Я никогда не трахаюсь больше, чем одну ночь, как правило, по той причине, что парни всегда ужасны. А потом я задаюсь вопросом, до какой степени нужно набраться, чтобы хотя бы отдаленно заинтересоваться кем-то подобным. Тем не менее, он выглядит так, словно сошел с обложки журнала «GQ», и я бы могла весь день заниматься с ним этим.
Он целует меня, пока я не начинаю задыхаться, и затем отрывается.
- Пока, герцогиня.
Я улыбаюсь ему: - Пока, горячий парень.
На шатких ногах мне удается выйти из гостиничного номера и хочется закричать в голос, потому что теперь я настолько сексуально неудовлетворенна, что могла бы снести гребанную стену.
В этот раз я бы хотела вспомнить прошлую ночь. Уверена, она бы обеспечила мне, по крайней мере, один год качественной дрочки.
Глава 2
Блейк
Я ловлю такси и еду по адресу, который дала Милли. Бруклин, какой-то склад, галерея.
Незнакомый мне хиппи - странноватый на вид - открывает дверь. Он выглядит так, будто ему нужно хорошенько помыться и подстричься. Срань господня, я рассуждаю, как моя мама, и это не очень-то круто.
- Вернулась блудная дочь, - кричит Милли, и ее голос громко резонирует в пустом пространстве. - Что это на тебе? Я вижу твои соски, - она приближается ко мне с приподнятой бровью. Милана Морган - моя лучшая подруга. Сумасшедшая, властная, преданная. Я ее обожаю. Она опирается рукой о бедро, отбрасывая длинные темные волосы за плечо. Я ухмыляюсь, когда вижу ее высокие каблуки. И следует заметить, что она в обычных леггинсах. Она низкого роста, поэтому это ее фишка. И неважно, какой на ней прикид.
- Рубашка того горячего парня. И мои соски хотят быть замеченными, - я протягиваю ей кофе, который захватила по пути.
Она смеется.
- Ты не знаешь его имени? - спрашивает подруга скептически.
- Только не надо выглядеть такой удивлённой.
Хиппи подходит к Милли, обнимая ее за плечи.
- Оу, Блейк, это Ноа. - Я закатываю глаза. У Милли самый худший вкус на мужчин - актеров, музыкантов, писателей, только свистни - и она уже тут как тут. У этого лицо будто высечено из камня. Не то чтобы я могу ее осуждать, я все еще немного навеселе от утренней затяжки.
- Эй, так какие фотки ты хочешь?
- Я - эротический актер, - медленно произносит он. - Но моя работа очень уникальна...
На моем лице расплывается улыбка.
- О, не беспокойтесь. На самом деле в Англии найдется парочка журналов, которые, возможно, заплатят хорошие деньги за эти фотки.
- Больше, чем парочка, - бормочет Милли. Я смеюсь, когда представляю побагровевшее лицо отца при виде обнаженной дочери во всех таблоидах. Шикарно.
Ноа увлеченно фотографирует меня, и, хотя я выгляжу дерьмово, его, похоже, все устраивает. Милли зачесывает мои волосы назад и быстро делает мейк. Видимо, они хотят видеть меня встревоженной... и обнаженной.
Когда мы заканчиваем, Милли целует его на прощание.
- Спасибо, Блейк, - он подмигивает. - И никогда не смейте говорить, что вы, британки, не знаете, как развлекаться.
Я смеюсь.
- Мы называем это по-другому.
- Так куда мы сегодня собираемся? – спрашиваю я Милли, как только мы оказываемся на заднем сидении лимузина.
- О, сегодня предстоит замечательный вечер. Стоун пригласил меня на их концерт.
Я жду продолжения, но она больше ничего не говорит.
- Окей, кто такой Стоун, и что за концерт?
- Вот видишь, ты совсем не слушаешь, что я тебе говорю. Стоун - гитарист из «Pandemic Sorrow». - Я не слушаю ее, потому что она встречается с бесчисленным количеством странных мужчин.
- Нет и нет. Между прочим, Ноа - хиппи, Джулиан - поэт, и, кто знает, о ком еще я не в курсе.
- «Pandemic. Sorrow». Великая рок-группа. Они играют на Мэдисон Сквер Гарден. - Окей, никогда не слышала о них, но, должно быть, они не так уж плохи, раз играют на Мэдисон.
- Откуда ты его знаешь?
Она пожимает плечами, и на ее губах играет кокетливая улыбка.
- Я встретила его на этом концерте в Майами. Помнишь «Ноут»? Бар живой музыки? - Я хмурюсь, потому что - нет, не помню. – Ты тогда сбежала с тем серфингистом примерно на три дня...
- А, точно. Багамы, дохрена кислоты. Хорошие времена. - Она вздыхает. - Итак, вы встретились в Майами. А почему видитесь теперь в Нью-Йорке?
Она пожимает плечами с ухмылкой.
- Мы связались. Ему понравился мой акцент, мне понравился его пирсингованный член, остальное и так понятно.
- Ах, я не видела пирсингованных членов с тех пор, как мой пирсингованный язык застрял на Принце Альберте Кэма Робинсона.
Она фыркает. Это было ужасно. Я вынуждена была обратиться в неотложку, и как вообще можно оправдаться, предоставив достоверное объяснение тому, что побывало в твоем рту, чтобы разорвать твой гребанный язык, проколотый пирсингом? Я думаю, у меня был вид как у одного из тех извращенцев с раздвоенными языками и татуированными глазными яблоками.
