Это занимало мой разум. Я не говорил с ними пару месяцев, после того большого скандала. Но несколько раз я видел, как Кэмерон смотрел на меня так, будто хотел поговорить. Я его игнорировал. Что касается Гордо, каждый раз, когда я видел его, он смотрел на меня с ненавистью, будто я труп. Но я не боялся Гордо. Он никогда ничего не делал, если только это не начинал Кэмерон. Гордо был ведомым, до конца.

Майк: «У тебя есть, чем поделиться со мной об этих двух, Брайан?»

Я выдохнул. Чёрт. Я колебался, но затем написал.

Брайан: «Вы проверяли их алиби на время стрельбы?»

Очередная долгая пауза. Затем:

Майк: «Алиби Стэхлера проверено».

Это означало, что у Кэмерона его нет. Верно? У меня пересохло во рту, и Голлум в моей голове зашевелился. Я ведь знал, что у Кэмерона нет хорошего алиби. Но по какой-то причине я занервничал, когда это подтвердил детектив Майк.

Брайан: «Кэмерон подозреваемый?»

Ещё одна долгая пауза. Такая долгая, что я не думал, что Майк собирается отвечать.

Майк: «Подозрение — это конкретная вещь. Даже если тебя, например, допрашивали три раза, это не значит, что ты официально подозреваемый».

Мои брови взлетели вверх. Ого. Детектив Майк говорил мне, что Кэмерона допрашивали три раза? Чёрт возьми. Это звучало плохо. Я задумался, что об этом думали его родители.

Майк: «Поговори со мной о Кэмероне, Брайан».

Я начал печатать, остановился. Снова начал, остановился.

Что я мог сказать? Кэмерон избивает парней на футбольном поле? Он расист? Он может быть придурком? Ничего из этого никуда не подходило. От Кэмерона у меня создавалось впечатление, что он стрелял из оружия только в видеоиграх. Его родители не увлекались охотой или чем-то таким. И если у Гордо алиби было твёрдым, я понятия не имел, с кем Кэмерон мог бы это сделать.

И всё же.

На меня волнами накатывала тревога, и шею покалывало от холода. Проклятье. Было что-то не то.

Майк: «Брайан?»

Брайан: «Я скоро с вами свяжусь. До свидания».

Я отбросил свой телефон.

Пора было прекратить валять дурака. Мне нужны были ответы от Кэмерона Диггли. И пора было их получить.

Глава 29

Лэндон

В воскресенье я спал долго, потому что на площадку ехать нужно было только к трём. CNN поселили меня в модный маленький отель в трёх кварталах от студии. Я принял душ и переоделся, нервничая из-за того, что буду на камере. Я убедился, чтобы из носа не торчало никаких волос, и не было видно никаких прыщей. Затем я пошёл немного оглядеться в городе, так как никогда там не был. Было потрясающе увидеть Таймс-сквер, но мне хотелось, что Брайан при этом был со мной. Я ходил, глазел и думал о нём.

С Брайаном я сорвался — это была наша первая настоящая ссора — и я чувствовал себя плохо из-за этого. Я знал, что он боится за меня. А я даже не рассказывал ему о смертельных угрозах, которые получал в сообщениях. По большей части, это были не конкретные угрозы, просто враждебность, вроде: «Надеюсь, кто-нибудь пристрелит ТЕБЯ, молокосос». Да уж. Они все казались милыми людьми.

Я разрывался на части. Я не хотел расстраивать Брайана. Я никогда не был ближе ни к одному другому человеку. Мне хотелось, чтобы он был рядом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Я так сильно любил его.

Но я не мог поддаваться страхам Брайана. Это был мой шанс сыграть разницу, бороться за то, во что я верил. И это касалось не только меня. Может быть, я мог спасти жизни, помочь предотвратить подобное в другой школе. Что, если я был частью решения, способного остановить стрельбу, скажем, в средней школе Иллинойса? Или в Нью-Гэмпшире? Как я мог отступить от этого?

И в любом случае, это будут не здоровые отношения, если я буду делать только то, что хотел Брайан.

Я думал о том, что сказала мне мама по дороге в аэропорт.

«У Брайана нежная душа, сладкий, как у твоего отца. Ты сильный, как я. Нам нужно, чтобы кто-то немного нас смягчал. Думаю, Брайан для тебя хорош. Но обратная сторона этого в том, что тебе нужно быть осторожным и не задавить его чувства. Я знаю, что ты относишься к этому со страстью, сладкий, но не позволяй этому встать между вами. Думаю, ты пожалеешь, если это произойдёт».

Уф. Мамы. Я ненавидел принимать советы от родителей, потому что они отчасти отставали от времени. Даже мои родители, которые были совершенно классными по сравнению с большинством других. Но в её словах был смысл. Я не хотел игнорировать беспокойство Брайана или просто переступать его.

Во всяком случае, с продолжительностью внимания от СМИ, наверное, через пару месяцев они перестанут приглашать меня на интервью. Верно?

Нет. Наверное, нет. Правда заключалась в том, что это дело в ближайшее время не исчезнет. Некоторые дети из Паркленда получали стажировку в Вашингтоне. Это было бы исполнением мечты, работать на Американский союз борьбы за гражданские права, на сенатора или кого-то ещё. И такой опыт определённо стоил бы того, чтобы пропустить год учёбы. Я думал, что родители поддержат меня с идеей пропустить год, если я буду со страстью относиться к делу и получу хорошую, конкретную возможность.

