Глава 18 «Хорошенько стерегите Еву»

— Ты уверен, что это говорил мужчина? — спросил Вест.

— Ммм… — промычал Скуппи, яростно почесывая голову. — Я думаю… может быть, это была женщина с мужским голосом? Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Вест вздохнул, но улыбнулся сыну.

— Все очень хорошо, ты прекрасно все понял. — И, повернувшись к Джанет, продолжал: — Дорогая, приготовь мне чашечку чая и несколько сандвичей, мне необходимо пойти посмотреть, что там происходит.

Джанет, покраснев от негодования и нахмурив брови, собралась протестовать, но передумала и со вздохом направилась в кухню, где, надевая передник, проворчала:

— Выйти замуж за полицейского!..

— Ты что-то сказала, дорогая?

— Нет… нет, ничего.

Дверь холодильника хлопнула, как выстрел.

Турнбал, плохо выбритый, яростно скреб подбородок.

— Может быть, это плохая шутка…

— Такая же, как газовые краны, которые сами открываются ночью… — Вест саркастически усмехнулся. — Я предпочитаю на этот раз не рисковать. Кто наблюдает за Евой?

— Аллен и Мак Кинли.

— Она у себя?

Турнбал пальцем повернул страницу рапорта.

— Подожди, пока я просмотрю последние рапорта… Она обедала у «Силвер Кетли» вместе с Ребурном, и в одиннадцать часов он проводил ее домой. Одиннадцать десять, Аллен звонил мне по телефону менее четверти часа тому назад.

— Больше ничего?

— Подожди… — Он перевернул несколько страниц, исписанных крупным почерком. — Мамаша Весли за весь вечер не сделала ни шагу из дома… Темби вернулся домой в десять часов, один… Темби… Погоди! — Он быстро пробежал донесение. — Это может быть интересным: Темби покинул «Красного льва» в десять часов и сел на автобус по направлению к Слоун-скверу, но детектив, следивший за ним, не успел вовремя сесть в автобус. Он вернулся в клуб, но Темби туда не возвращался. И тип, который дежурит перед его отелем, говорит, что он не возвращался и домой.

Роджер с нахмуренными бровями сердито пожал плечами.

— В какой автобус он вошел?

Турнбал бросил взгляд на рапорт.

— В 11-й. Ммм… он проходит мимо бюро Ребурна. И Уерендер вернулся в десять у асов!

— Турнбал, старина, наши пройдохи, может быть, встретились там. Это ведь Пил наблюдал за Уерендером?

— Да.

— Ты еще не получил его рапорт?

— Нет… — Он проговорил извиняющимся тоном: — Знаешь, у него, вероятно, еще не было времени написать рапорт.

— Не было времени! — фыркнул Вест, подняв руки к небесам. — Уерендер вернулся в десять часов, а сейчас без семи минут двенадцать! И у него не было времени написать свой рапорт!

Вест немедленно позвонил по телефону, и на его нетерпеливый вопрос мать молодого Пила дрожащим от беспокойства голосом ответила, что сын до сих пор не возвращался домой.

Роджер посоветовал ей не беспокоиться о сыне и повесил трубку с такой силой, что было удивительно, как аппарат не сломался, когда на него обрушилась трубка.

— Я побегу к Еве… ты побыстрей отправляйся в бюро Ребурна, но сперва пройди в комиссариат Сити и возьми с собой несколько парней… Никогда ничего нельзя знать заранее…

Оба полицейских помчались по коридору.

Движение на больших улицах, хорошо освещенных, было еще весьма интенсивным, но Сити, пустынный после пяти часов, когда служащие и деловые люди заканчивали свою работу, казался мертвым.

Турнбал, медленно, из уважения к красному свету светофора и квартальному инспектору, ведя машину, остановился перед высоким современной архитектуры зданием с вывеской «Ребурн и К°», которая прикрывала своей мнимой респектабельностью истинное лицо его владельца.

Фасад, выполненный из железобетона, с шахматным расположением квадратных окон, был безмолвен. Полное молчание царило кругом. Широкая улица была пуста. Два силуэта лишь виднелись в полумраке: один в униформе и каске, другой в гражданском плаще.

— Что нового?

— Ничего. Совершенно спокойно…

— Видели Пила?

— Да, он недавно был тут.

«Недавно, это, вероятно, относится к половине десятого вечера! И с тех пор никаких следов молодого Пила», — подумал Вест. 

И Темби должен был прибыть в эти места что-то около девяти часов пятнадцати минут.

— Быстро!

Полицейские с переносными лампами устремились в узкий проход, ограниченный голыми бетонными стенами, который вел во внутренние дворы здания и открывал доступ к служебным входам, а также к мусорным ящикам.

Луч одной из ламп, шаря по цементу двора, осветил натертые до блеска башмаки инспектора Пила. Раздались восклицания… Турнбал бросился вперед, за ним его коллеги. Пил лежал за мусорным ящиком, наполовину заваленным старыми бумагами. Он едва дышал, пульс был еле различимым. Казалось, что его оглушили ударом тяжелого предмета: на затылке была большая кровоточащая ссадина.

Полицейские осторожно ощупали его тело. Оно было инертным, но крови нигде не было заметно. Но оглушенный человек не остается без сознания в течение двух часов, и Турнбал, очень обеспокоенный, послал за машиной «скорой помощи», а сам стал внимательно рассматривать бледное лицо, потом осторожно приподнял опущенные веки. При ярком свете переносных ламп, направленных на лицо потерпевшего, его зрачки выглядели, как булавочные головки.