- В любом случае этот рокер... Ты не виделась с ним после Майами? - спрашиваю я. - Просто проверяю, а то прозвучало как любовная история.
Она закатывает глаза.
- Лишь однажды. Когда он в городе, мы видимся, когда его нет, я встречаюсь с Ноа и Джулианом.
- И с каждым тронутым психом, которого встретишь, - добавляю я, включая телефон.
- Жизнь - вечеринка...
- Просто продолжай танцевать. Или трахаться. Что угодно.
- Именно, детка, - она ухмыляется, убирая волосы за плечо, прежде чем натянуть на лицо огромные темные очки.
Я никогда ей не признаюсь, но ее рок-вечеринки мне нравятся больше всего. Секс, наркотики и рок-н-ролл. Как это можно не любить?
Глава 3
Блейк
Я стою прямо перед сценой, за металлической оградой, и наблюдаю, как главный вокалист практически трахает фанатов своим голосом. Да что такого в этих рок-звездах? Должно быть, дело в этом заносчивом плохом мальчике. Меня сложно отнести к ярым фанаткам, но пока что он и близко не довел меня даже до того состояния, когда я готова бросить ему свои трусики.
Толпа дичает, вжимая нас в перила с каждым толчком вперед, возможно, в надежде поймать хоть каплю его пота. Милли просветила меня, что на самом деле этот магнит девчонок - Джаг Стил, а Стоун - его брат.
Звучит последняя песня, и Милли тащит меня через толпу, что в значительной степени превращается в полноценный спорт, так как мне приходится проталкиваться через людей. Охрана едва заметным взглядом пропускает нас за кулисы. И как только мы оказываемся там, я чувствую себя чересчур одетой, чертовски важное достижение, знаете ли.
- Господи, эти сучки заставили меня почувствовать себя монахиней. - Окей, я перефразирую. Я одета практически как монахиня по сравнению с ними.
Милли смеется.
- Добро пожаловать в клуб фанаток рок-звезд. Они приходят предварительно раздетыми, так что могут встать на колени ради автографа на сиськах, - пропевает она.
- Эй, кажется, это я раньше вставала на колени ради подписанных сисек.
- Мои подписанные сиськи, твои колени, это разное.
- Хах. - И перед одним ирландским актером я встану на колени еще раз, пока он произносит всякие грязные штучки своим акцентом.
Группа сходит со сцены, и я жду, пока Милли сделает свое дело. Стоун в такой манере протягивает имя «Милана», словно потерся об нее членом.
Вокалист идет прямо, игнорируя всех, следом идет басист... басист медленно проходит мимо меня, поедая взглядом каждый миллиметр моего тела, и я почти чувствую, как он раздевает меня и нападает на сиськи. Вот это суперспособность.
- Блейк, это Стоун, - представляет нас Милли, глядя на меня с предостережением.
Отдам должное мальчикам Стил - в их семье отличные гены, прям крутые. Он смотрит на меня темными глазами, обведенными подводкой. Я не фанатка эмо-прикидов, но его взгляд действует. У него образ задумчивого непонятого музыканта. Именно то, что так любит Милли.
Его влажные волосы прилипают ко лбу точно так же, как и потная футболка прилипает к телу во всех нужных местах.
- Привет, - одаривает он меня кивком и продолжает засовывать свой язык в горло моей лучшей подруги. И это мой шанс убраться отсюда.
Рок-музыка разносится по всему помещению за кулисами. Куча разных людей расселись по диванам, кто-то прислоняется к бару, но везде, куда только ни посмотришь, полуголые девушки. В баре я получаю двойную порцию водки и выпиваю напиток с парой таблеток.
- А ты в моем вкусе. - Я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с басистом.
- Извини. Я тебя знаю?
Он ухмыляется, ступая в мое личное пространство.
- Я - Раш Уайлдер, милашка. Все меня знают.
- Тебя или твой член?
- Что ж, - он смеется. - Можешь познакомиться с нами обоими. Не желаешь, подушку? - он протягивает подушечку с логотипом их группы. - Не хотел бы, чтобы ты повредила коленки.
Я смеюсь, и почему-то он мне нравится. Этот мужчина такой же бесстыжий, как и я.
- Посмотрим, насколько ты сможешь меня напоить, а потом спроси снова, - дразню я.
У меня не было ни малейшего понятия, где я и почему здесь нахожусь. Все, что я знаю, это то, что нахожусь в каком-то номере, и здесь много людей. Все разрушено, мебель опрокинута, лампы и бокалы разбиты и беспорядочно разбросаны на полу, и я никогда не видела так много косяков, таблеток и выпивки в одном месте. В середине комнаты находится стеклянный журнальный столик, а в центре стоит ваза с блоком - не с пакетом, а именно блоком кокса. Это вечеринка.
Я, возможно, перебрала с наркотой, потому что это было нахаляву, так что, почему бы и нет? Музыка наполняет комнату, и я танцую, мои бедра покачиваются в такт, голова откидывается назад.
Девушка, танцующая со мной, смеется, отбрасывая пурпурного цвета волосы через плечо. Ее черное платье имеет вырез в форме алмаза, открывающий загорелую кожу. Она двигает руками по телу в такт музыки, и она прекрасна. Все в ней чувственно, уверенно, красиво. Она приближается ко мне, проводит по моему животу, и кончики ее пальцев обжигают мою кожу. Я смотрю вниз, наблюдая за тем, как ее черные крашеные ногти слегка касаются моего тела, и... я одета только в лифчик.