Глава 22

Меган сидела в кресле и поглаживала пальцем маленькую карточку, изучая адрес, написанный четким уверенным почерком Чарли.

Лора Холлоуэй

712 Ист Ланкастер стрит

Конауэй, Нью-Йорк 14102

Тел. (716) 555-1202

«Чарли?»

«Ммм?»

«И давно ты знала — о ней — об этом?»

Чарли взглянула в зеленые глаза, которые пристально на нее смотрели. Ой! Она кашлянула.

«Почти три года. Она нашла меня вскоре после того, как вышла твоя первая книга. Зная вашу историю и то, как ты к ней относишься, я поначалу не хотела с ней говорить. Но она была настойчива и однажды я согласилась встретиться в ней за обедом. Мы очень долго говорили. Она рассказывала мне о своих многочисленных попытках встретиться с тобой. Как и ты, сначала я ей не поверила. Но она показала мне несколько вещей и, главным образом это были письма тебе».

Пожилая женщина пожала плечами. «И я поверила ей».

Зеленые глаза с обидой посмотрели на издательницу. «Почему ты только сейчас обо всем мне рассказала? Почему не тогда, сразу же?»

Женщина хладнокровно выдержала этот взгляд. «А тогда ты была готова это услышать? Много ли я успела бы тебе сказать после „Я говорила с твоей матерью“, прежде чем ты взорвалась бы, вылетела в эту дверь, и больше не возвращалась?»

С этим Меган не могла поспорить, как бы ни хотела. И она несчастно сползла в кресле. И вновь у Чарли заболело сердце.

«Но дело даже не в этом, Мэг», продолжила издательница. «Твоя мать не хотела, чтобы я говорила тебе. Она сказала, что ты достаточно ясно дала ей понять о своем отношении на похоронах отца и, как бы это ни было трудно, она с этим смирилась».

Меган виновато покраснела, вспомнив о тех событиях на похоронах. После такого, и я бы не захотела быть со мной. Но ей не давал покоя один вопрос.

«Хорошо, здесь я могу понять логику», осторожно согласилась блондинка, у нее зарождалось неприятное подозрение. «Но если она не хотела перемирия, тогда чего же?»

Чарли ухмыльнулась, когда без труда угадала мысли подруги. «Да, я тоже об этом думала. И прямо так ее и спросила». Ее взгляд устремился куда-то в даль, а улыбка стала грустной. «Я по сей день помню обиду в ее глазах и каждое слово ее ответа. Она только сказала, „Я ничего не хочу. Только чтобы кто-то иногда рассказывал мне о ней. Как у нее дела, чем она занимается… счастлива ли она. Мне только нужно знать, что с ней все в порядке.“» Издательница беспомощно пожала плечами. «Как я на это могла сказать нет, Мэг?»

Блондинка рассеянно кивнула, задумчиво изучая карточку.

Наконец она подняла взгляд. «Я могу это взять?» показав на карточку и письмо.

«Конечно».

Она положила предметы в сумочку и встала. «Ты дала мне много пищи для размышлений, Чарли. Спасибо». Она повернулась, чтобы уйти.

«Ты поговоришь с ней?» настойчиво спросила пожилая женщина.

«Посмотрим», едва улыбнувшись ответила Меган, и быстро подняла руку чтобы остановить возражения. «Пожалуйста, Чарли. На меня много сегодня свалилось. Дай мне время все обдумать. Хорошо?»

«Хорошо», вздохнула издательница. Она понимала, что ее подруга сейчас в полном смятении. «Но ты ведь скоро мне позвонишь?» взмолилась женщина. «Мне тоже нужно знать, что с тобой все в порядке».

«Позвоню, Чарли. Обещаю», ответила она с искренней улыбкой, потом развернулась и вышла.

«Господь всемогущий», пробормотала издательница и обеими руками взъерошила волосы. «Пожалуйста, скажи мне что я поступила правильно».

Меган сидела на балконе и смотрела как розовый рассвет выбирается из-под покрывала ночи. Пытаться уснуть было бесполезно, поэтому она даже и не старалась. Ее мозг сейчас был слишком перегружен. Без сомнения, Чарли дала ей много поводов для размышления. Но, говоря по правде, она дала и надежду.

Надежду возможно, но не смелость. Не достаточно смелости, чтобы хоть раз до конца набрать номер телефона Рэнди.

Сколько бы она ни поднимала трубку и ни старалась.

Звонить матери она даже и не пыталась. Нет, это надо сделать лично.

Если она вообще это сделает.