Но это не совсем уберёт меня из списка мишеней ультраправых. Как я мог наладить отношения с Брайаном, если это дело не только продолжится, но и вырастет?

Чёрт. Это было слишком сложно. Любовь была сложной.

Мой телефон запищал. Я поспешно достал его из кармана пальто.

Брайан: «Прости за ссору. Я знаю, что для тебя это важно. Хорошей поездки, надери всем зад».

Моё сердце растаяло. Мой мальчик!

Может быть, у нас всё будет хорошо.

Глава 30

Брайан

Лэндон оставил мне ключи от своей машины, так что я поехал домой к Кэмерону. Он жил в двухуровневом доме постройки семидесятых, на улице похожих домов. Некоторые из них были сделаны в тошнотворном ретро-стиле — вроде зелёной краски цвета свежей рвоты, или горчичной, и с деревянными табличками с фамилиями — а некоторые просто выглядели старыми. Дом Кэмерона был крайним, выкрашенным в белый, с тусклыми кустами и газоном спереди. Я никогда не был внутри, но много раз приходил с Джейком, когда мы забирали Кэмерона, чтобы куда-то съездить.

Я думал позвонить Мэдисон и Джозие, чтобы они поехали со мной, потому что они помогали мне с расследованием. Но ничего не вышло бы. Джозия боялся Кэмерона и ненавидел его. Кэмерону не нравились Мэдисон и Джозия. Если бы я пришёл к нему домой с ними, он захлопнул бы дверь у меня перед носом. Нет, лучшим вариантом было пойти одному, обращаясь к нашей прошлой дружбе, а затем нанесу ему сильный и быстрый удар. Я напрямую обвиню его в том, что он один из стрелков, и посмотрю на его реакцию. Кэмерон всегда дерьмово врал.

Во всяком случае, такой была моя стратегия, если его родители будут дома. Я не был дураком. Если Кэмерон действительно был одним из стрелков, он был опасен. Мне всё ещё сложно было связать эту идею с недоумком Кэмероном, которого я знал, но опять же, я видел, каким жестоким он был на футбольном поле. Я знал, что в нём это есть.

Вот, каков план: его родители будут дома. Я предложу поговорить в его комнате, затем накинусь на него с вопросами. Он не посмеет ничего мне сделать, пока родители в доме. Я был уверен в этом.

Его машина, старый джип Вранглер, стояла на подъездной дорожке. Рядом, как уродливая газонокосилка, поселился более старый зелёный седан. Я остановился за седаном, не заглушая двигатель.

Ладно, первая проблема этого плана: как я мог быть уверен, что его родители дома?

«Просто веди себя так, будто заехал поздороваться, пока не увидишь их. Сделай это».

Я вышел из машины и подошёл к двери, громко стуча. Я услышал шаги по ступенькам, и дверь распахнулась.

Кэмерон стоял с таким видом, будто пользовался преимуществом школьных каникул. На нём была поношенная, выцветшая тёмно-синяя майка и старые джинсы. На ногах у него были грязные белые носки, а на лице щетина.

Он моргнул, глядя на меня в замешательстве.

— Брайан? Что ты здесь делаешь?

— Привет, — вяло произнёс я. — Я просто был на районе. Подумал, что зайду.

Он смотрел на меня долгое мгновение, будто ничего не сходилось. Затем выражение его лица стало наплевательским.

— Ты заходишь или как? — он отошёл назад.

Я зашёл в дом, и он закрыл дверь.

— Я вдруг стал достаточно хорош для разговоров? Что случилось? Твой лучший друг-гей занят на Рождество или что-то ещё? — Кэмерон скрестил руки на груди, но его тон был скорее обиженным, чем злым.

— Просто хотел поговорить. Ты здесь один? — в доме был лестничный пролёт у входной двери, и короткий набор ступенек вёл вверх, а ещё один вниз. Я никого не видел и не слышал.

— Да, а что?

Отлично. Я сжал зубы. Мне стоило просто уйти. Но теперь, когда я пришёл, мне не терпелось расспросить его. В моей голове крутилось так много злых слов, которые я хотел высказать.

Чёрт, если он был одним из стрелков, мне хотелось ударить его по лицу. Во мне кипела злость. Кулаки сжались.

— Значит, сейчас ты хочешь поговорить? Ты не отвечал ни на какие мои сообщения, — ворчал он.

— Ты мне писал?

— Кучу раз, подстилка.

— Оу. Я, эм, заблокировал тебя. Ещё в октябре.

— Классно. Плевать, чувак. Проваливай, — депрессивно и раздосадовано сказал Кэмерон, после чего пошёл вверх по лестнице.

Я посмотрел на дверь. Сейчас я мог уйти. Или пойти за ним.

По какой-то причине, в моей голове всплыли слова Джейка. «Кэмерон не такой уж плохой. Он говорит много дерьма, но он неуверенный и любит хвастаться. Этот парень чертовски преданный».

Джейк дружил с Кэмероном Мудаком Диггли, а Джейк не был дураком.

А ещё? Меня достало быть трусом.

Я пошёл за ним. Мы оказались на кухне. Это была обычная комната, немного старомодная. Круглый дубовый стол и стулья стояли в углу у двух окон, купаясь в свете серого зимнего дня с улицы. Казалось, Кэмерон сидел там со своим ноутбуком.

— Будешь колу? — спросил он, открывая холодильник.

— Эм… конечно.