— И Итан… — Эмма смотрит на меня с намеком на озорство в глазах.

— О, это должно быть прекрасно. — Джек начинает хлопать в ладоши. — Ты сможешь, Рыжик!

— Итан… — она смотрит на меня. — Итан…

Она сомневается. Я улыбаюсь, как будто жду результаты диагностики, но мне приятно, что Эмма долго собирается с мыслями, чтобы сказать нечто дурное. Или просто пытается быть вежливой потому, что мы все в курсе, есть множество вещей, которые ей можно использовать как оружие,

— Итан, может, ты хочешь больше пользоваться дезодорантом, если почувствуешь нужду поупражняться перед выступлением.

Ну, если подумать.

— И ученик превзошёл учителя. — Джек ухмыляется.

— У нас получится, парни! — Эмма сияет и могу точно сказать, что она правда так считает.

Я не думаю, что от тебя пахнет. — Мы занимаем места, Эмма наклоняется ко мне. — Не могла найти подходящих слов. Ты хорошо пахнешь… то есть, ты… неважно.

Я становлюсь к ней поближе и целую её в лоб.

Она смотрит в пол и улыбается. Я почесываю щекой свое плечо, чтобы почувствовать есть ли запах пота, так на всякий случай.

Д-р Паффорд представляет нас, затем мы оказываемся на сцене. Приём был более тёплый, чем то, что мы получаем на концертах или школьных выступлениях (где члены семьи обязаны быть вежливыми).

Мы начинаем с моей песни, всё кажется правильным. После четырёх лет, наша группа сплотилась сильнее, стали одним целым. Сначала смотрю на Эмму, потом на Бена, они выглядят довольными собой.

Если подумать, я тоже. И уверен, что если бы у меня были глаза на затылке, то увидел яркий/счастливый взгляд Джека, который всегда присутствует у него на концертах.

И что странно, было место давлению. Но только не на этот раз, это мы любим: выступать, быть группой.

Неопределённость в вопросе примут нас или нет — доставляет драмы в нашу жизнь.

Моя песня заканчивается, я направляюсь к пианино, пока Эмма настраивает микрофон.

Мой взгляд фокусируется на Эмме и становится совершенно ясно, чем заняты её мысли. Ведь мне с группой пришлось выступать перед двадцатью человек на нашем первом концерте. Она же стоит перед сотней руководителей, агентов по поиску талантов и авторитетных выпускников.

Но ребята за моей спиной придают смелости. Не знаю, появилось бы меня вообще желание быть "фронтменом", если бы не они.

Эмма смотрит на меня и легонько кивает, начиная играть песню. Мы все присоединяемся, мне становится тяжело дышать, когда звучат первые строки.

Она поёт первую строку, её голос звучит волнующе и мягко. В моем животе завязываются узлы. Голос при следующей строке звучит громче, а дрожание ощущается еще сильнее.

Ты сможешь сделать это, Эмма. Пожалуйста, поверь, ты сможешь. Пожалуйста, Эмма.

В песне наступил перерыв, она немного отступает от микрофона, я вижу, как Эмма старается попасть в тон песне. Если бы у меня была возможность помочь ей приобрести уверенность, то так и сделал бы. Но сейчас всё в её руках.

Она снова подходит к микрофону для исполнения второго куплета. Эмма открывает рот, голос звучит громко и чисто. Я замечаю, как некоторые в зале выпрямляются на своих местах.

На моем лице расплывается улыбка, закрывая глаза и вслушиваясь в её голос. Есть в ней что-то. Я пытаюсь концентрироваться на аккордах, но абсолютно очарован ею. Мне пришлось потратить часы на практику быть лидером и вести себя непринуждённо, так что теперь могу наблюдать за трансформацией Эммы в лидера.

Начинается инструментальный перерыв, она поворачивается к нам, вся сияя. Её улыбка почти останавливает моё сердце.

Эмма исполняет еще раз припев, а затем в воздухе повисает последние аккорды.

Мы слышим аплодисменты, больше чем когда мы выходили на сцену, но не такие восторженные, которые мы получали в прошлом. Эта публика гораздо более жесткая.

Плюс ко всему мы выступаем перед возможностями нашего будущего. Не просто развлекаем наших предков.

Мы вчетвером собираемся у центра сцены, берёмся за руки и кланяемся.

Пока мы шли за сцену, я отмечаю, что Эмма продолжает держать меня за руку… как в прочем и Джека.

— Я испортила первый куплет. — Как только мы оказываемся за сценой, она шепчет мне.

— Но с остальной частью песни ты справилась великолепно, — уверяю её.

— Ты отлично выступил. — Эмма сжимает мою руку.

Я вижу, как Джек уходит, чтобы обнять Хлою. Рука Эммы по-прежнему в моей.

— Как и ты. Не знал, что у тебя такой большой голос.

— Что ж, — она краснеет, — я подумала, мне надо что-то делать, так что решила сойтись на громкости.

— Такое больше подходит Джеку.

Эмма смеётся. Затем бросает взгляд вниз и выглядит так, как будто только замечает, что мы до сих пор держимся за руки.

— Ой, прости, — она отпускает мою руку.

А мне хочется снова схватить её. Мне хочется просто забрать Эмму. Но я так не делаю. Может быть, временами поступаю, как полнейший идиот, но нравится считать, что выучил свои уроки над ошибками, вспоминая нападение на неё после выступления с "Beat it".

Вместо этого сажусь тихо в сторонке и наблюдаю, как другие студенты поздравляют её.

Я слышу слова поздравления в мой адрес, но не ощущаю настоящего праздника.

Я предполагал, что выступление на шоу станет знаменательным событием. Нам бы аплодировали стоя, мы все вместе уйдем со сцены, группа соберётся в кучу. Расскажем друг другу, как прекрасно мы выступили и оставим весь мир позади. Затем, когда мы разожмём объятия, Эмма посмотрит на меня и поймёт, как я важен для неё. Я признаюсь ей в любви, она осознает свои чувства ко мне, а потом мы будем вместе.

Но вместо этого, мы все разделены, получая поздравления со стороны других людей.

Шоу закончилось, моя жизнь тоже.

Ничто не изменит её чувства.

Через несколько коротких месяцев эта часть моей жизни будет окончена. И мы все разойдёмся по разным путям.

Я идиот, ведь думал, что одно выступление всё поменяет.

Возможно, мне стоит перестать писать песни и начать писать фантастику.