Конники, бранясь, соскочили с седел. Общими усилиями с трудом вытащили тонущих, но коней спасти не удалось. Отчаянно барахтаясь, лошади с жалобным ржанием погружались все глубже в болото.

Переводчик подбежал к Сусанину.

— Пся крев! — закричал он, схватив вожатого за бороду. — Где дорога?..

— Сбился малость, — прошептал лесник, глядя в искаженное яростью лицо иноземца.

Подъехал сотник.

— Ясновельможный пан, — сказал рейтар, выпустив бороду проводника, — он сбился с дороги.

— Скажи собаке, пусть ведет обратно. Как выйдем, мы его повесим! — приказал сотник.

Рейтар, ругаясь, перевел распоряжение.

— Да где же, кормилец, дорога-то? Я теперь не знаю, — отвечал Сусанин.

— Сыщи, пес! — зарычал рейтар.

Конники слезли и, ведя лошадей под уздцы, повернули обратно. Но едва они прошли несколько десятков шагов, как шестеро рейтар провалились в болото.

— Тонем!.. Спаси, матерь божия! — вопили поляки, погружаясь в жидкую тину.

Сотник и пан Кулжинский выхватили сабли и бросились к леснику. Переводчик-рейтар схватил Сусанина за шиворот.

— Куда ты завел нас?! — заорал сотник, сбив с мужика шапку.

^{— Куда ты завел нас?! — заорал сотник.}

— Рубите, вороги, — тяжело дыша, ответил Сусанин. — Не предам Русь! Все погибнете!

— Ясновельможный пан, — зашипел рейтар-переводчик, — он завел нас сюда на погибель.

— Ах, собака! — выругался сотник. — Рубите его! — и взмахнул саблей.

Сверкающее лезвие мелькнуло в воздухе и рассекло Сусанину голову. Он упал.

Разъяренные рейтары рубили мертвого до тех пор, пока не искрошили в куски.

Вдоволь натешившись над трупом, поляки принялись искать обратную дорогу.

Но вьюга замела тропу, по которой они пришли. Передовые всадники, пытаясь свернуть то вправо, то влево, попадали в трясину и, отчаянно вопя, тонули на глазах у своих товарищей.

Начинало светать. Тусклое зимнее солнце медленно поднималось над вершинами.

Один из рейтар влез на осыпанную снегом высокую сосну, надеясь сверху увидеть какую-нибудь дорогу. Тщетно он озирал горизонт. Кругом тянулся густой лес. Рейтар слез с сосны, полный отчаяния.

Пан Кулжинский, бросив коня, попробовал выбраться на твердый грунт, прыгая от дерева к дереву, с кочки на кочку. Так он прошел шагов триста и совсем уж было скрылся из виду, как вдруг до отряда долетел отчаянный крик. Несчастный поляк оступился и упал в болото. Его засосало.

Объятые страхом рейтары столпились на прогалине, и никто уже не решался отойти в сторону, боясь утонуть.

Наступило утро. В лесу стало совсем светло.

Чтоб не погибнуть от холода, поляки развели костер. День прошел в страшном ожидании. Люди жадно ловили каждый маленький шорох, надеясь, что какая-нибудь живая душа заглянет в эту чащу и укажет путь к спасению. Но тщетно — лес безмолвствовал.

Сумерки снова окутали лес. В небесной синеве замерцали звезды. За ночью наступило второе холодное и туманное утро, но и оно не принесло полякам спасения.

Шестнадцать дней длилась борьба со смертью.

На семнадцатое утро проходившие по лесу крестьяне встретили человека в изодранной польской одежде. На все вопросы он отвечал то плачем, то безумным смехом. Это был пан сотник — единственный воин, уцелевший из всего польского отряда.