Глава 35

Глава 35

Керау, отдавая приказы автопилоту на эдерском, специально для меня снизил скорость полета, дав полюбоваться красотами моего нового мира. Я с жадностью первооткрывателя рассматривала открывающуюся панораму столицы.

Необычное зрелище. Такого на Земле не увидишь. Природа и архитектура Эдеры жили в полной гармонии. Благодаря низкой силе тяготения, но малому количеству солнечной радиации, все живое здесь стремительно тянулось ввысь, источаясь, приобретая хрупкость и своеобразное изящество. Ни одной прямой линии или угла. Деревья с тонкой серо-серебристой корой тянули озябшие ветви к равнодушному светилу, иногда мелькавшему крохотной алой точкой в разрывах облаков, и напоминали тонкие тополя Земли, но превосходили их высотой раза в два. Кустарник, припорошенный «седым» мхом, напоминал низкорослый тундровый и стелился совсем близко к земле. Керау объяснил это и странные завихрения узоров снежной поземки на поверхности почвы влиянием электромагнитных полей. На мой вопрос, какого цвета листва и трава, я получила уклончивое «всякого». Оказывается, эдерцы, проводя эксперименты с генами, вывели виды растительности порой с весьма экзотической расцветкой.

Архитектура районов, где проживали Исполнители, брала вдохновение у природы. Ввысь тянулись, изгибались, закручивались спиралями причудливо-изящные строения из полупрозрачного «хрустального» пластика холодных цветов. Между ними в воздухе висели «бусы» из сотен зеркально-ртутных и белоснежных аэролетов, терпеливо ожидающих своей очереди на движение по аэробанам.

Привыкшему к пестроте Земли глазу негде разгуляться. Все вокруг серо-серебристых ледяных оттенков. Ни одного яркого проблеска рекламы. Не заметно перемигиваний разноцветных огней светофоров. Стильно, холодно и равнодушно.

— У Созидающих все иначе, — заметив мой взгляд, флегматично проговорил Керау. — В столице они набегами. Живут вдоль теплого побережья океана, в домах на воде, под водой или на летающих островах. Ярко, цветисто. Впрочем, сама увидишь. Этот мир создан для таких как ты, Лана.

— И этим я обязана тебе, Керау, — потянулась прижаться к мужчине.

Он перетянул меня к себе на колени и наконец-то поцеловал долго и со вкусом. Нехотя оторвался, вгляделся в лицо, выискивая что-то ему одному понятное.

— Не мне. Ты обязана своим способностям, — припечатал словами, игнорируя мои нахмуренные брови.

* * *

— Рус-Лана, да вы просто очаровательны, — возле меня кружила, рассыпаясь соловьиной трелью, утонченная копия Керау. — Такая вся земная-земная… И пахнет от вас — земляникой.

Я скрипнула зубами, проглотив «комплимент», выдохнула, напомнила себе, что семью не выбирают и приветливо улыбнулась близнецу, похвалив его вкус:

— Вы такой неожиданно элегантный, Рауль.

Мужчина хмыкнул, надменно поджал губы, не оценив слабоватый комплимент. Взгляд, которым одарил мужчина, кричал: «Лести маловато, дорогуша».

Высокий рост — это единственное, что роднило Рауля с братом. В остальном его близнец — это тихий ужас… на мой вкус.

Брови эдерца тщательно подправлены до идеальных дуг, губы подкрашены нежно-розовым блеском, щеки напудрены перламутровой пудрой, придающей коже жемчужное сияние. Острые уши едва не сгибаются от слепящих разноцветьем украшений. Густые волосы свободной каштановой волной падали на узкие плечи, облаченные в серый костюм, тяготеющий к классике, если бы не перламутровый отлив. Жемчужные лацканы прикрывало пышнейшее кружевное жабо белоснежной рубашки. Светлые туфли на высокой платформе и множество разномастных колец с крупными камнями завершали образ. Ах, нет, еще ожидаемый приторный аромат ванили и вишни, убивающий мои носовые рецепторы.

— …мою музыку, — улыбаясь подпиленными клыками, выдыхал Рауль, а я удивленно разглядывала дом детства моего капитана, рассеяно слушая щебет эдерца о любимом себе.

