Глава 61

Глава 61

— За тобой идут, — шепнул на ухо, забираясь ко мне на колени Курти. — Не бойся, главный хочет поговорить.

Сознание выплыло из сонного забытья. Похоже во время разговора с эдекой просто вырубилась от усталости и переживаний. Женщина, устроилась в похожем «кресле» и безмятежно посапывала в паре шагов от меня.

— Ты читаешь чужие мысли? — изумленно уставилась на кроху, забыв, что дети умеют фантазировать.

«Эльфенок» внимательно посмотрел на меня и не по-детски серьезно ответил:

— Нет, я не слышу слова. Только злость или радость. Когда больно или грустно… маме… другим…

— Ты эмпат, — догадалась я, разглядывая прильнувшего к груди ребенка. — Неужели способности лемурийцев начинают проявляться?! Сколько тебе лет, Курти.

— Вот, — после недолгих манипуляций из кулачка осталось торчать два пальчика.

— Ты слишком смышленый для своих лет, — озадаченно покачала головой, услышав испуганный возглас Тоты, резко подняла голову.

Рядом, по обыкновению нависая, материализовался инопланетянин. Бледный серый палец предпоследней третей фалангой потирал подбородок, задумчиво разглядывая нас с малышом. Был ли это тот, что говорил со мной или другой, я не смогла опознать. Темные фасетки глаз отражали обескураженность. За спиной зашевелились просыпающиеся келемаххи, послышались удивленные и испуганные возгласы, жалобы, приглушенные угрозы и детский плач.

— Тебя переводят в другую камеру, землянка, — сообщил инсектоид, делая шаг к выходу. — К келлосу, проявившему несвойственные их расе эмоции. Попытайся его успокоить.

Разбуженные женщины загомонили сильнее, выражая общее недовольство. Сопровождающие охранники подняли лучевое оружие. Главный грон обвел толпу эдерок взглядом, помедлил секунду и сообщил на эдерском:

— Планетарная система келлосов взята под контроль. Мы устанавливаем карантин сроком два оборота планеты Эдера вокруг светила Яр. Вылеты за пределы запрещены. Сейчас все вы будет доставлены на спутник, где пересядете на ваш транспорт.

Черт! Получается, гроны решили отпустить женщин. Эдерок, но не меня. Со мной ничего не ясно. Тогда лучше оставить Курти Тоте, она позаботится о малыше. Но вдруг он соврал, и уничтожит спасшихся остроухих.

Терзаясь мыслями, с сомнением посмотрела в безмятежное личико ребенка, решая его судьбу. На плечо легла костистая лапа инопланетянина и подтолкнула к выходу. Бросив растерянный взгляд на Курти, шагнула в туман. Не слушая осторожных и радостных возгласов женщин, грон отвернулся и растворился в открытом входном проеме.

— Курти, ты чувствуешь главного? Какое у него настроение?

— Он злится и немного грустит, — тут же ответил малыш. — Он не хочет тут оставаться, он хочет лететь дальше.

— Вот как! Его желания совпадают с желаниями всех келемаххов, — не удержав сарказма, прошептала я. — Вот и летел бы своей дорогой.

— О чем вы говорите? — затормозив, неожиданно обернулся инсектоид, разметав легкую вату тумана вокруг себя.

— О вас, — не соврала. — Эти облака и ваш первоначальный прекрасный облик карающих посланцев небес, очень напоминает земные религиозные притчи. Вы уже были на Земле раньше?

— Вполне может быть. Мы давно следим за развитием различных цивилизаций и устраняем несущих угрозу.

— Интересная выборка. Вы уничтожаете келемаххов, стремящихся к миру даже с другими расами, но не трогаете тех, кто развязывает войны с себе подобными.

— Войны — показатель прогрессирующей расы, но не ее тотальной опасности, — равнодушно отозвался грон.

— Что?!

— Это обычный регулятор численности населения в любом эволюционирующем обществе, — костлявым пальцем мужчина разгладил морщинку из тонкой кожи между глаз, задумчиво глядя в пол. — Вот вы люди сеете… морковку. И чтобы одни плоды набрали большую силу, безжалостно выдергиваете другие, более слабые.

— Но люди — не овощи…

Я попыталась возразить, что подход к разумным и неразумным не может быть одинаковым. Грон же решивший объясниться раз и навсегда, прервал меня.

— Там где развитие науки и медицины не достигло должных высот, все регулирует сама природа, отсеивая слабейших, нежизнеспособных. Эпидемии, стихийные бедствия… Но чем выше уровень развития общества, чем меньше естественных регуляторов, тем нужнее искусственные.

— Это неправда! Войны ведутся из-за экономических и политических вопросов, — с жаром возразила равнодушно глядящему мне в глаза мужчине.

