— Если бы я сам не видел, — говорил потом Гашек, — честное слово, не поверил бы этому. Так просто, так задушевно говорить с людьми! Наверное, в этом и есть величие подлинного вождя. Такому нельзя не верить, он — свой, близкий…

На улице — темнота непроглядная. Ночь вступила в свои права. До дома теперь и не добраться.

— Пойдем к Камкову, — предложил Сергей, — он тут рядом. И давно звал к себе.

Гостеприимный хозяин поставил самовар, угостил горячим картофелем. Друзья согрелись (а то ведь зуб на зуб не попадал) и, конечно же, снова начался оживленный обмен мнениями о только что виденном и слышанном.

— Знаете, друзья мои, — сказал Гашек, — хоть я и не коммунист, но без всяких колебаний готов идти, за Лениным. Очень хочется работать для революции. Теперь я знаю: русская революция — это и наша революция!

Все смолкли, пораженные этими словами. Иван Георгиевич Камков, старейший коммунист, участник трех революций, член партии с 1902 года, молча подошел к Гашеку и крепко-крепко обнял его.

Все реже и реже стал бывать Ярослав у своего друга. Много времени отнимала подготовка к выпуску чешской газеты, переписка с чехами, разбросанными по всей России. И радовался Сергей тому, что Ярослав занят активной работой, и огорчался, что не может чаще, чем прежде, забегать к нему. Но и в те кратковременные «набеги» удавалось услышать много интересного.

— Встретился с поэтом Маяковским, — рассказывал с восторгом Гашек. — Дома у него был. О чем только не говорили… И об издании газеты — тоже. Очень хорошо говорили. Он шумный такой. А на прощанье сказал мне: «Валяй, чех, пиши-звони во все колокола!»

Внимательно слушал Бирюков и рассказы о спорах, происходящих в чешской колбасной на Арбате, где собирались чехи, русские самых различных политических взглядов. Тут бывали и коммунисты, и эсеры, и меньшевики. Гашек с удовольствием наблюдал. Подчас, «выудив» у какого-нибудь бывшего монархиста, обывателя его истинные взгляды, тут же остро и зло высмеивал.

— Понимаешь, — рассказывал он как-то Сергею, — приметил я одного человека. Непонятно даже, старый ли он, молодой. Сдержанный, молчаливый. Не расстается со своей записной книжкой. Вроде бы профессор. Попытался подшутить над ним, а он не реагирует. И еще больше захотелось с ним познакомиться.

Однажды пришел Ташек к Сергею поздно вечером. Глаза радостно сияют, весь чем-то крайне возбужден.

— Поздравь меня, товарищ Бирюков.

И слово «товарищ» как-то особо выделил.

— С чем же?

— Несколько часов назад я принят в ряды Российской Коммунистической партии большевиков.

— Вот это молодец, чертяга! Поздравляю!

Они обнялись.

— Между прочим, есть и еще одно важное сообщение. Помнишь, я рассказывал тебе о профессоре, над которым хотел подшутить в нашей колбасной?

— Так-так. Ну и что же? Добился своего?

— Совсем наоборот.

— Что, он тебя?

— Да нет. Оказывается, это Свердлов, председатель ВЦИКа. Мы были у него. Долго говорили о чешских организациях в Советской России. И, конечно, об издании чешских газет, другой литературы. Помог он нам. Очень. Поддержал. А знаешь, и меня узнал. Сразу же. И улыбнулся.

В другой раз Гашек пришел к Бирюкову, когда у него в гостях был Роберт Пельше. Он даже хотел уйти, чтобы не мешать, но друзья его задержали.

— Не с пустыми руками, наверное? — спросил Сергей.

— Есть кое-что, — лукаво улыбаясь, ответил Гашек. И развернул большую газету.

— «Прукопник», — прочитал Гашек название газеты. — Москва, 27 марта 1918 года, номер первый.

Друзья сердечно поздравили Ярослава.

— А твое есть что-нибудь?

«К чешскому войску, — начал переводить Гашек на русский язык свою статью. — Зачем ехать во Францию?»

Сергей и Роберт внимательно слушали.

— Вы едете во Францию, — читал Гашек, как бы обращаясь к легионерам, — вместо того, чтобы здесь участвовать в возрождении русской армии, активно участвовать в русской революции и помогать русскому народу укрепить Республику Советов, от которой исходят лучи освобождения всего мира и нашего народа.

— Мы должны остаться здесь! — Голос Гашека звучал торжественно и твердо. — Здесь должен остаться каждый из нас, кто знает, что мы — потомки таборитов, первых в Европе социалистов-коммунистов! А это знает каждый чех!

Ярослав с особенной силой произнес:

— Наш политический долг быть здесь, а не на Западе. Мы должны помочь России!

Много добрых, восторженных слов услышал Ярослав от своих друзей.

— А ведь знаешь, — сказал Пельше, — это очень важно, что именно ты выступил с такой статьей. Легионеры знают тебя хорошо, твои прошлые взгляды… Больше поверят, чем кому другому.

Гашек был очень доволен. Прощаясь, сказал:

— Наверное, скоро мы надолго расстанемся. Меня посылают в Самару.

— Зачем?

— С той же целью, что и статья написана. Там будет много эшелонов с легионерами, военнопленными. Буду убеждать. Приятно снова побывать в тех краях, где был два года назад. Только совсем другим.

Через несколько дней Гашек расстался с Москвой, друзьями. Путь его лежал в самый центр Поволжья.