Во времена Константина еще могли сохраниться и книги Антониевой переписи, и летописи из дворца Ирода, и материалы следствия Понтия Пилата. Расследование убийства Иисуса, предпринятое Константином, полностью подтвердило Евангельские тексты.

"Иисус Христос, – пишет исследователь Леонид Болотин, был последним по плоти в Давидовой династии законным наследником земного Богоустановленного престола…Святое Евангелие однозначно указывает, что Он был не одним из нескольких законных претендентов на этот престол, а единственным.

Посему единственный из земных властителей мог принять духовно от Него наследование… Тот, кто законно принял бы на себя подвиг удерживающего мировые силы зла и беззакония, подвиг царя-самодержца, во образе Вседержительства Царя Небесного…"

Такой подвиг и принял на себя святой Равноапостольный Константин. Но уже тогда провиделась удивительная преемственность: на гробнице императора в храме Святых Апостолов начертано: «Русские роды, соединившись со всеми теми, кто их окружает, восторжествуют над Измаилом.» Да, со временем роль Византии перешла в Россию и ее столицу – Москву.

Возможно, произошло это в тот мистический момент, когда в Софийский собор Константинополя, куда являлись в выборе веры послы киевского князя Владимира, во время литургии ворвались турки. И тогда первосвященник Византии вошел в стену вместе со Святыми Дарами.

Но почему же именно в Россию перелетел двухглавый византийский орел? И почему именно сюда с некоторых пор направились главные атаки мирового зла? Не потому ли, что молитвами, страданиями и трудами многих поколений соотечественников наших была установлена мистическая связь между Землей Обетованной и Русью, которую со временем стали называть Святой!…

Узкие лесные тропинки Руси, степные дороги Причерноморья, древние камни Малой Азии… Сколько их истоптали русские калигвы, обувь странников, представлявшая собой лоскут кожи, затянутый по подъему ремнем?!

Известная былина о хождении во святой град Иерусалим «сорока калик с каликою» относит первые русские паломничества еще ко временам святого Равноапостольного князя Владимира. Летописи указывают также на св.Варлаама, игумена Дмитриевского, ходившего к Гробу Господню около 1062 года. Но уже сорока годами раньше св.Феодосий Печерский тринадцатилетним мальчиком встречался, по его словам, в городе Курске с русскими странниками, шедшими из Палестины.

В так называемом «Уставе», еще в древности приписывавшемся киевскому князю Владимиру, а позднее и в «Уставной грамоте» новгородского князя Всеволода (1127—1132) паломничества в Святую Землю официально ставятся под защиту и покровительство Церкви.

Самое знаменитое из них, описанное в книге «Хождение игумена Даниила», датировано 1107 годом: «Я, недостойный игумен Даниил, худший из всех монахов, одержимый многими грехами, недоволен во всяком деле добром… захотел видеть святой град Иерусалим и землю обетованную.»

Король Иерусалима Бодуэн 1, или, как называли его русские, Балдуин, разрешил Даниилу поставить светильник на Гроб Господень от всей Земли Русской.

Свидетельствовал игумен и о чуде Небесного Огня. Ежегодно с первых веков христианской эры сходит он под Пасху в храме Воскресения Господня.

И сегодняшний паломник раз в год может наблюдать картину, подобную той, что описал Даниил: "Двери же гробные все три запечатаны печатию царскою… Католики в великом алтаре начали верещать по-своему. И как начали читать шестую паремию… епископ подошел к дверям гробным и ничего не увидел. Тогда все люди завопили со слезами: «Карие елейсон!» – что значит «Господи, помилуй!» И тогда миновал десятый час… внезапно пришла небольшая туча с востока и стала над непокрытым верхом церкви, пошел дождь над гробом… Тогда внезапно и засиял Святой Свет в святом гробе, исходило от гроба блистание яркое.

Пришел епископ с четырьмя дъяконами, открыл двери гробные… вошел в гроб, зажег первой королевскую свечу от Света Святого… От свечи короля мы зажгли свои свечи. Свет Святой не такой как земной огонь, но чудный, светится иначе, пламя его красное, как киноварь…"

Кем же был игумен Даниил?

