить на ноги.

— Если вас был караван, почему тебя бросили умирать на дороге? — я проследила за ней и оглянулась на пустую дорогу. Чужое нервозное состояние передалось мне.

— Нас камнееды долго гнали. Чорсик обезумел от страха, провалился в трещину и сломал ногу. А меня о скалу приложило хорошо. Брат решил, что богиня просит меня в жертву и сбежал.

— Ты так спокойно говоришь о его предательстве? — удивилась равнодушию в голосе рассказчицы. — Вы с ним не ладили?

— Он меня любил, но я же остроухая. Был бы он на моем месте, я поступила бы так же, — уверенно закончила Лориль, вздрогнув от повторившегося уже ближе звука. — Давай собирайся быстрее. Не нравиться мне это.

— Кто такие камнееды? — задала вопрос, возвращая фляжку хозяйке, а нож в ножны на поясе.

— Сейчас сама увидишь, — бросила девушка, вглядываясь куда-то за мое плечо. — Пошли скорее.

Подхватившись, мы бодро зашагали по обледенелой тропе, уже успевшей кое-где очиститься от снежных заносов. Ветер подхватывал и швырял в лицо пригоршни колючего снега, забивая рот и нос. Земля и небо слились в единое жемчужно-серое покрывало, спрятав за ним окружающее пространство. Поврежденная нога заныла, и через сотню шагов я стала заметно прихрамывать и отставать.

— Ты чего? — бросила через плечо, легко бегущая впереди эльфийка.

— Ногу повредила, — недовольно буркнула в ответ, поморщившись от боли, ступив на пострадавшую конечность.

— Тогда без обид, подруга, — тут же решила девица. — Я благодарна за спасение, но убегу одна, если камнееды настигнут.

— Да не вопрос… подруга, — хмыкнула на откровенность, прибавляя ход и вслушиваясь в скрежет, перекрывающий вой разгулявшейся метели, приближающийся из-за поворота.