Я лежал на спине и смотрел в потолок. В моей школе была перестрелка. Столько людей погибло. Я видел, как это произошло. И каким-то образом два стрелка сбежали. Это было так неправильно. Это просто не могло быть правдой.

Это было слишком. Боли внутри было слишком много. Я не знал, как с этим жить.

Затем я вспомнил, как смотрел кому-то в лицо. Лэндон Хьюз. До этого я только несколько раз здоровался с Лэндоном, ничего больше. Но он остался со мной. Он держал меня за руку, зажимал мою рану и не давал умереть от потери крови. Он спас мне жизнь.

Я видел его лицо так, будто он всё ещё был со мной. Выражение его лица было таким честным и решительным. Будто я был ему дорог. Он был таким… таким добрым. Я смотрел ему в глаза, и мы словно видели друг друга очень ясно, по-настоящему.

Из уголков моих глаз потекла обжигающе горячая жидкость. Было приятно, что в мире есть такие люди, как Лэндон. Это была крохотная защита от ужаса, на который способны люди. Но, может быть… может быть, этой крохи было достаточно. Это был свет во тьме.

«Копы, скорая, пожарные — они будут здесь через минуту. Ты выкарабкаешься, Брайан. Клянусь».

Мне хотелось, чтобы Лэндон сейчас был здесь. Потому что часть меня всё ещё кровоточила и, может быть, он смог бы меня сдержать.

Моя мама села на стул рядом с кроватью, с напряжённой улыбкой на лице.

— Ты проснулся.

— Да, — мой голос был хриплым, на октаву ниже обычного.

— Как ты себя чувствуешь? — она взяла меня за руку, внимательно за мной наблюдая.

— Дерьмово.

Её улыбка стала смелее.

— В этом я уверена. Но пока нет признаков инфекции, и это отличные новости. Врачи говорят, что при ранах живота это главная опасность. Ещё пару дней, и ты будешь свободен.

Отлично. Значит, я всё ещё был в опасности. Мило.

Я попытался сесть, но мама меня остановила.

— Позволь мне. Не пытайся делать это сам, Брайан. Порвёшь что-нибудь.

Она немного приподнялся меня с помощью пульта, который затем протянула мне.

— Послушай, пришёл кто-то из полиции. Они хотят с тобой поговорить, но если ты не готов…

— Хорошо, — сказал я.

Мама выглядела обеспокоенной.

— Ты уверен?

Я кивнул. Если у них была информация о перестрелке, я хотел это услышать.

Она вышла и привела с собой мужчину. На нём был коричневый пиджак и галстук, а не полицейская форма. На вид ему было лет тридцать, у него были тёмные волосы и суровое, но уставшее лицо.

— Привет, Брайан. Я детектив Майк Фланнаган. Но все зовут меня детектив Майк.

Он протянул руку, и я пожал её, слабой хваткой.

— Здравствуйте. Так вы поймали тех парней? — спросил я.

Его губы сжались в линию.

— Ещё нет. Можешь ответить на несколько вопросов?

Я кивнул.

Он достал свой телефон.

— Только я всё запишу, чтобы ничего не забыть. Можешь рассказать мне, что именно произошло? Всё, что помнишь.

Я сглотнул, внутри всё всколыхнулось. Я рассказал ему, используя как можно меньше слов. Начиная с решения пойти на первый ланч, до тревожного сигнала и дыры в моём животе. Поначалу мама оставалась на заднем плане, но вскоре вышла из палаты, будто больше не могла слушать.

— Ты рассмотрел стрелков? — спросил меня детектив.

— Нет. Я был за питьевым фонтанчиком.

— М-хмм. М-хмм, — он сжал губы. — А в окне, как отражение? Ты их там видел?

— Я… — я остановился, думая над этим. Мне никогда не приходило в голову, что я мог увидеть их отражение. Видел ли? — Этого я не помню.

На меня накатила волна тошноты от этой мысли, от нахлынувших воспоминаний, когда я попытался всё представить. Кулаки сжали простыни.

— Ладно, — детектив Майк спокойно кивнул. — А что ты слышал?

— Ничего. Выстрелы, — я тяжело сглотнул.

— Они никогда ничего не говорили? Друг другу или в комнату? Может, до или после того, как начали стрелять?

— Нет.

Ничего этого я тоже не мог вспомнить. Моя спина, прижатая к кровати, вдруг стала горячей и вспотела.

— Хорошо, — улыбнулся детектив Майк. — Отлично. И последнее. Можешь сделать мне одолжение и назвать имена всех, кого видел в столовой? Возможно, когда ты только зашёл, или с кем стоял в очереди за едой? Мы пытаемся понять, где все находились в тот день. Любые имена, которые ты можешь назвать, очень помогут.

У меня пересохло в горле. На прикроватной тумбочке стоял стакан воды, и я сделал несколько глотков. В животе всё болело и пульсировало.

Я назвал всех, кого мог вспомнить. Парней, с которыми здоровался, стучась кулаками. Людей, которым кивал или улыбался. Всех, кто приходил в голову.

— Может, вы уже закончите, пожалуйста? — это была моя мама, стоящая в дверном проёме. — Ему явно больно.

— Конечно, — легко произнёс детектив Майк. Он достал визитку. — Я оставлю это тебе, Брайан. Если позже что-нибудь вспомнишь, можешь позвонить мне или написать. Там есть и адрес моей электронной почты. Иногда в подсознании остаются детали, которые мы вспоминаем только позже. Хорошо?

Он положил визитку на стол и развернулся, чтобы уйти.

— Сколько? — спросил я тонким голосом.

— Сладкий, я не думаю… — начала моя мама.

