XVIII В РАЗВАЛИНАХ ХРАМА ДУРГИ

Луна уже взошла.

Она освещала мрачные группы деревьев, равнину и дорогу, ведущую к холму, на котором находились развалины храма Дурги.

Рожер вошел в ограду, приблизился к священному пруду, на берегу которого растут фиговые деревья. Он останавливается… смотрит… прислушивается… взявшись за рукоятку кинжала.

Кругом царит глубокая тишина.

Он продолжает подвигаться вперед, проникает в галерею, соединяющую храм с внутренним двором. Он останавливается: ему послышались чьи-то шаги.

Слух не обманул его. Шум возобновляется. Слышится как бы тихий шепот и смех.

Рожер вынимает из ножен кинжал. Он видит перед собой свет и идет на него.

Глазам его представляется неожиданное зрелище.

В каком-то подобии каплицы, освещенной висячей хрустальной лампой, на ярких шелковых подушках лежат женщины в небрежных, сладострастных позах.

Около них, в бронзовых чашах, дымятся благоухания. Перед ними подносы с фруктами и вином.

Одна из женщин — самая молодая и красивая — встала, наполнила вином золотой кубок и, улыбаясь, подала его Рожеру.

Рожер колеблется.

Женщины перешептываются, смеясь и закрывая рот руками.

— Он боится, — говорят они.

Молодая женщина отхлебывает из кубка и настаивает взглядом. Рожер осушает остальное. Сладкое, согревающее чувство наполняет его грудь. Но это еще не святилище: он продолжает свой путь.

Развалины принимают все более зловещий характер. На пути попадаются ямы, кустарники, кучи камней. Наконец он достигает священной залы — центра храма Дурги.

Рожер направляется к алтарю из розового гранита, к которому ведут каменные, полуразвалившиеся ступеньки. На алтаре еще уцелел медный идол.

Но идол этот представляет собой образец идеального искусства. Он покрыт длинным газовым покрывалом, расшитым золотом.

Рожер приблизился. Все тихо и неподвижно. Он поднялся по лестнице и приблизился к статуе.

Сердце его бьется усиленно. Он берет кольцо. Еще одно мгновение и кольцо уже на руке идола.

Рука отодвигается.

Статуя затрепетала… Руки ее поднимаются и сбрасывают покрывающий газ.

Глазам Рожера представляется ослепительной красоты обнаженная женщина.

— Баядерка Вали!

— Да, жрица Вали, — отвечал бархатный голос. — Вали, твоя рабыня.

И она прибавляет шепотом:

— Вали, которая любит и желает тебя.

И она падает, обессиленная страстью, в объятия Рожера.

Серебристая луна отразилась в фонтане Сварги. Около него стоит чья-то стройная фигура.

Она ждет, ждет долго. Наконец губы ее шепчут:

— Он не понял. Он не придет.

И Сама задумчиво и медленно удаляется.