— Прикрывают сотней врак одну сомнительную правду. Это работает только в том случае, когда у тебя лучевой пистолет, а у меня нож. Но ведь я могу купить пистолет, и мы станем на равных. Но тогда все твои ресурсы будут уходить на защиту себя, а не завоевание. И даже в случае твоей победы, я буду сопротивляться, а ты тратить немалые ресурсы на подавление сопротивления. Смысл в развязанной тобой войне? Получается, война ради войны. Кажется, по этой причине пала Римская Империя.

Я испуганно смотрела на иномирца, показавшего одну из вечных проблем моей планеты с другой стороны. Звучало все правдоподобно, а оттого особенно жутко.

— Политикой и идеологией прикрывают истинную причину. Если не «прореживать» — ослабнет целая раса. Ведь те, кто пережили и остались в живых больше ценят жизнь и мир и учат этому детей. И бывают более убедительны.

— Это звучит безнравственно. Умения ценить лучшее можно добиться воспитанием, а остальное и так регулируется Естественным отбором.

— Что поделать, девочка, если воспитание на сравнении лучший метод. Иначе в умах разумных добро постепенно превратиться в зло, если не помнить, как выглядит настоящее зло. Память стирается, ее нужно время от времени подновлять. По той же причине ни одна война не будет бесконечной. Она лишь подстегивает отбор и подновляет память.

— Но келемаххи… Кто же вас уполномочил? Дал право решать судьбу целой расы?

— Эта информация не для ваших ушей, землянка, — резко развернулся, вскинул руку грон, понуждая идти дальше.

Путешествие оказалось недолгим. Инсектоид резко притормозил и втолкнул меня во внезапно распахнувшийся проход. Рваные хлопья тумана взметнулись из-под ног вверх, заслонив обзор.

Малыш испуганно приник и задышал в под мышку, больно вцепившись пальчиками в одежду, прихватывая кожу. Грозный рык не заглушил даже надоевшее до чертей влажное белесое марево, клубящееся под ногами. Я попятилась назад, прикрывая Курти собой. Из марева высочил темный силуэт, железные пальцы сомкнулись на горле и больно впечатали в стену. Курти испуганно взвизгнул, вцепился в одежду и истошно заорал. В глазах резко потемнело, руки ослабли. Задыхаясь, со всей силы ударила кулаком, целясь по глазам. Обезумевший остроухий мотнул головой, и кулак лишь мазнул по скуле. Колено встретилось с мужским пахом, заставив эдерца зашипеть ругательства и стиснуть пальцы сильнее. В горле подозрительно забулькало.

— Где главный «клоп» этого клоповника?! Какого бруха мне привели бабу? — рычало чудовище голосом… Керау. — Не дергайся!

— Кер, отпусти, — прохрипела я, едва удерживая разревевшегося от страха «эльфенка». — Отпусти, идиот психованный!

— Лана! Это точно ты? Это не галлюцинация? — мужчина испуганно разжал руки, и я рухнула вниз, кашляя и вытирая рукой выступившие слезы.

А ведь я так надеялась, что Керау успокоиться, и мы нормально встретимся и поговорим.

У самого пола, меня подхватили сильные руки эдереца.

— Какого черта ты творишь? — прохрипела, потирая саднящую шею. — Ты же видел, у меня на руках ребенок. Мозги совсем отказали?

Мужчина обескураженно переводил взгляд с меня на намертво вцепившегося и судорожно икающего от страха мальчика и медленно спускался на пол.

— Прости, милая. Я сам не понимаю, что со мной. Злость и желание убивать раздирают на части. С ума от этого схожу, — он провел рукой по волосам и щеке, приходя в себя. — Откуда у тебя ребенок? Чей он?

— Это Курти. Он летел с семьей на Лавалику, — погладила кроху по спутанным светлым волосам. — Теперь он со мной. Пока не найдутся родные.

Кер выслушал и согласно кивнул, на минуту замер, сфокусировав взгляд, вглядываясь в ауру крохи. Тяжело выдохнул и произнес:

— Извини, малыш. Я не хотел напугать, — извинительно улыбнулся адмирал и протянул руку к «эльфенку». — Давай знакомиться. Я Керау Руми.

— Я не боюсь. Я уже большой… как папа, — маленькие пальчики малыша коснулись черного наруча адмирала. — Он стреляет?

Керау отрицательно качнул головой, стянул не нужную вещь с предплечья, протягивая Курти. Малыш сполз с колен, устроился у ног адмирала и с интересом покрутил оружие эдерца, ковыряя выступающие детали пальчиками.

— Нет, Курти. Гроны блокируют наше оружие. Вывели из строя оба корабля сопровождения. Арестовали команду. Тех, кто выжил, — адмирал устроил меня удобнее на коленях и прижался губами к виску. — Ты сбежала, и мне ничего не оставалось, как последовать за тобой в команде крейсера сопровождения.

— Рау, я хотела дать тебе время успокоиться и только потом поговорить обо всем, — пыталась оправдать свое бегство. — Я надеялась, когда вернусь, мы обо всем поговорим спокойно.

— Разве мог я оставить тебя, мою женщину, мать моих детей, мою пару без своей защиты, — пальцы эдерца, лаская, скользили по волосам и щеке.