— Всё нормально, — тихо сказал я. — Я не буду снова психовать. Но мне нужно знать. Пожалуйста.

Детектив Майк посмотрел на мою маму, затем на меня.

— Сорок два человека были убиты. Дюжина ещё в больнице, как и ты.

Сорок два. Я снова уставился в потолок. Боже, как много. Кто это был? Мои друзья? Мои учителя? Парни, с которыми я ходил на футбольные тренировки?

— А Лэндон Хьюз? — спросил я.

— Кто?

Я ощупал кровать и нашёл пульт. Нажав на кнопку, я поднял изголовье кровати выше. Это было важно.

— Лэндон Хьюз. Он не давал мне истечь кровью. Он держал… он оставался со мной. Он в порядке?

Я не помнил скорую или то, как меня вынесли из столовой. Так что не был уверен, остался ли Лэндон в безопасности.

Моя мама сделала шаг вперёд, с мягким выражением лица.

— Это мальчик, который тебе помог? Да, он в порядке, сладкий. На самом деле, я видела его в новостях сегодня утром.

Слава богу.

— А как Джейк? Кэмерон? Гордо? Дженнифер?

— Брайан, я дам тебе поговорить с твоей мамой, — сказал детектив Майк. — К сожалению, я не могу обсуждать расследование, и были названы ещё не все имена. Но ещё раз спасибо, что поговорил со мной. Ты очень помог. Скорейшего выздоровления.

Он вышел из палаты. Но я не собирался пропускать свои вопросы.

— Мам? Что с моими друзьями?

Выражение её лица колебалось — проблеск горя, будто она пыталась это скрыть. Она замешкалась.

— Дженнифер в порядке. Кэмерон и Гордо тоже.

Я зажмурился. Давление в моей груди угрожало меня раздавить.

— Джейк мёртв?

— Мне очень жаль, сладкий, — мама пригладила мои волосы назад, её голос дрожал. — Я знаю, ты прошёл тяжёлое испытание, и это очень-очень тяжело. Но я тебе обещаю, Бог не даёт нам больше, чем мы можем вынести. Всё будет хорошо.

Она ошибалась. Я уже получил больше, чем мог вынести.

Глава 6

Брайан

Кэмерон написал мне о похоронах Джейка. Они проходили в четверг, через шесть дней после перестрелки, в тот же день, когда меня должны были выписать из больницы. Я очень давил на маму, чтобы она меня отпустила, хоть и переживала, что у меня разойдутся швы, или я упаду в обморок, или что-то ещё.

Я был в долгу перед Джейком. Я выжил, а он нет. Меньшее, что я мог сделать, это постоять за него, быть рядом один последний раз, когда был шанс.

На этот раз отец со мной согласился. Он сказал маме:

— Он хочет сохранить стойкость. Уважай его решение. Он может с этим справиться, — он похлопал меня по спине, будто гордился мной.

В этот момент я выходил из ванной в одном из этих дурацких больничных халатов и катил рядом капельницу, полную чего-то, что должно было не дать мне умереть от отходов моего кишечника. Подходящий момент. Удар отца по моей спине эхом отдался по моему телу, и мой шов запульсировал. Я сжал зубы, натягивая улыбку.

Папа вёл себя странно. Он был слишком радостным, наигранным и радушным, будто всё было отлично. Будто он понятия не имел, через что я прохожу, что я чуть не умер. Врач должен был сказать моим родителям, как близка была эта возможность. Чёрт, они стояли в палате, когда врач сказал, что мне повезло выжить.

Но сейчас было не время поднимать эту тему, когда мой отец был со мной на одной стороне, касательно похорон Джейка.

В четверг утром моя мама помогла мне надеть белую рубашку, тёмно-синий пиджак и галстук, которые привезла в больницу. Из-за швов я пока не мог надеть обычные штаны. Мне только сегодня утром сняли дренажную трубку, и всё очень болело. Так что я надел чёрные спортивные штаны на резинке, которые были самыми нормальными, какие смогла найти моя мама. И туфли. Да уж, я был ходячей раной.

Мы проехали по городу, и родители высадили меня перед входной дверью епископальной церкви Святого Павла. Они собирались припарковаться и тоже сходить на службу, но я настоял, что должен пойти один. Я знал, что там будут люди из школы, и мне нужно было провести с ними время без нависающих рядом родителей.

Я смотрел по телефону новости о стрельбе. Это была огромная история — её освещали CNN, MSNBC и даже ВВС. Мне приходилось смотреть, когда мама спускалась в кафетерий или уходила на ночь. Она не хотела, чтобы я «расстраивался».

На видео другие ученики Уолл скорбели вместе. Снаружи школы устроили бдение со свечами, дети обнимались и плакали. Я будто что-то упускал, не участвуя в этом. Моя больничная палата наполнилась открытками, шарами, цветами и тем, что я не мог есть. Ко мне приходили тренер и даже директор Бейлор, но мама не пускала тех, кого называла «случайными доброжелателями», и журналистов. Я был не против. Я много спал.

Но со дня стрельбы я не видел никого своего возраста, кто действительно всё знал, кто был на моём месте. Мне нужно было увидеть людей, которые понимают, чтобы поговорить об этом, вместе злиться, вместе скорбеть. Повыть на чёртову луну со своей стаей. Или с той частью стаи, которая осталась.

После того, как папа меня высадил, я медленно поднялся по ступенькам. Люди проходили мимо меня, будто я был какой-то сломанной старой машиной на крайней полосе дороги. Я узнавал некоторые лица, но не видел никого, кого знал хорошо. Впереди была компания моих товарищей по команде — Аарон, Джеймс и Силас — они вошли в церковь, одетые в пиджаки и галстуки.