SCIENTIA GLORIA MUNDI

Университет. Посредине площадь — зеленая, изрезанная пересекающимися и расходящимися во все стороны дорожками. Площадь обступили здания — факультеты. У каждого здания свое лицо.

Здесь инженерный факультет. Он строг и сух.

В этом физика, гордящаяся последними открытиями античастиц атома. Они живут только немногие миллиардные доли секунды!

А здесь факультет биологии, генетики и биохимии. Уже не природой, а наукой созданы первые клетки. Это живые существа; они жизнеспособны и размножаются путем деления. Найдены гены наследственности. Обнаружены энзимы, вызывающие анархическое клеточное деление. Наступает время, когда будет возможно определять пол зарождающегося ребенка, оплодотворять женщину и по ее желанию назначать сына или дочь, создавать людей с желанной наследственностью, выращивать в колбах живые существа — людей, полулюдей и животных или части их тела; побеждать не только старость, но и смерть!!

А в этом новейшем здании — кибернетика. Оно выделяется среди старых и чопорных строений своей независимостью и высокомерностью. Оно надменно ждет своего времени, когда изолированный человеческий мозг будет включен в компьютер. Тогда машино-человек начнет свою, неведомую обыкновенным людям, работу!!!

А дальше … как их много! Скопление человеческого дарования, дерзости и опыта. Здесь все то, что делает прогресс человечества, определяет его будущее. Во всем царит спокойствие, самонадеянность, переходящая в тупую гордость.

О, Человек! Ты стоишь на грани величайших достижений, открывающих твои пути в манящее, неведомое, тайное. Но каковы бы ни были открытия твоего гения, все они не затрагивают и не изменяют дарованное тебе свыше твое Духовное Начало.

Громадное здание в классическом стиле выступило немного вперед. Его карнизы-брови нахмурены. На архитраве уверенно встала надпись: SCIENTIA GLORIA MUNDI.

В перерывах между лекциями центральную площадь пересекают тысячи студентов. Юные, веселые, жизнерадостные они идут, торопятся, по артериям дорожек в храмы познания. Но перерыв короток. Последних опоздавших проглатывают двери-рты факультетов.

Площадь пустеет.

И, точно в двенадцать часов дня, всегда как по расписанию, на одной из дорожек появляется собака. Она не бежит. Она идет. Она старая. Пройдя десять-пятнадцать шагов она оглядывается назад и спокойно ждет. На этой же дорожке появляется человек. Он идет очень медленно. Он тоже стар. Вот он доходит до центра площади, останавливается и смотрит на главное здание. Щурится. Тихо говорит:

— Уже плохо вижу. НАУКА СЛАВА ЛЮДЕЙ.

Качает головой и, постояв немного, идет дальше.

На другом конце площади, под старым деревом, стоит скамья. Единственная скамья на всей территории университета. Сюда первой приходит собака. Ложится около нее. Потом приближается ее спутник и, по-старчески, опускается на скамейку.

Изредка проходят люди. Кто взглянет, а кто и нет.

Старик сидит. Собака лежит. Молчат.

А когда на башне одного из зданий часы гулко пробьют три — первой поднимается собака. Она вопросительно смотрит на коллегу. Проходят две-три минуты — встает и он. И процессия из двух теперь движется в обратном направлении. Но возвращаясь, он никогда не читает надпись, хотя делает остановки, чтобы передохнуть.

И так, из года в год, последние девять лет собака и старик совершают свою прогулку-ритуал. Но только, когда тепло… зимой их не видно.

Прошлой осенью в ясный солнечный и багряный день старик, возвращаясь, почему-то нарушил свое правило. Он остановился и щурясь слезливыми глазами смотрел на надпись: SCIENTIA GLORIA MUNDI.

— О, как человечество ошибается и как ошибался я, когда был юным, — прошептал он.

Собака смотрела недоуменно, но ждала.

Постояв, шаркая поношенными ботинками, останавливаясь чаще чем обычно, он пошел по дорожке и скрылся на повороте за зданием.

Наступила и прошла зима.

Весной, в первое же тепло, на дорожке появилась собака. Остановившись против главного здания и немного подождав, она медленно прошла далее и, дойдя до скамейки, одна легла около нее.

Люди равнодушно проходили мимо.