Разгул архитекторской фантазии вылился в асимметрии комнат, где дизайнерские решения использовать мягкие драпировки слегка сглаживали перебор. Все те же холодные строгие тона в отделке и мебели. Минимум тонких и хрупких напольных растений, не спасающих вылинявшей расцветкой скупость красок интерьера. Изящно, но холодно и неуютно.

Я подавила печальный вздох. Братец, пользуясь моим замешательством, подхватил меня под локоток и, как муху паучок, поволок в танцевальный зал, слушать мелодии его собственного сочинения.

Удивило странное равнодушие, сквозившее от приветствий братьев, давно не видевших друг друга. Керау кивнул, здороваясь, Раулю, но не сделал и шага в его сторону, буркнув дежурный вопрос о родителях. Рауль небрежно махнул рукой, проигнорировал вопрос и нехорошо сощурился при виде подарков на форме. Никаких тебе улыбок, объятий, расспросов и новостей взахлеб.

Странно! Близнецы же, а как неродные!

Я отдала должное таланту эдерца, мягкие блюзовые композиции ласкали слух гармонией. Я заслушалась, задумчиво разглядывая в окно высотки, в одной из подобных семья Руми занимала целый этаж. Треугольная музыкальная комната, острым углом, украшенным панорамным окном выходила на оживленную автостраду. Хотя вернее было бы назвать воздушную многополосную дорогу аэробаном. Серебристые болиды смазанными ртутными каплями огибали высотки, верхние этажи которых были затянуты белесой пеленой облаков. А нижние окутывал приглушенный равнодушно-холодный белый свет.

Я поежилась, представляя жильцов, видящих сплошную белую вату, маячившую за оком большую часть года. Последние аккорды стихли, и в комнату вернулась тишина.

— Это прекрасно, Рауль, — отмерла, от души похвалила прозвучавшую в записи музыку и оглянулась, заметив движение за спиной. — Очень проникновенно.

Керау подошел ближе, пытаясь разглядеть, что меня заинтересовало за окном. Я повернулась к нему, не отказав себе в желании прикоснуться к широкой груди ладонью. Мышцы под моими пальцами заметно напряглись. Стук сильного сердца участился. Он подался вперед, сокращая расстояние. Золотые глаза что-то пытливо искали на моем лице и не находили. Брови озадаченно хмурились.

— Прекрасно, проникновенно, но не шедевр, — капризно скривил губы Созидающий. — Как ты создаешь шедевры, Лана? Кто твоя… как это говорят на Земле… муза?

Я пожала плечами, думая в этот момент, что хорошо бы посмотреть комнату Керау вместе с самим Керау, да ею и ограничиться на сегодня.

— Я не ставлю цель создать шедевр. Просто иду за вдохновением, подчиняясь чувствам и эмоциям, — стараясь быть вежливой, прояснила, как смогла, моменты своего творчества, разглядывая соблазнительные губы Керау, маячившие совсем близко.

— Каким чувствам? — нахмурил озадаченно брови эдерец и вдруг взорвался, сорвавшись на фальцет. — О чем ты?! Что за ерунда! Мозги мне не пудри! Шедевр — это результат филигранной работы ума и бездна таланта, способностей.

Поймав мой непонимающий взгляд, мужчина скрипнул зубами, раздраженно рыкнул и, не прощаясь, вымелся из комнаты. Я удивленно хлопала глазами, не зная как реагировать. Рядом послышался едва различимый хмык. Повисла пауза, я вновь поймала на себе задумчивый взгляд брюнета.

— Может, пойдем, посмотрим, где обитает капитан Керау Руми? — хлопнув ресницами, предложила свой вариант дальнейших действий.

— Если тебе интересно, — покладисто согласился Керау, все с той же задумчивостью разглядывающий выход. — Что это с Раулем? Никогда его таким не видел.

— Он тебя тоже… таким, — прояснила нервное состояние музыканта.

Мне, как репортеру, не привыкать к резкой смене настроений у звезд. Я давно научилась равнодушно относиться к этому, как к неприятной части работы и абстрагироваться, концентрируясь на хорошем. А мое хорошее топало сейчас рядом, и обещало стать еще лучше.