Могу ли я это сделать? Могу ли я позволить себе этого не сделать? Неужели Чарли права? Мне настолько комфортно в своей ненависти, что я хочу, чтобы так и продолжалось, даже зная, что я ошибалась? Боже, почему я вообще раздумываю? Я годами злилась на нее и во всем ее винила. Мне было больно от мысли, что она не любит меня. А теперь у меня есть шанс избавиться от этой боли и я еще раздумываю? Бред! Повзрослей, Меган.

С таким решением Меган поднялась из кресла и направилась в комнату.

Тааак… 708, 710, 712. О, боже.

Меган медленно вела машину по живописной улочке и быстро свернула на обочину, когда заметила большие, красиво изогнутые цифры над дверью. Это был небольшой одноэтажный домик. Меган сидела и смотрела на аккуратно подстриженный газон, на который выходило большое панорамное окно. Оно было окружено высокими розовыми кустами, мирно дремлющими в эти зимние дни. Давай, Мэг, ты сможешь. Ты не для того ехала сюда три часа, чтобы сейчас струсить, подтолкнула маленькая Чарли. «Я не трушу», вслух возмутилась блондинка. «Я просто… готовлюсь», неубедительно договорила она.

Ну да, скептически протянула маленькая Чарли. А ну выметайся из машины… трусиха!

С покорным вздохом писательница открыла дверь и вышла. Она закрыла дверь, встала возле машины и глубоко вдохнула свежий холодный воздух. Меган рассеянно отметила чистые сухие улицы. Слава богу, здесь только холодно. Я еще не скоро снова захочу увидеть снег.

И ее сердце вновь сжалось при воспоминании о голубых глазах и черных волосах.

Она отодвинула этот образ на потом, и решительно пошагала через дорогу и цементный тротуар.

Она остановилась перед дверью и на минуту замерла, отчаянно умоляя успокоиться разбушевавшихся в животе бабочек.

Наконец, дрожащий палец нажал кнопку звонка.

Писательница задержала дыхание, когда дверь открылась и на пороге появилась улыбающаяся невысокая женщина с темно-рыжими волосами, примерно такого же роста что и она сама.

И увидела, как эта улыбка исчезла, как розовые щеки побледнели, а яркие бирюзовые глаза наполнились слезами.

«Мэгги?» хриплый прерывистый шепот.

«Здравствуй, мама».

Меган представляла себе несколько вариантов развития событий, но ни один из них не предполагал, что она кинется в дверь, чтобы поймать падающую мать.

Там не менее, так и произошло, когда колени Лоры Холлоуэй подвели ее.

Меган испуганно вскрикнула «Нет», бросилась в дверь и подхватила упавшую в обморок женщину. Она аккуратно опустила ее на пол. Отлично, тупица. Убей ее сердечным приступом, даже не успев с ней толком поговорить.

Тут позади нее раздался перепуганный крик.

«Лора!»

Меган повернула голову и увидела крепкую, хорошо сложенную фигуру мастера тай-чи, рухнувшую на колени рядом с ними. Синие глаза расширились от удивления, а потом быстро переместились на возлюбленную, упавшую без сознания. Кэтлин убедилась, что ее любимая в порядке и снова посмотрела на блондинку.

«Меган», приветствие было сердечным, но в то же время осторожным.

Ты думаешь, я снова хочу причинить ей боль, да? «Здравствуй, Кейт», мягко улыбнулась писательница. «Поможешь перенести ее на диван?»

Кэтлин коротко кивнула и они обе аккуратно повели ошеломленную женщину к дивану.

Усадив Лору, Кэтлин немного отошла и посмотрела на мать и дочь.

Меган сидела рядом с мамой, которая крепко сжимала ее руку и, не отрываясь, смотрела на дочь, как будто старалась убедиться, что ее дитя на самом деле было рядом.

Писательница заглянула глубоко в глаза матери. Она уже думала, что никогда не увидит их снова. И Меган увидела в этих зелено-голубых океанах каждую каплю боли и одиночества, что сопровождали ее саму все эти годы. Да поможет мне бог, она действительно не переставала любить меня!

Меган почувствовала, как ее собственные глаза наполняются слезами. Дрожащей рукой она коснулась бледной щеки матери.

«Давай попробуем еще раз», сорвавшимся голосом сказала она и нежно улыбнулась. «Здравствуй, мама».

В следующее же мгновение в ее руках оказалось рыдающее теплое тело, по которому она так много лет безумно скучала.

И пока она крепко обнимала плачущую женщину, по ее собственному лицу текли непрошенные слезы. Меган осторожно взглянула на возлюбленную своей матери и удивилась, увидев, что глаза той тоже были полны слез.

Темно-синие долго смотрели в заплаканные зеленые, а потом Кэтлин искренне улыбнулась, кивнула и тихо вышла из комнаты.

И большой одинокий осколок маленького сердечка писательницы наконец-то нашел дорогу домой.