— Наркотики! — проворчал Турнбал. — Его оглушили, потом впрыснули ему наркотик…

— Ну вот, — пробормотал инспектор квартала, — теперь появились и наркотики… Хорошенькое дело!

Турнбал выключил свою лампу и тихо проговорил:

— Это случается не в первый раз. Наш друг Темби большой специалист по этому вопросу.

Роджер Вест, встреченный Евой Франклин, вставшей для этого с постели и одетой в умопомрачительную розовую, прозрачную ночную рубашку, вышел от нее успокоенный. Все казалось нормальным. Он тщательно проверил охрану и поставил трех человек вместо одного, которым посоветовал смотреть в оба. Сам он совершил обход квартала, прежде чем отправиться домой.

Джанет с сердитым видом барабанила пальцами по спинке кресла и смотрела на часы.

— Турнбал просил, чтобы ты позвонил ему… — Она сделала гримасу и, стараясь передразнить Турнбала, произнесла: — Это не-от-лож-но…

Вест сокрушенно набрал нужный номер телефона, бросая на свою жену взгляды побитой собаки. Он сделал безнадежный жест, на что она ответила пожатием плеч и подняла глаза к небу, крепко сжав губы.

Но, когда муж, едва обменявшись с Турнбалом несколькими словами, опрометью бросился из дома. Джанет вышла на порог дома и закричала, обращаясь к звездам:

— Мы разводимся!

Вест вернулся, чтобы запечатлеть поцелуй на ее лбу, и прокричал в ответ:

— Только не сегодня вечером. Все адвокаты уже спят!

Темби, одетый в радужную с полосами пижаму, тер глаза и приговаривал:

— А! Вот еще! А! Что же это такое? Будить человека среди ночи! Это возмутительно!

Вест и Турнбал, стоя с широко расставленными ногами, руки — в карманах макинтошей, смотрели на него с серьезным и строгим видом.

— Ну, гоп! Встать! Надевай свои шмотки, да побыстрей, и следуй за нами.

Темби подпрыгнул на своем пружинном матраце, как от электрического заряда.

— Что?

— Тебе сказано, чтобы ты одевался… Не заставляй нас повторять…

Бледный мошенник, дрожа и бормоча проклятия, спустился по лестнице зажатый между двумя полицейскими, под испуганным взглядом своей сожительницы, закутанной в старый халат с жирными пятнами на обшлагах и вокруг выреза. Потом его посадили в полицейский «остин» — при свете бледного фонаря, под внимательными, взглядами трех котов, сидящих на краю мусорного ящика, а также стоявшего в отдалении метельщика улиц.

Большой Бен пробил два часа, когда машина въехала в большой портал Нового Скотленд-Ярда.

Там не стали долго ждать.

— Где ты был вчера вечером? — громко спросили его.

Темби, истекающий потом и цветом похожий на вареного судака, пробормотал:

— Я… Я сделал небольшую прогулку, прежде чем лег спать! По… почему?..

Наступило молчание. И жесткий голос продолжал:

— Это мы задаем вопросы, Темби.

Допрос, настойчивый, непрерывный, продолжался больше получаса: полицейские задавали вопросы, которые в пустой комнате звучали как одинокие выстрелы.

Бледный, с расстегнутым воротом, с волосами, прилипшими ко лбу от пота, несчастный мошенник бормотал несвязные ответы, совершенно неспособный создать себе алиби на последние часы вечера.

— Тебя видели у конторы Ребурна… Пил заметил тебя раньше, чем получил удар по голове… А наркотики, а?.. Может быть, это не ты? Ты и в этом деле не участвовал?

— Нет! Нет! Я клянусь вам в этом! Это не я! Я ни на кого не нападал!

Турнбал, поставив ногу на перекладину табуретки, обменялся с сержантом, дежурившим в отделении, ироничным взглядом.

Роджер, не выказывая своего разочарования, спокойно проговорил:

— Отлично… Я велю отвезти тебя домой, Темби… Но берегись! Мы не спускаем с тебя глаз. При малейшем неверном шаге — гоп! — и все…

Обычная угроза. Темби вышел, экскортируемый сержантом, а Турнбал, явно удивленный, спросил неуверенным тоном:

— Что с тобой происходит? Ты что, сошел с ума?

— Нет, старина, — с улыбкой ответил Вест. — Нет определенных доказательств, его все равно бы оправдали, а мы получили бы пощечину. Тогда как теперь мы поставили ему хорошую ловушку. Если мои предположения правильны, он немедленно побежит к своему хозяину просить защиты. И Уерендер теперь, может быть, начнет шевелиться.

Турнбал долго думал над услышанным, уставившись на носы своих запыленных ботинок, потом улыбнулся.

— Знаешь, это не так уж глупо.

— Спасибо.

Ребурн чуть не проглотил свою сигару. Он нагнулся над письменным столом с вытаращенными глазами.

— Это… это ты!

— Ну, конечно, это я, — спокойно уверил его Уерендер, очень довольный происшедшим. — Я усыпил полицейского на несколько часов и сказал Темби, чтобы он пришел… Вест поднял его среди ночи с постели. Все произошло так, как я и планировал.

— И… и ты не думаешь, что это слишком уж рискованно? — с беспокойством спросил Ребурн.