В былине о победе русских над половцами под Лубнами сказывается, как раненого богатыря находит на поле боя его отец, паломник из Иерусалима Данило. Битва произошла в августе 1107 года. По времени она совпадает с возвращением игумена Даниила.

Другая былина описывает более ранний эпизод. Шестидесятилетний богатырь Данила обращается к князю: «А ты позволь мне-ка снять платье богатырское и да одети мне-ка скиму да нонь калитцкую» и оставляет вместо себя сына «постоять Киеву обороною.» (5).

«Хождение» свидетельствует: ранее калика (богатырь во смирении, в богоугодных делах) носил не рясу, а кольчугу со шлемом. В свои шестьдесят лет он «борзо» лазает по скалам, измеряет глубину горной реки, ныряя на шесть метров, и расстояния определяет воинской мерою – полетом стрелы доброго стрелка.

Даниил собственноручно измерял все святыни, и эти замеры показывают нам игумена как широкоплечего человека с длинными руками. Размах рук его, в переводе на современную меру, соответствует двум метрам.

«Хождение» выдает в русском богатыре ученого книжника. Особенности этого текста идентичны стилю анонимных рукописей летописной повести о Шаруканском походе и «Слове об идолах», первого русского антиязыческого исследования. Основой его послужил пересказ греческой книги Григория Богослова со вставками и сравнениями об идолопоклонстве в античном мире и на Руси.

В «Слове об идолах» упоминается, что написано оно на корабле, идущем из Палестины на Святую гору Афон летом все того же 1107 года. Единственным из библейских лиц в книге называется пророк Даниил. И это явный намек на авторство, сделанный в духе той эпохи.

Таким предстает перед нами богатырь земли русской, ученый книжник и паломник Даниил, написавший около девятисот лет назад удивительные слова: «Сын далекого Севера, я… вступил в Иерусалим как в свою родину.»

Даниил засвидетельствовал для русских: Небесный Огонь сходит на Гроб Господень только по молитве православного патриарха, подтверждая единственную истинность нашей веры. Возможно, именно этот смиренный игумен первым заронил в сознание наших соотечественников поразительную мысль: благодатные энергии Святой Земли молитвами, трудами и подвижничеством могут быть перенесены и на нашу родину.

В XI веке Ярослав Мудрый возвел новую крепостную стену в Киеве. Главные ворота получили название Золотых. Получили во образ Иерусалима, где через Золотые ворота Спаситель вошел в город накануне Крестных Страданий.

Позднее Золотые ворота появились едва ли не во всех главных русских городах и монастырях – как бы приглашая Сына Человеческого на Святую Русь.

В Иерусалиме же Золотые ворота со времен турецкого владычества стоят замурованными. По преданию, в конце времен войдет в них антихрист. И стук его уже слышен…

Издавна каждое место на русской речке у храма называется Иорданью. А Поклонные горы? Как и у стен Иерусалима, они появились в Киеве, Владимире, Новгороде, Москве.

Глядя с них на пересечения, перекрестья дорог, чуткий русский человек видел знак креста повсюду. И называл то, что его окружает, о-к-р-е-с-т-н-о-с-т-и.

Однако святыни России создавались не только во образ Иерусалима земного, но и Града Небесного. Того, что «отверзается на небе» в Откровении Иоанна Богослова.

Стены Белого города, построенные в Москве в XVI веке, имели 12 ворот, по три на каждую сторону света – в подражание Горнему Иерусалиму. Стена приобретала таким образом священное значение. Православные горожане надеялись не столько на крепость камня, сколько на крепость Божью.

Землю Русскую – вполне сознательно – наши предки наполняли священными соответствиями. Собор Василия Блаженного, например, в старину имел 25 куполов, обозначавших Господа и 24-х старцев, сидящих у престола Его. В Государевом саду в Замоскворечье, напротив Кремля, в XVII веке были устроены 144 фонтана – во образ 144 тысяч праведников.